Стрела не достигла цели, зато с розового нага слетели все его маски. Как он ощерился, как схватил Дейну и поволок её в укрытие… А какое дивное лицо он состроил уже на крыльце!.. Вполне себе на мужика стал похож.

Впрочем, жертва уже не занимала стрелка. Он горящими глазами смотрел на захлопнувшуюся дверь.

— Что ж, дорогая, ещё встретимся.

— С-с-с-с ума меня с-с-с-свес-с-сти хочешь…

— Нет, господин, — кротко ответила Дейна, чувствуя, как по плечам гуляют когтистые пальцы, а шею овевает влажное дыхание.

Было немного страшно.

Наагалей выгнал всех и заставил её опуститься на колени, чтобы арбалетчик не увидел её в заросших окнах, где в зазорах меж листьев порой мелькали обеспокоенные глаза охранников.

Сам наагалей сидел за её спиной. Дейна видела его в зеркале, что стояло прямо перед ней. Расхристанный, с распущенными волосами, он сидел позади неё на диванчике, обвив её плотными кольцами хвоста. Злой. С заострившимися чертами лица. В красных глазах дрожит узкий змеиный зрачок. Больше всего в данный момент он походил на кровожадного бога, спустившегося за своей жертвой.

А жертвой была Дейна.

— Как ты посмела… — когти надавили на лопатки. Почему-то там наагалей трогал её чаще всего. — И ведь успела…

Дейна сама не могла объяснить, как она успела перескочить через хвост и встать перед господином. В тот миг она думала лишь о том, что в него летит стрела. Она не успела подумать о себе, вообще ни о чём подумать не успела. Только рванула вперёд так стремительно, что в глазах почернело, а прояснилось, уже когда она перед наагалеем стояла.

А всё-таки как хорошо быть живой. Хоть и страшно…

— Дейна, прекрати сводить меня с ума, — протяжно прошипел наагалей ей на ухо. — Давай ты будешь делать то, что можешь, и защищать моё душевное здравие…

— Я… не лекарь душ…

Дейна не хотела его злить. Просто в чужих душа она действительно ничего не понимала.

— Я наг, Дейна! — заорал наагалей и, в ярости развернув хвост, хлестнул им, сшибая стойки с тканями и расшвыривая их в стороны. — Мне не нужна хранительница-женщина! — продолжал оглушительно рычать наг. — Нагов не защищают женщины, ты можешь это понять?!

— П-простите… нет, — Дейна зажмурилась и вжала голову в плечи.

В окне меж листвы вновь мелькнул чей-то обеспокоенный глаз, и Ссадаши, яростно рыкнув, метнул в него иглу. По стеклу пошла трещина.

— Почему ты не понимаешь?!

— Разве… разве нагов не любят так, что боятся потерять?

— А ты меня любишь? — почти с сумасшедшей улыбкой спросил наагалей.

— Н-нет, но я не могу просто смотреть…

Лучше бы она соврала, что любит.

Хвост яростно опустился на пол, доски затрещали, где-то за дверью обеспокоенно заохал портной. Как же всё-таки было страшно. Когти гуляют по спине, клыки того гляди в шею вопьются, а мысли просто разлетаются! Хотя бы одну здравую за хвост поймать и соврать наагалею что-то утешительное, а получается злить только сильнее.

— Кайс-с-ся… — донеслось приглушённое из-под пола.

Наагалей рыкнул, поднял хвост, но Дейна навалилась на конечность грудью и обхватила её руками.

— Я виновата, господин, — неожиданно твёрдым голосом произнесла женщина. — Если честно, то я вообще не думала вас спасать, это вышло случайно, невольно. Я просто не успела подумать и остановиться. Но я точно не желала сводить вас с ума.

— Шширар, пошёл прочь! — выплюнул Ссадаши, глядя на пол.

— Простите меня, — Дейна склонила голову.

В волосы погрузились когтистые пальцы, и женщина напряглась, но они только потрогали её затылок. Тянуть, дёргать за пряди не стали.

— Знаешь, Дейна, — господин обернул её хвостом и развернул лицом к себе, — я понимал раньше, что ты женщина. Просто понимал это. Порой, — белые брови изогнулись, — даже реагировал очень по-мужски. Но теперь, — в шёпоте появились зловещие интонации, — я почувствовал, что ты женщина.

И, оскалившись, прорычал:

— Сегодня же верну императору!

Волна облегчения накрыла Дейну, и она выдохнула:

— Правда?

И тут же обругала себя за искреннюю, но очень поспешную и, самое страшное, радостную реакцию.

— А, может, и не верну! — взбесился наагалей.

— Господин, да пустите вы меня, — сквозь зубы цедила Дейна, изо всех сил пытаясь сползти с плеча наагалея.

— Куда? — с шальной улыбкой спросил наг. — За неприятностями? Под стрелы? Под нож? Каким образом ты желаешь умереть?

— Я не собираюсь умирать, — женщина из-под кудрявого чуба осмотрелась и с досадой отметила множество ошеломлённых взглядов, направленных на них. Всё же днём в коридорах дворца куда многолюднее, чем вечером, когда наагалей также на плече тащил её из купален.

— Тогда лежи куда положил, — улыбка мгновенно сошла с губ нага и на лице осталась только злость. — Иначе умрёшь от моих когтей.

— Не умру. Вы же наг и не сможете…

— О, — умилился Ссадаши, — так до тебя кое-что всё же дошло? Какая прелесть.

Дейна взбрыкнулась, и наагалей разъярённо зашипел:

— Не зли меня.

Как будто он добрел! Они пробыли у портного почти полтора часа, дожидаясь неведомо чего. Точнее, по истечении этого времени стало ясно, чего ждали, но увиденное Дейну не порадовало. Прибыл наагалей Вааш, крепко обеспокоенный и в сопровождении тюремной кареты — экипажа без окон, тщательно обитого железом. Туда и запихнули Дейну. Без господина. Который, как поняла женщина, вообще поехал в колеснице. Вообразив, какую дивную мишень он из себя представлял, Дейна тоже разозлилась.

Все полтора часа, пока они сидели в магазине, наагалей тщательно вытягивал из неё нервы, пытаясь добраться до совести. Дейна даже почувствовала вину, но наагалею всё же стоило поумерить аппетит и не терзать её дальше. К моменту, когда её запихнули в тюремную карету, женщина была так раздраконена, чтобы была готова выбить дверь с ноги. И сил бы хватило! Остановила её капля благоразумия, которую не успел слизнуть наагалей.

— У вас плечо костлявое, мне больно, — Дейна самым нахальным образом решила надавить на эти самые неведомые инстинкты.

Инстинкты не продавились.

— Если бы тебе в голову стрелка попала, было бы больнее, — промурлыкал Ссадаши.

— Если она попала в голову, я бы уже ничего не чувствовала, — в сердцах выпалила хранительница.

Наагалей встал как вкопанный, плечо под животом Дейны закаменело, и она горько обругала себя за необдуманные слова.

— Молчи! — страшно вращая глазами, прошипел Шширар.

— Не подсказывай, — хвост наагалея яростно вильнул из стороны в сторону. — Пусть она сама своими ручками себе погребальный костёр сооружает. Да, Дейна, ты же справишься сама?

Дейна прикусила язык. Окружающие их наги смотрели на неё с сочувствием и опаской. Наверное, переживали, что она ещё что-нибудь ляпнет.

— Господин, я могу дойти сама? Со свободными руками вам будет ловчее меня защищать, — попыталась быть хитрой Дейна, но наагалей не настолько потерял разум от гнева, чтобы купиться на такую простоту.

— Моя милая Дейна, — вкрадчиво протянул наг, — для твоей защиты мне хватит и хвоста. И этих червей. Никуда не годных… — охранники поёжились под пронизывающим взглядом красноватых глаз, хотя пронять многоопытных нагов рода Фасаш не так просто.

Ссадаши злился довольно часто, но как-то несерьёзно. Порычит, поскалится и спустя пару минут опять придёт в благожелательное настроение. Охранники знали эту его особенность и господского гнева не очень боялись. Просто некоторое время вели себя тихо и очень-очень покладисто, дабы не раздразнить господина уже всерьёз.

Но тут и дразнить не нужно.

В таком гневе наагалея не видели уже очень давно. Лет восемь уже, с тех пор как наагасахиа Шайлина, младшая дочь наагашейда, скатилась с лестницы по недогляду охраны. Когда явился повелитель, разбираться уже было не с кем, а дочь плакала от страха перед дядей Ссадаши.