— Пустите меня, и я вас спасу, — сквозь зубы процедила Дейна, пытаясь выбраться из объятий.

— Нет, будь рядом со мной! — тонко захныкал Ссадаши, продолжая со злорадным удовлетворением смотреть за разгоревшимся боем. — Мне страшно одному!

Вольные — народ рисковый, в потасовках закалённый, да и смерти они не привыкли бояться. Но из шести прорвавшихся наверх четверо точно были людьми, один определённо относился к оборотням, а вот мужик в красной рубахе оказался слишком ловок для человека, но слабоват для оборотня. А подчинённые Ссадаши сплошь наги — натренированные, ловкие, с опытом в несколько сотен лет. У вольных и шанса на победу не было бы, но…

— Ах, шалапуты! — взревел один из честных посетителей, уже изрядно хмельной. — Я на эту ночь две седмицы копил!

И с рёвом «Верните деньги, дерьмоеды!» перевернул стол на своих соседей. Тоже честных посетителей и тоже уже изрядно пьяных.

— Ах ты, мыхор! — гулко рявкнул краснолицый верзила.

Отпихнув от себя девку, он схватил кувшин с вином и запустил его в голову обидчика. Промазал, и посудина взорвалась черепками и золотистой жидкостью над головой очень хорошенькой наездницы. Исказившая черты злоба в миг сделала её страшненькой.

— Ты за него ещё не заплатил!

Ссадаши едва сдержал хохот, когда разъярённая прелестница вытащила из подлокотника диванчика дубину и начала охаживать ею смущённо охающего верзилу.

Нападение вольных скатилось к сущему бедламу.

Наездницы взбешёнными кошками бросались на учинителей беспорядка, пьяные гости с радостью влились в драку, в которой и вольные, и наги завязли, как болоте. Один из нападавших смог проскользнуть к окну. Ссадаши подбил хвостом в его сторону черепок, но впившийся в тощую ягодицу осколок вольного не остановил и тот всё же выскочил в окно.

— Да пусти ты меня, бестолочь! — не выдержал Дейна и ударила своего подопечного локтем в живот.

В другое время она может и удивилась бы жёсткости пресса своего хрупкого подопечного, но сейчас даже не заметила.

Ссадаши осмотрелся. Парочка вольных уже валялась на полу среди осколков; одного, яростно дёргающегося, вязали его парни, а ещё двоих он нигде не видел и досадой понял, что ускользнули. Но обстановочка в целом стала безопаснее, можно позволить девочке немного размяться.

Почуяв, как обмякает хвост, Дейна распинала кольца и выбралась наружу, но далеко от господина отойти не смогла. Тот вцепился в её плечи когтистыми пальцами и тихо ныл от страха за спиной. Осмотрев свару, хранительница увидела, что путь к лестнице свободен, и решительно потащила господина за собой. Шширар бросился за ними, хвостом распихивая со своего пути дерущихся.

Скатившись по ступеням вслед за хранительницей, Ссадаши едва не взвалил Дейну на плечо и не утащил назад. Зря он переживал, что парочка вольных смылась. Ноги их торчали под оторванной от стены и лежащей на боку стойке.

— Сам-то не пришёл! — яростно рычала высокая женщина, размахивающая сломленным с помоста тонким столбом.

Дейна благоразумно попятилась.

Прекраснейшая Инан и в гневе была прекрасна. По плечам змеями вились многочисленные белые косы, плотным покровом устилающие тяжело вздымающуюся высокую грудь. Жёлтые глаза с вертикальным зрачком хищно осматривали пугливо сторонящихся посетителей, которые жаждали, да вот не могли пройти к выходу.

Дикий взгляд остановился на напряжённо замершей Дейне, и женщина, усмехнувшись, велела:

— Иди отсюда.

Схватив господина за руку, Дейна поторопилась пересечь зал и выскользнуть наружу. Шширар тоже пополз за ними, но в грудь ему упёрся ощеренный конец столба.

— А тебя я не выпускала, — с угрозой прошипела хозяйка борделя.

— Это мой господин!

— Ну да, — дикие, сумасшедший глаза Инан расширились, а губы расползлись в улыбке, — конечно. Взять его.

И на Шширара с визгом, словно дикие кошки, набросились служительницы борделя. Обескураженный наг завертелся на месте, пытаясь сбросить с себя девок, но те держались крепко, только ткань трещала.

Неожиданно с лестничного пролёта ласточкой вылетел нетрезвый гость, на него сверху приземлился ещё один, крепко сжимающий в руках обломок перилл, и в зал величественно выполз наагариш Ллелсэ. Видимо, ему пришлось оторваться от весьма приятных дел: чёрное с золотым шитьём одеяние было распахнуто, а пряжка нижней юбки свободно болталась. Окинув помещение взглядом, он уставился красно-карими глазами на хозяйку борделя и ме-е-едленно шевельнул хвостом. По чешуе побежала завораживающая красная волна.

Зря шевельнул.

Рыкнув, Инан метнула в него столб и взвилась в прыжке, замахнувшись когтистой рукой.

Ллелсэ спокойно уклонился от снаряда и в воздухе сграбастал оборотницу хвостом. Сграбастал, крепко сжал и резко притянул к себе, прижимая прямо к груди. Женщина яростно трепыхнулась, зарычала-зашипела и обожгла нага взглядом. Обожгла и замерла, продолжая смотреть на него. Ритм тяжёлого дыхания сменился, Инан задышала медленнее и глубже. Наг заинтересованно взглянул на её грудь и горячо посмотрел в глаза женщине. Ярость той улеглась, сменившись другим чувством, и она, не глядя на других наездниц, хрипло, уже успокоено приказала:

— Приберитесь здесь.

И скользнула оценивающим взглядом по обнажённой груди мужчины, его животу и расстёгнутой пряжке. Кольца перламутрового хвоста сжались чуть сильнее, и Ллелсэ уже руками сгрёб женщину в объятия и без слов потащил наверх.

Дейна грудью снесла с крылечка покачивающегося мужичка.

— О, боги… — посетитель радостно бухнулся под ей ноги и горестно застонал уже под хвостом Ссадаши.

— Туда, — коротко бросила осмотревшаяся хранительница и потянула господина в проулок.

— Вон он! — заорали за их спинами.

Дейна резко оглянулась, но Ссадаши успел подбить хвостом цветочный горшок у крылечка. Пышный куст с негодующим шелестом врезался в грудь вольного, и обернувшаяся женщина увидела только летящий горшок с розами и торчащие из-под него ноги.

Раздались тихий трест и шуршание, и перед беглецами прямо с крыши спрыгнул высокий костлявый парнишка с длинными патлами, торчащими из-под криво повязанного платка. Не успел Ссадаши заподозрить в нём оборотня, как его хранительница пнула противника в колено. Тот ловко отскочил, затем пригнулся к земле и ринулся к женщине. Та была не столь быстра, да и за её спиной дрожал драгоценный господин, отойти Дейна смогла только на пару шагов в сторону. Когтистая рука успела сгрести её за грудки, но притянуть не смогла. Хранительница изо всех сил упёрлась пятками в мостовую, ткань куртки натужно затрещала и вниз полетели пуговицы. Пнув вольного в голень, Дейна выхватила кинжал и полоснула удерживающей её руке, но вольный успел убрать ногу и перехватить хранительницу за запястье.

Тихое шипение сорвалось с губ женщины, запястье заныло и налилось болью. Казалось, ещё чуть-чуть и кость сломается. Пальцы словно бы невольно разжались и кинжал выпал. Дейна тут же перехватила его свободной рукой и пырнула вольного в живот. Парень извернулся всем корпусом, уходя от удара, но её не отпустил. Наоборот, вцепился ещё сильнее, так что куртка всё же порвалась.

И из прорехи с негодующим шипение высунулось нечто длинное чёрное и блестящее.

— А-а-а-а-а! — с диким криком вольный отшатнулся, отпуская Дейну, и та тут же воспользовалась шансом.

Подскочила ближе и со всего маху ударила противника коленом в пах. Крик оборвался глухим стоном, и парень скрючился. Дейна, предпочитающая делать всё основательно, хватила его за волосы, заставила разогнуться и добавила коленом в солнечное сплетение, заставив противника задохнуться.

Отшвырнув оборотня от себя, женщина быстро осмотрелась. Второй вольный лежал на мостовой уже не в обнимку с горшком, а немного в стороне, словно бы он всё же встал, чуточку прошёл и опять упокоился на холодных камнях. Перепуганный господин, целый и невредимый, обеспокоенно шевелил пальчиками в воздухе и, кажется, готовился заплакать.