— Господин, стойте!

— Он сейчас упадёт!

С другой стороны к двери что-то тяжело пришлёпнулось, створка дёрнулась пару раз, и слабый и ещё более злой из-за этого наагалей приказал:

— Ломайте к Тёмным!

Получив разрешение от господина, Оршош и Арреш с готовностью вынесли дверь. Хряпнул запор, хрустнули петли, и створка тяжело грохнулась внутрь, наагариш едва хвост успел убрать. В проёме застыл едва держащийся на хвосте злющий наагалей. Искривив губы в каком-то жутком подобии улыбки, он полюбопытствовал:

— Поболтали? Возвращайте назад, дальше её жрать буду я, — и, посмотрев на Дейну, рявкнул: — Живо ко мне! — и выщерился на подобравшегося сзади Шема: — Лапы убрал!

Дейна тут же вскочила и бросилась вон. Наагариш и наагасах её даже поймать не попытались, а император лишь досадливо цыкнул. Поднырнув подмышку господина, Дейна обхватила его за талию и подпёрла.

— Опять меня тащить вздумала?! И не смей думать!

— Я просто держусь поближе, чтобы вам было удобнее меня есть.

— Уши мне не крути, поганка! Как у тебя только спина не отвалится?

Но спина у Дейны и не думала отваливаться, а сил вполне хватало, чтобы развернуть хвостатого и тяжёлого господина в другую сторону и поволочь его прочь. К торжествующе прихлопывающему хвостом по полу лекарю.

— Тащи-тащи его сюда!

— Дейна, я тебя спас! — возмутился Ссадаши и разъярённо зыркнул на Лилашея.

— Теперь моя очередь, — и благодарная Дейна с ещё большим усердием потянула его к лекарю.

Откуда-то из глубины коридора гулко захохотал наагалей Вааш.

— Ну вот посмотрите на них, — Делилонис неодобрительно проводил взглядом качающуюся парочку. — Им явно очень интересно в компании друг друга. А Ссадаши не нравится, когда его лишают интересного раньше, чем он сам того захочет.

— Я не хочу к нему!

Наагалей упирался, цеплялся слабым хвостом за охранников, пытался отпихнуть «спасённую» Дейну и с нездоровым бешенством посматривал на лекаря. Дейна, конечно, привыкла к противоречивому характеру господина, но всё же ей показалось странным, что он с таким упорством отказывается от помощи, которая ему явно необходима. Заглянув снизу в лицо нага, хранительница увидела лихорадочный румянец на щеках и донельзя расширенные зрачки.

Наагалей явно было немного невменяем.

— Ссадаши, ну чего ты кочевряжишься? — с другого бока подполз наагалей Вааш и, заглянув ему в лицо, обеспокоенно протянул: — О-о-о… Лилашей, чё с ним?

— Ядом своим траванулся, скоро галлюцинации пойдут. Тащите его внутрь, — наг распахнул дверь, и Вааш с Дейной вдвоём заволокли Ссадаши в гостиную.

— А ты его не предупредил что ли? — проворчал Вааш, смотря, как пошатывающийся друг отползает к стене и приваливается к ней.

— Предупредил. Но у него уже вменяемость отключилась, — лекарь пососал прокушенную ладонь. — Хотел печатью железы закрыть, а он меня кусанул. Да не смотрите на меня так. Я что, дурак к нему в рот без противоядия лезть?

— А защита что, после того зелья не восстанавливается? — обеспокоилась Дейна. — Почему он до сих пор свой яд не переносит?

— Потому что постоянно использовал его эти дни, — недовольно скривился Лилашей. — И как дотянул только до дворца…

— Господин, зачем вы использовали яд? — возмутилась женщина.

И господин Вааш, и господин Лилашей посмотрели на неё с жалостью, почти как на дурочку.

— Потому что рядом были вы, — ответил лекарь, и Дейна смутилась.

— Я так сильно ему не нравлюсь?

— Ну ты и идиотка, — добродушно пробасил Вааш.

— Госпожа, вокруг же вас были люди, и вряд ли наагалей посчитал их дружелюбными. Вы женщина, а он сам был так слаб, что только на яд и мог надеяться.

— Не укусит так плюнет, — хохотнул Вааш.

Страх за друга больше его не терзал — Лилашею наагалей доверял полностью, — и Вааш с облегчением следил за дрожащим Ссадаши. На хвосте тот держался значительно лучше, чем на ногах, но передвигался исключительно по стеночке.

— Гады, — протяжно шипел он по-наагатиски, отползая подальше, — ненавижу вас. Ползите прочь. Нет, ты останься! — и яростный взгляд на непонимающую Дейну.

— Надо его отловить, разжать рот и поставить печать, — деловито перечислил Лилашей. — Наагалей, мне нужна ваша помощь. А то защита у него в полной мере так и не восстановилась, и он продолжает себя травить.

Дейна представила будущую потасовку, в которой два сильных нага скручивают слабого наагалея, который даже в таком состоянии думает о её защите, и заволновалась. Такой удар по достоинству! Да и… жалко его.

— Господин, вам нужно перестать выделять яд, — хранительница решила попытаться достучаться до разума наагалея. — Вы себе вредите. Если вы сдохнете, то как же позаботитесь обо мне?

Вааш и Лилашей с изумлением уставились на неё, и щёки женщины порозовели.

— Я не выделяю, — Ссадаши с достоинством мотнул головой и едва не бухнулся на пол.

— Он не осознает этого, — с сожалением протянул лекарь. — Увы, но говорить бесполезно.

— Но попытка во! — Вааш показал большой палец.

— Наагалей, заползайте справа, а я слева. И не помните его ради всех богов!

Наги расползлись в разные стороны и начали подбираться к Ссадаши. Тот, пьяно пошатываясь, с лютой злобой смотрел то на одного, то на другого и яростно щерил зубы. Когда «злодеям» оставалось проползти какие-то полсажени, наагалей неожиданно бросился между ними, да так быстро и ловко, что его не успели поймать даже хвостами. Впрочем, равновесием ему изменило, и Ссадаши растянулся на ковре прямо у ног Дейны. Та поспешила ему на помощь и с большим трудом подняла, пока наг с шипением отмахивался от «врагов» хвостом.

— Пошли прочь, скотоложцы! Эти ублюдки Миссэ и Доаш… Убью тварей!

Вааш и Лилашей озадаченно, но с понимаем переглянулись.

— Господин, всё хорошо, — Дейна прижала к себе дрожащего наагалея. — Вам просто дадут лекарство. И если вы выпьете его сами, то к вам даже никто не прикоснётся.

— Они и тебя сюда притащили? Или ты, — Ссадаши подозрительно сощурил безумные глаза, — всё же мужчина?

Так как говорил наг по-наагатински, Дейна его не поняла и вопросительно взглянула на господина Вааша. Тот поспешил отмахнуться:

— Не бери в голову.

— Нет, ты не мужчина, — Ссадаши уставился на грудь Дейны, — ты укротительница змеев.

— Госпожа, держите его покрепче. Если вдруг будет сильно вырываться лучше отпустите, — Лилашей не двигался, опасаясь, что отравленный наагалей может ненароком повредить женщине.

— Я не хочу к ним, — плаксиво протянул Ссадаши, и сердце Дейны дрогнуло.

Именно в этот момент он стал похож на наагалея, с которым она познакомилась. На нежного ребёнка. Жалость развернулась, опутала Дейну щупальцами, и она теснее прижала к себе нага. И упреждающе грозно посмотрела на господина Вааша и лекаря. Нет, она не хотела их отпугнуть, как-то невольно вышло.

— Господин, — Дейна посмотрела на наагалея и проникновенно произнесла, — если вы не ядовиты, то поцелуйте меня. Как в последний раз целовали. Глубоко, — голос зазвучал завораживающе вкрадчиво, — горячо, с языком.

Брови господина приподнялись, и он сам выпрямился, с изумлением смотря на женщину. Даже забыл про застывших «врагов». Хвост азартно шевельнулся, губы разошлись в предвкушающей улыбке, и Ссадаши склонился к губам Дейны.

И с яростным шипением отскочил, в ужасе распахнув глаза. Зашипев ещё раз, зло, протяжно и обиженно, наг метнулся к двери в спальню и, бросив на Дейну разочарованный и сердитый взгляд, скрылся внутри. Лекарь поторопился за ним.

— Ну ты даёшь, — одобрительно прогудел Вааш. — С сумасшедшими что ли, раньше дело имела?

— Нет, — тряхнула кудрями Дейна. — С безголовыми, но ответственными.

— Ничего с ним не будет! Поползает пару недель или месяц не ядовитый, а потом печать снимут, — вещал господин Вааш окружившим его охранникам наагалея. — Я вон всю жизнь не ядовитый и ничего, так справляюсь.