— Да ты… — Рясий, возмущённо выпучив глаза, начал подниматься.
— А что я сделаю?! — вскипел гость. — План провален. Все ходы, которые мы собирались использовать, перекрыты. Оказывается, их существование — не тайна для императора. Причём перекрыты так хитро, что сама стража не знает, что охраняет. Ищейки обнюхивают каждый угол, скоро возьмутся за зал, а я его уже подготовил! Если они найдут… На все наши планы тогда можно будет плюнуть и растереть. Отзывай его немедленно! И нам надо думать, как отвлечь императора, чтобы он бросил силы в другую сторону. И как можно быстрее!
Крайне взволнованный Рясий вскочил и нервным, хорошо известным гостю жестом огладил лысину.
— Что не так? — в миг насторожил соучастник.
— Его не так легко найти, — с досадой признался Рясий. — Эта паскуда всегда берёт плату наперёд и всегда работает до исполнения заказа. И после к заказчику с подтверждением не является. Хорошо исполненная работа — вот его подтверждение. Он явится только в том случае, если решит, что своя голова дороже.
— Так найди его!
— Да если бы его так просто было найти, то он давно бы был не жилец! — заорал в ответ Рясий.
— Да ты понимаешь, — гость подскочил к нему и, схватив за грудки, встряхнул, — если он ещё раз явится во дворец, собрание закроют, и император отправит всех по домам, чтобы спокойно разобраться. И сколько нам потом ждать подходящего момента? Пять лет?!
— Не полыхай, — сквозь зубы выплюнул Рясий, но отпихивать подельника не стал. И за нож хвататься тоже. Уже одно это говорило — вольному было здорово не по себе и он не знал, как разрешить проблему. — Я подниму своих, и они обшарят город, оставят для него послание… где-нибудь.
Гость зарычал в бессильной ярости, отпихнул вольного и заметался по комнате.
— Пусть следят за наагалеем! Ты же заказал ему наагалея, значит, должен ошиваться рядом с ним. Только какого Тёмного ему понадобилась Дейна… Ты заказал и Дейну?
— Ну не то чтобы заказал… — Рясий досадливо почесал бороду. — Просто приплатил сверху и сказал, что если рядом с нагом баба будет, то её тоже можно прикончить. Она мне с Ляхаем сильно подсолила… Ты чего?
Наверняка сказать нельзя было, но вольному почудилось, что замерший гость смотрит на его руку, которой он бороду чесал.
— Ты ранен?
Рясий насторожился ещё больше. Ранее такого не случалось, чтобы подельник переживал за него. А тут уставился ладонь, обмотанную чёрной тряпицей. Рана-то пустяковая, даже постыдная.
— Когда это случилось? — голос гостя звенел от напряжения.
— Да царапина это. Чего баламутишься?
— Когда. Это. Случилось.
По спине Рясия пробежал холодок нехорошего предчувствия.
— Ночью. Ещё до полуночи.
— Как?
— Ты чего жуть нагоняешь? — страшно зарычал вольный. — Говори, как есть!
Признаваться, что он, глава самой ужасной шайки вольных в Дардане, навернулся с лестницы и рухнул на ночной горшок, зачем-то оставленный хозяйкой у подножия, Рясий не хотел.
— Дейна Аррекс… Аррекс… — лихорадочно зашептал соучастник, вцепившись пальцами в края капюшона. — Как я сразу не догадался? Знал же, знал…
— Ты меня тут стращать вздумал? — зарычал Рясий, в памяти которого всплыл несчастный Ляхай.
— Прошлой ночью по время нападения Дейна повредила руку, когда её отбросил один из хвостатых охранников. Этому нагу она потом сама же прокусила ладонь. Нападавший тоже повредил руку, я сам это видел, бежал с отрядом в этот момент на его перехват.
— Какие руки…
— Дейне по наследству от бабки досталась Большая Проклятая Корона! Ты знаешь, что это такое?
Рясий осторожно кивнул. Слухи расходились быстро, особенно в тёмных кругах, и среди вольных проскользнул слух об ограблении императорского дворца, когда была стащена Малая Проклятая Корона. До того момента Рясий и не подозревал о существовании артефакта.
— Если твой плохой знакомый убьёт её, то Корона грохнет его самого и того, кто заказал, — гость начал лихорадочно стаскивать с рук перчатки и осматривать их со всех сторон. — Делай, что хочешь, но твоего знакомого надо остановить немедленно!
Тинтари досадливо сморщился и отложил арбалет в сторону. Жертва весь день шлялась по городу, обряженная в ярко-красное — вот как нарочно расстарался — одеяние, но подловить удачный момент для выстрела так и не удалось. Вокруг суетилась охрана, сам наагалей хищно осматривался и, словно чуя, в последний момент уходил из-под прицела. Последний раз Тинтари с таким сложностями сталкивался при охоте на Милаша Фанлекса, но тот вообще уходил из-под удара каким-то мистическим образом, порой едва ли не истаивая в воздухе. Аж холод кожу драл! С наагалеем как-то всё же теплее, хотя его охрана доставляла кучу проблем. Мало того, что они сновали вокруг господина, так ещё и обыскивали все подходящие для засады высоты. Пару раз Тинтари приходилось сниматься с места.
На этот раз наагалей скрылся за витыми воротами богатого дома. И, видимо, с концами скрылся. Вспыхнул свет на первом этаже, затем полыхнул и погас огонёчек в одном из окон второго, и весь дом погрузился во тьму. Даже фонарь на воротах погас, что отпугнуло Тинтари ещё больше. Он-то в темноте видел хорошо, но наги видели не хуже, а уж они там наверняка на каждом углу. Нет, так рисковать рыжий не хотел, тем более, прошлая ночь и день выдались бессонными, пора бы и об отдыхе позаботиться.
Тинтари позволил себе на пару минут задержаться и подышать свежим ночным воздухом. В этой части города он был напоён ароматами садов и запахом реки и в башенке маленькой часовни особенно хорошо ощущался. Мужчина в окошко посмотрел на раскинувшиеся внизу хоромы и снисходительно улыбнулся. Странные такие люди. Обзаводятся большими домами, проливают пот, чтобы заиметь побольше, ради денег позволяют творить с собой такое… Какое удовольствие от жизни они должны получить? Привязывают себя к земле, к людям, смотрят только перед собой, не видя широты миры и его возможностей. Из всего, что готова предложить им жизнь, они выбирают достаток и семью, которые должны сделать их якобы счастливыми. Но Тинтари встречал не так много счастливых семей или радостных богачей. Вот этот даже часовню отгрохал, не иначе чтобы у богов милости просить было сподручнее. А сам приехал поздним вечером смурной, недовольный, наорал на слуг и потом долго, аж стёкла в окнах дрожали, кричал в доме на домочадцев. Денег нажил, а чувствует, что прожил жизнь не так, как хотелось бы, вот и бесится.
Уж в чём, а в людях и нелюдях Тинтари разбирался хорошо. Тонко чувствовал чужие пороки, а если знаешь пороки, то уже несложно понять вокруг чего крутятся мысли человека. Ведь каждый думает прежде всего, как скрыть свои недостатки от чужих глаз. А если не думает, то либо по глупости считает себя непогрешимым, либо так озабочен сторонними судьбами, что о себе и подумать не успевает. Первым достаточно показать, что считаешь их теми, за кого они стараются себя выдать. На глупости же можно играть сотнями разных способов. Третьих же стоит просто попросить о помощи, и своей заботой они себя же в яму и загонят, хотя вроде бы помогали ему.
Вот это разглядывание чужих судеб чуть прищуренным снисходительным взором и сравнивание их со своей доставляло Тинтари истинное удовольствие. Сталкиваясь с «равными», Тинтари отдавал им должное, относился почти с уважением и предпочитал держаться на расстоянии: что у них на уме, понять было сложно.
Свет в доме раздражительного купца наконец тоже потух. Над флюгером в виде рыбы с длинным носом повис волчий месяц, обкусанный и болезненно-желтоватый. Луна хоронилась за тучами, а звёзды были блеклы и малы. В Рирейских горах звёзды выглядели совсем иначе. Каждая едва не с каштан размером и сияет как алмаз на бархатной подушке. И висят так низко, что, казалось, рукой потрогать можно. Мир лесов и равнин виделся Тинтари ущербным в сравнении с горами, но жизнь здесь кипела и дарила другие удовольствия, которые сполна искупали слишком мелкие и блеклые звёзды.
