Такие женщины, как Дейна — суровые и решительные, — обычно неприязненно относились к легкомысленной маске. Не стоило и ждать, чтобы они за него заступились или хотя бы одарили его «обидчиков» грозным взглядом. Поэтому поведение хранительницы Ссадаши откровенно озадачивало. Озадачивало, что он не ощущал фальши в её поступках.

— Сам не понимаю, что происходит, — честно признался Ссадаши. — Шаш, ты можешь узнать, что император ей про меня сказал?

— Я?

— Тебе проще задать вопрос императору.

— А зачем спрашивать императора? — Шаш с лукавой улыбкой посмотрел на дядю. — Твоя хранительница за дверью, спросим её. Лаодония, прости…

Шашеолошу пересадил жену на подушки и, поднявшись, пополз на выход.

Шширар и Дейна тут же ему поклонились и удивлённо замерли, сообразив, что наагасах не собирается проползти мимо. Напротив, он остановился рядом и обворожительно улыбнулся женщине.

— Госпожа, я могу задать вам пару вопросов? Простите моё любопытство, но я переживаю за дядю Ссадаши и хочу быть уверен, что от вас ему не будет вреда.

— Вы можете спрашивать всё, что пожелаете, — поклонилась Дейна.

— Что вам рассказал император о дяде?

— Его величество рассказал мне, что он стал свидетелем собрания заговорщиков.

— Я не об этом. Что император рассказал о дяде?

Дейна ответила не сразу. Её озадачил больше не вопрос, а то, что наагасах называл её господина дядей. Видимо, к нему здесь действительно хорошо относятся, несмотря на обиду, учинённую богами.

— Император ничего не рассказал о вашем дяде. Я сама догадалась.

Шаш заинтригованно приподнял брови.

— Можете быть спокойны, я не собираюсь с кем-то говорить об этом. И не переживайте, рядом со мной никто не посмеет чинить ему обиду.

— Простите, не могли бы вы выражаться яснее? Я хочу быть уверен, что мы думаем об одном и том же и в дальнейшем между нами не будет недопониманий.

Дейна ответила спокойно и прямо:

— Я знаю, что боги при рождении обидели господина и обрекли его на вечное детство.

Шаш так и застыл, лицо его едва уловимо вытянулось. Ошеломлённо моргнув, он неожиданно поклонился и проникновенно произнёс:

— Благодарю за вашу заботу. Теперь я уверен, что мы думаем об одном и том же.

И, развернувшись, величественно уполз обратно в покои.

Шширар вдруг взял Дейну за руку и галантно приложился к ней губами. Не успела женщина выдернуть ладонь, как наг серьёзно произнёс:

— Мы сработаемся.

Одного взгляда на Шаша хватило, чтобы все умолкли и уставились на него с жадным интересом. Всё ещё ошеломлённый наагасах опустился рядом с женой и почти не мигая уставился на стену.

— Такая трепетная наивность, — наконец выдал он, то ли опечаленный, то ли поражённый.

— Ты меня пугаешь, — прищурился Ссадаши.

Шашеолошу перевёл взгляд на него и медленно, выделяя каждое слово, произнёс:

— Она считает, что ты идиот от рождения и обречён богами на вечное детство.

На пару десятков секунд повисла звенящая тишина. Рот Ссадаши обалдело приоткрылся.

Первым опомнился Вааш. Фыркнув, он издал какой-то странный писк, совсем не подходящий его огромному телу, и гулко загрохотал хохотом, сползая по стене на пол. Потом тихо, закрыв глаза ладонью, засмеялся Делилонис, а ему вторило заливистое хихиканье Лаодонии. Шаш посмотрел на них с осуждением.

— Вы бы видели её глаза. Она искренне верит, что ей поручили защищать взрослого ребёнка.

Вааш застучал хвостом по полу.

Ссадаши ошеломлённо пялился на хохочущих друзей.

Его приняли за идиота?

Нет, его часто называли идиотом. Он вообще множество оскорблений слышал, некоторые даже записывал.

Но всерьёз его идиотом никто не считал.

Ребёнок?!

— Да как она могла подумать о таком? — Ссадаши запустил пальцы в волосы. — Она глупая?

— Она не глупая, — помотал головой всё ещё ошеломлённый Шаш.

— Великой мудрости и доброты женщина! — с жаром выдохнул Вааш и опять захохотал.

— Какая доброта? Она едва человека не утопила, — возмутился Ссадаши.

Это он-то идиот? Ребёнок? Посмотрим, насколько её наивности хватит.

— И тебя утопит, хы-ы-ы-ы-ы… — не мог успокоиться Вааш.

— Я напишу Дейшу, — Дел вытер выступившие слёзы, — пусть пришлёт императору подарок.

Ссадаши возмущённо зашипел и оскалился.

— Обделённый богами… — ядовито шипел Ссадаши, недовольно взирая на парк через окно крытой галереи.

Шипел, впрочем, достаточно тихо, чтобы стоящие на удалении Дейна и Шширар не слышали.

День уже близился к закату, Шаш вместе с Лаодонией и Делом отправились на ужин к императору. Вааш отмахнулся тем, что он «не того положения, чтобы с высочествами трапезничать». Да и нужно же кому-то из взрослых за «дитятком» присмотреть. «Дитятко» раздражённо вертело хвостом, но виляния с каждой минутой становились всё более и более задумчивыми.

— Да уж кого боги точно не обделили, — Ваашу приходилось говорить одними губами: у него даже шёпот рокотал. — Они, похоже, когда тебя создавали, спохватились, что переборщили, да поздно. Худосочностью наградили, но тем только подгадили остальным смертным.

— Нет, я что действительно себя как ребёнок веду?

— Ну… Если подумать, что ты действительно мозгами обделён, то можно и так тебя оправдать, — Вааш глумливо хмыкнул. — Мы-то тебя как облупленного знаем, а она-то впервые видит. Если во дворце ничего не поменялось, то старожилы будут молчать, чтобы развлечься за счёт молодёжи.

Ссадаши малость повеселел и позволил себе ехидную улыбку. Впрочем, странное умозаключение хранительницы не отравило ему настроение. Оно его обескуражило, привело в недоумение и да, возмущение. Всё же наг рассчитывал на совершенно иную реакцию.

Но удивление проходило и сменялось азартом. Такого ещё не было! Нет, сами планы нарушались часто. А вот предсказывать реакцию окружающих на ту или иную выходку Ссадаши удавалось с потрясающей точностью. Наверное, Вааш прав, и боги при рождении отсыпали ему кучу даров и попытались уравновесить свою щедрость болезненным внешним видом.

— Ох, местные будут обескуражены, что у меня нянечка появилась, — Ссадаши всё больше и больше приходил в благожелательное настроение и вертел хвостом уже не раздражённо, а игриво, представляя, как Дейна будет гонять от него всех жаждущих мести.

Нет-нет, всё сложилось очень неплохо. Не так, как он предполагал. Лучше!

Ссадаши предвкущающе облизнулся, представив лицо хранительницы, когда та узнает, как сильно ошиблась. О, это прекрасное суровое лицо побелеет от ярости или покраснеет?

— Уже задумал, как будешь над девочкой издеваться? — Вааш посмотрел на друга с укором.

— Ты плоско мыслишь, — фыркнул Ссадаши. — Я подарю ей незабываемые воспоминания. Человеческая жизнь так коротка. Разве плохо, что я пытаюсь расцветить её?

Вааш угрюмо посмотрел на него. Ссадаши обожал развлекаться за чужой счёт, и да, его развлечения оставляли неизгладимые воспоминания. Вроде и судьбы не ломал своими шутками, но людям в конце жизни точно будет, что вспомнить, если им довелось повстречать этого бледного поганца. Добросердечный Вааш порой пытался предупредить незнакомцев о дурной привычке своего в общем-то неплохого друга, но почему-то к предостережениям мало кто прислушивался.

— Вот раскрою тебя, шкуру, чтоб девочка знала, каков ты… — вяло пригрозил Вааш, но Ссадаши только хмыкнул.

Чтобы ни говорил Вааш, как бы ни ругался и ни размахивал разгневанно кулаками, но он всегда принимал его, Ссадаши, сторону.

Привалившись к могучему боку друга, Ссадаши вытащил из-за пазухи смятый лист и тонко пропел:

— Вааш, смотрит, что я нарисовал?

— Вот это морда, — оценил друг портрет Орясия Трупожора. — А, я же уже видел эту рисовашку…

— Эта морда руководила собранием со стороны вольных, — тоном ниже ответил Ссадаши. — Награду за поимку получить не хочешь?