Тинтари с хитрым прищуром посмотрел на дом, в котором укрылся наагалей. Грудь распирало радостное возбуждение, когда мужчина представлял, как обеспокоенно вертится жертва в постели, чуя смерть рядом с собой. Власть над чужими страхами опьяняла и наполняла душу ощущением всесилия над судьбой жертвы. Вот ты сидишь в башенке или вальяжно развалился в кроне дерева, а внизу бестолково мечется цель. Заламывает руки, чует присутствие охотника, требует защиты и молит о пощаде, а ты смотришь на неё с ленивым прищуром и решаешь: сейчас убить или потом? Или, может, ну его, пусть и дальше потеет от страха? В такие моменты Тинтари ощущал себя почти богом или хотя бы духом.

Собственно, это удовольствие он впервые познал, начав службу в отряде Горных духов. Выслеживая врагов, он с товарищами крутился рядом с их стоянками, присматривался и беззвучно потешался. В горах, особенно таких опасных, все чувства обострялись, и враг чувствовал их присутствие. Нервничал, боялся, плохо спал или не спал вообще, дёргался на каждый шорох. Но Горные духи были невидимы и не слышимы. Они приходили неслышно, убивали, брали в плен и исчезали. Товарищи Тинтари умирали один за другим в боях, но самому Тинтари словно настоящему духу было всё нипочём. Пока на стороне врага не завелись свои отряды с духами. Жизнь Тинтари ценил и ушёл со службы.

Но удовольствие от осознания власти над чужой судьбой забыть не смог. Ни жажда денег, ни поиск плотских удовольствий не могли сравниться с этим глубоким осознанием собственного превосходства. А риск, присущий игре с чужими жизнями, лишь обострял ощущения.

Вот только Тинтари не любил, когда кто-то начинал играть с его собственной судьбой.

Перед внутренним взором предстала Дейна с непривычно короткими волосами и строгим взором. Мужской костюм ей необычайно шёл, всё же фигура у Дейны — сплошное удовольствие для глаз. Она ему сразу понравилась. Не просто красивая, а манящая! Один пронизывающий взгляд чего стоил. Дейна не смущалась и не жеманничала, как другие барышни. Она смотрела прямо, чуть прищурившись, с лукавой усмешкой. От её взгляда теплело внизу живота. Жгучая красота, но наивный характер, разочаровавший Тинтари. Не хватало ей остроты, этакого перца.

Как оказалось, бритвенная острота была скрыта глубоко внутри. Тинтари до сих пор досадовал, что не сумел рассмотреть её раньше.

Наивные, доверчивые люди в понимании Тинтари были особой категорией. Ломая их жизни, стоило быть готовым, что они возродятся чудовищами. И Тинтари даже было любопытно, какое чудовище получится из Дейны.

А она изначально была чудовищем.

— Ти-и-и… та-и…

Тинтари был так увлечён, перезаряжая арбалет, что не обратил внимание на хрипы. От воплей Дейны до сих пор звенело в ушах, и он старался сосредоточиться на Милаше Фанлексе, который уже лежал внизу на земле, утыканный стрелами, но всё ещё шевелился. И ведь не приврали про живучесть смеска!

Отреагировал мужчина только на приглушённый хруст — с таким звуком ломались кости — и, резко повернув голову, увидел Хвана, оседающего на пол с распахнутым в беззвучном крике ртом. Рука, которая недавно тискала вырывающуюся Дейну за грудь, вывернулась под неестественным углом. Тинтари столкнулся с полными боли и страха глазами товарища, а затем изящная ладошка схватила Хвана за подбородок и одним страшным рывком скрутила его башку набок. Короткий сип вырвался из перекрученного горла, и Хван, дёргаясь, рухнул на пол.

Его полный боли и страха взор сменился взглядом Дейны. Обжигающе чёрным, устрашающе бездонным — дикими взглядом зверя. Белое прекрасное лицо искажала… нет, украшала ненависть, грудь вздымалась в частом дыхании, роскошные смоляные локоны паучьими сетями рассыпались по плечам. Поблекшие губы изогнулись в сумасшедшей улыбке.

— Я убью тебя, — с хрипом протянула Дейна, перешагивая через бьющееся в агонии тело. — Клянусь, я убью тебя. Даже если сейчас умру, я вернусь и убью тебя.

— Милая, — поражённый Тинтари — он не ожидал, что Дейна способна хоть кого-то убить — усмехнулся, — я не собираюсь тебя убивать. Стоит ли сейчас злиться на меня, когда ты сама поверила мне? Это был твой выбор — верить мне.

Движение внизу за окном привлекло его внимание, и он отвёл взгляд от Дейны.

Лёд сковал нутро.

Виконт Милаш поднялся на ноги. В его груди цвели оперением три стрелы, одна должна была проходить прямо через сердце. Но виконт стоял на ногах с такой уверенностью, словно бы вовсе не имел никаких ран. Более того, он, будто издеваясь, достал из-за пояса трубку с длинным чубуком и пальцем запалил её. Тинтари почудилось, что ветер донёс запах табака. Сквозь спутанные чёрные кудри на него с насмешкой посмотрели тёмно-синие, слегка пеплом припорошенные глаза. Виконт с удовольствием затянулся, отвёл руку с трубкой в сторону и медленно выпустил кучерявую струю дыма.

Длинный чубук выскользнул из пальцев…

Тинтари вздрогнул, выскальзывая из воспоминаний.

Неприятно признавать, но они его беспокоили. Тинтари сам стал жертвой, решив поохотиться на виконта Милаша. Рядом с ним Тинтари осознал, что он сам — фальшивый дух. Чудом сбежав тогда, он скрывался несколько месяцев. Виконт имел прискорбно широкие связи. А потом произошло нападение на имение Фанлекс, ссора с графом Аррексом, и Тинтари оказался свободен от своих страхов.

Пока не увидел Дейну.

Мужчина со злобой посмотрел на унылый волчий месяц.

— Милая, да ты особенная женщина в моей жизни, — с усмешкой пробормотал Тинтари.

Первые ему было интересно, как же жила женщина, с которой он имел связь, эти годы. И больше всего его волновал вопрос: а не умирали ли Дейна? Если не умирала, то самое время избавиться от неё и сжечь тело. Если умирала… Тогда стоит перебраться в Салею.

Чувство опасности обострилось, и Тинтари решил, что пора менять место. Его не покидало ощущение, что Дейна бродит где-то рядом.

Выпрямившись, он выскользнул в арку оконного проёма и исчез, слившись со стеной.

Пять минут спустя через тоже окно внутрь башни скользнули две фигуры, полностью закутанные в чёрное.

Двуногие Шширар и Ссадаши осмотрелись и, присев, начали ощупывать пол.

— Тепло, — тихо доложил охранник, добравшись до места, где недавно сидел стрелок.

— Ушёл недавно, — наагалей пальцем мазнул по отпечатку сапога. — Доложи господину Дехрену, пусть прочёсывают всё частым гребнем.

Шширар кивнул. Господин был непривычно серьёзен. Нет, серьёзен он бывал часто, но также часто прикрывался маской легкомыслия. Но не сейчас. Наагалей даже согласился на помощь императора и не стал спорить, когда его величество отрядил начальника имперской стражи ему в подчинение. Господин Дехрен после неприятного для его репутации инцидента со стрельбой во дворце был рад хоть как-то реабилитироваться в глазах императора.

Ссадаши выглянул в окно, которое выходило на купеческий дом, и с подозрением уставился на освещённый месяцем куст. Его не покидало ощущение, что Дейна бродит где-то рядом. Ещё раз осмотревшись, наг выскользнул вслед за Шшираром наружу.

У Шерра сердце в копчик ударило, когда в проёме башни появилось бледное лицо и это лицо уставилось на кусты, которые он облюбовал для схрона. Вылез-таки! А Шерр надеялся, что змеюка до утра в доме проторчит и не будет отпугивать своей мордой Дейну. Осмотревшись, парень осторожно пополз дальше. Нужно было перехватить сестру раньше, чем она доберётся до этого дерьма Тинтари. Шерр чуя, что Дейна бродит где-то рядом.

Рясий, слившийся с оградой, всмотрелся в ползущую от куста к кусту тень, и огорчённо скривился. Не он. Видать, воришка решил наведаться в богатый дом. Вольный перевёл взгляд на особняк, скрытый во тьме на противоположной стороне улицы, и махнул рукой. Несколько силуэтов отделились от ограды и торопливо перетекли на другую сторону. Рясий за ними следовать не спешил, с прищуром осматривая прибежище наагалея. Тинтари наверняка ошивается где-то рядом. Вот бы боги были милостивы и надоумили бабу не высовываться из дворца. Но вольный чуял, что судьбинушка погадила в очередной раз и женщина наверняка ходит в дозоре по парку, вся освещённая лунным светом.