– Капризный, – отметила Дейна.

И Шширар невольно проникся к ней расположением. Ну пусть её, даже если она соглядатай от императора! Сколько тех соглядатаев было? Если она и решила обезвредить господина неустанной заботой, разве это плохо? Вряд ли получится, но в этом мире у Шширара появится родственная душа, понимающая, как сложно ему приходится.

Наг придвинулся ближе к напарнице и начал упоённо вещать о слабостях господина:

– Ты с ним поаккуратнее, он ядовит жутко. Я тебе потом противоядие дам, мало ли… Частенько он свой собственный яд глотает, от того по телу расходится жар, и тем он греется.

– А не здоровью ли во вред? – встрепенулась Дейна.

– Во вред. Пытаемся пресекать, да где ж его уловишь? Выпивать любит, а потом дебоширит…

– И вы наливаете? – девушка возмущённо распахнула глаза.

– Что ты? – Шширар посмотрел на неё с укором. – Мы, по-твоему, враги себе? Сам наливает. О теле своём вообще не думает! Сам ни рану не перевяжет, ни содранную чешую не помажет.

Дейна кивнула. Она тоже в детстве на содранные коленки внимания не обращала.

– Зонт надо с собой в следующий раз взять.

– Думаешь, он будет ползти под зонтиком, как послушный мальчик? – охранник насмешливо фыркнул.

– Мы красивый возьмём, с драконами.

Шширар озадаченно посмотрел на серьёзную напарницу, не понимая, шутит она или нет.

Неожиданно кошка сорвалась с места, перемахнула через куст, и её громогласному рыку вторил тонкий, но всё же мужской вопль:

– А-а-а-а-а-а-а!

– Не ешь его! – сложив ладошки у рта, прокричал через кусты Ссадаши. – Он может болеть стыдными болезнями.

Дейна и Шширар поспели к месту нападения раньше, но приблизиться не рискнули. Кошка восседала на распростёртом на траве виконте Ронте и злобно дышала ему в лицо. Лицо уже посерело, а белые губы начали синеть.

– Девочка моя, иди ко мне, – ласково позвал Ссадаши.

Кошка неохотно спрыгнула с добычи, но к хозяину не пошла. Прыгнув в кусты, она исчезла, и сколько Дейна ни прислушивалась, но топота лап не различила.

– Разумно вот так отпускать её в парк? Здесь полно гуляющих.

– Она нападает только рядом с господином или если нападают на неё, – ответил Шширар. – В остальное время предпочитает прятаться. Трусовата малость.

– О, вы опять лежите, – Ссадаши подполз к виконту и, пользуясь тем, что Дейна не видит его лица, насмешливо прошипел: – Мне упасть сверху?

– Т-т-ты… – провыл перепуганный, но уже отходящий от страха и переходящий к гневу виконт, – нечисть поганая! П-п-преследуешь меня… Сгинь… – мужчина дрожащими пальцами извлёк из-за шиворота ладанку-амулет и потряс ею.

Наглый наагалей в ответ помахал хвостом. Видя, что над ним насмехаются и издеваются, виконт окончательно вышел из себя и, вскочив на ноги, заорал:

– Я напишу жалобу в совет, что вы натравливаете зверей на остальных гостей! И смеете пользоваться их временной слабостью и нагло домогаться!

Дейна вопросительно посмотрела на Шширара – не стоит ли им вмешаться, – но лицо у нага было откровенно скучающее.

– Да когда же я вас домогался? – картинно ахнул Ссадаши. – Вы же сами хотели, чтобы я на вас упал. Помните? Мне так и сказали!

– Я был обманут! Вы, гнусный… Вы нарочно обманули меня, застили глаза! Порождение порочных Слепых Духов15! Посланник их… Нет! – виконт Ронт обличающе ткнул в нага. – Ты сам один из них! Ха! При свете дня видно, как уродлив твой лик. Да если бы благое солнце в тот момент освещало тебя, разве бы я обманулся? Ты одурманил меня!

Ссадаши медленно улыбнулся, обнажая белые зубы, и виконт испуганно охнул и решил, что всё, сейчас его сожрут, а печень – по слухам Духи ею брезговали – скормят карпам в пруду. Но наагалей развернулся к охранникам и, обиженно надув губки, пожаловался:

– Шширар, меня обижают.

– Какая печаль, – скучающим тоном отозвался тот.

Не найдя поддержки у нага, Ссадаши метнулся к Дейне и, униженно опустившись перед ней на хвост, жалобно посмотрел на неё снизу вверх.

– Меня обижают, госпожа.

Дейна ласково погладила его по щеке и пообещала:

– Он сейчас извинится.

И запустила руку под куртку.

Увидев этот знакомый всем поклонникам принцессы Дерри жест, Ронт развернулся и припустил прочь. Но сбежать не успел.

По-змеиному блестящий чёрный кнут вжихнул в воздухе и жёстко захлестнул ноги виконта. Тот рухнул лицом вниз и тут же попытался стряхнуть ремень, но Дейна мигом потянула кнут на себя. Жёсткие плетёные грани впились в тело не хуже железа, и девушка поволокла виконта к прудику.

– Теперь видно, что дочь скотовода, – поражённо выдохнул Шширар.

– Ты не имеешь права так поступить со мной! – Ронт орал, цеплялся за траву и всячески оттягивал момент расправы, надеясь привлечь внимание стражи. – Я виконт, сын графа, а не какой-то там конюх! Ты не можешь поступить со мной столь неблагородным образом.

– Я тоже дочь графа, – сухо напомнила Дейна, заволакивая мужчину на мостки.

– Ты женщина! – возмутился Ронт.

– Тогда у меня развязаны руки и мне необязательно вызывать тебя на честный бой.

С этим словами Дейна спихнула ругающегося мужчину в воду, слегка натянула кнутовище, чтобы путы не спали, и надавила ногой на плечо виконта, заставляя его уйти под воду.

Подождав, когда бульки на воде немного успокоятся, Дейна убрала ногу и позволила кашляющему и фыркающему мужчине вынырнуть.

– Извинения, – коротко потребовала она.

Страх и злость после встречи с кошкой смылись водой, и проснулась рассудительность. Ронт уже видел, что делала Дейна с упрямцами, и торопливо выдохнул:

– Я извиняюсь, извиняюсь! Я просто испугался, когда это исчадие напрыгнуло на ме…

Конце фразы заглушился бульками. Дейна меланхолично осмотрела прудик, кивнула знакомой придворной даме на другой его стороне и вновь позволила виконту показаться на поверхности.

– Кха-кха-ха… Я же извинился!

– Обещаешь, что больше ни словом, ни делом не обидишь господина Ссадаши.

– Обещаю, обещаю!

Дейна опять надавила на плечо мужчины сапогом, вынуждая его уйти под воду. В этот раз не выжидала слишком долго – путы всё равно слабли и кольца кнута расползались.

– Пх-ф-ф-ф-ф-фу-у-у-у… Да что ещё?!

– Предупреждение. Нарушишь обещание, и плавать будешь куда дольше. Понял?

– Понял!

Ронт торопливо выдернул из ослабевших колец ноги и отплыл в центр прудика, где Дейна уже не могла достать его своим скотским оружием. Мужчину тут же окружили плотным цветастым кольцом любопытные карпы, но они хотя бы не кусались.

Неторопливо свернув кнут и спрятав его под куртку, по которой мгновенно расползлось мокрое пятно, Дейна развернулась и посмотрела на остолбеневшего господина. И укорила себя. Наверняка перепугала.

– Всё хорошо, господин? – ласково спросила она.

Тот вздрогнул, дёрнулся и то ли мотнул головой, то ли качнул. Впрочем, испуганным он не выглядел. Скорее, немного ошалевшим.

Дейна приблизилась, отряхнула с ворота господина налипшую траву и, высоко подняв руку, прикрыла его лицо от солнечного света.

– Вы видели оранжерею? Там очень красиво и можно играть. Сползаем?

И, не дожидаясь ответа, подхватила под локоток и потянула за собой.

– А император-то злопамятен, – сходу заявил Ссадаши, заползая в гостиную покоев наагасаха и наагасахиа. – Два десятка лет прошло, для человека почти вечность, а он всё ещё таит обиду.

– Что произошло? – мгновенно насторожился Шашеолошу, прижимая к себе напрягшуюся жену. Та с подозрением и недоверием смотрела на ворот одеяния наагалея, будто ожидая, что сейчас оттуда выползет очередная змея.

Ссадаши сам невольно напрягся. Змея у него действительно была. Прихватил с собой, думая выпустить в парке, да забыл. Хранительница одним щелчком кнута всю память отшибла.