В кабинете Джона Сен-Жака раздался телефонный звонок. Он снял трубку.

– Да?

– Они встретились, сэр, – возбужденно воскликнул управляющий.

– Кто они?

– Великий Воин и его достопочтенный родственник из Америки, из Бостона. Я бы позвонил вам раньше, но…

– О чем ты говоришь?

– Несколько минут назад, сэр, я их видел из окна. Они беседовали на дорожке. Мой уважаемый дядя, помощник губернатора, был совершенно прав!

– Просто отлично!

– У губернатора оценят наши усилия и, может быть, даже поблагодарят нас, и тем более моего проницательнейшего дядюшку.

– Ну, слава богу. Никто внакладе не останется, – с облегчением произнес Сен-Жак. – Надеюсь, теперь мы можем предоставить их самим себе, не так ли?

– Не знаю, сэр… Прямо сейчас, когда мы с вами разговариваем, к конторе приближается судья. Он очень спешит. Уверен, он собирается войти.

– Надеюсь, бить тебя он не будет. Наверно, он просто хочет поблагодарить нас. Помоги ему всем, чем сможешь. Со стороны Бас-Тер идет шторм, и нам может понадобиться помощь губернаторства, если телефонная связь опять прервется.

– Я сам лично исполню все его пожелания, сэр.

– Но не переусердствуй. Чистить ему зубы не обязательно.

Брендан Префонтейн как вихрь ворвался в круговую галерею центрального здания со сплошной наружной стеклянной стеной. За несколько минут до этого, дождавшись, когда француз скроется в своем коттедже, судья бросился назад прямо к главному зданию гостиницы. Во все времена ему лучше всего думалось на ходу, и чем быстрее он двигался, тем лучше. Самые мудрые решения и объяснения связей явных и неявных событий приходили к нему на бегу. Только что он совершил одну глупейшую, но неизбежную ошибку. Неизбежную потому, что он не был готов к тому, что у стойки регистрации «Транквилити Инн» потребуется назвать имя и остальные личные данные, и поэтому не придумал ничего заранее. А глупую потому, что он только что, рекомендуясь герою Франции, назвал себя не своим привычным именем… Хотя, возможно, это было не так уж и глупо. Созвучность фамилий его и француза могла привести к нежелательным осложнениям, если бы после этого речь зашла о цели его визита на Монтсеррат. А цель его сводилась к элементарному вымогательству, так как он хотел узнать, что именно настолько перепугало Рэндольфа Гейтса, что его бывший студент нашел в себе силы расстаться с пятнадцатью тысячами долларов. Затем это знание можно было использовать в дальнейшем, чтобы заполучить еще больше. Нет, его поступок никак нельзя было назвать глупым. Однако следовало принять кое-какие меры предосторожности. Он стремительно пронесся к стойке, из-за которой ему приветливо улыбался высокий стройный чернокожий клерк.

– Добрый вечер, сэр, – с готовностью воскликнул услужливый негр, обратив внимание на то, что судья начал оглядываться по сторонам и испытал видимое облегчение, заметив, что в холле нет никого из постояльцев.

– Я попросил бы вас говорить чуточку потише, молодой человек.

– Я буду говорить шепотом, – произнес клерк почти беззвучно.

– Что вы сказали?

– Чем я могу помочь вам? – спокойным тоном осведомился негр.

– Не будем повышать голоса, хорошо?

– Конечно. Для меня это большая честь…

– Действительно?

– Определенно так, сэр.

– Ну что же, прекрасно, – сказал Префонтейн. – Могу я попросить вас об одном одолжении?..

– Все, что угодно!

– Тише!

– Разумеется.

– Как и многие другие люди преклонного возраста, я часто забываю некоторые вещи, вам понятно?

– Люди с вашим умом и мудростью время от времени могут позволить себе это…

– Что?.. Ну ладно. Я путешествую инкогнито, вы понимаете, что я имею в виду?

– Несомненно, сэр.

– Я записался у вас под фамилией Префонтейн…

– Да, точно так, – перебил его клерк. – Я в курсе.

– Это было ошибкой. В своем офисе я оставил наказ звонить мне сюда на имя мистера Патрика. Видите ли, это мое второе имя. Эта безвредная уловка должна была помочь мне получить столь необходимый для меня отдых.

– Я понимаю, – проронил клерк весьма конфиденциальным тоном, при этом облокачиваясь о стойку и наклоняясь ближе к судье.

– В самом деле?

– Конечно. Такому знаменитому человеку и именитому гостю, как вы, мы просто обязаны пойти навстречу. Вам будет обеспечен желаемый вами покой. Так же как и он, вы можете рассчитывать на приуатноссь пребывания в нашей гостинице. Будьте покойны, я все понял.

– Приуатноссь?.. Вот, черт возьми…

– Я лично обо всем позабочусь, господин судья.

– Судья? Я не говорил вам о том, что я судья.

В глазах ошарашенного клерка мелькнул ужас.

– Только лишь из желания угодить вам, сэр… – пролепетал он.

– А «он» – это кто такой?

– Уверяю вас, никто в гостинице, кроме меня и ее владельца, не в курсе причин вашего частного визита, сэр, – прошептал клерк, снова пригибаясь над стойкой ближе к судье. – Полная приуатноссь!

– Дева Мария, это та черная задница из аэропорта…

– Мой проницательный дядюшка, – продолжал клерк, пропуская тихое замечание Префонтейна мимо ушей, – сумел понять сам и объяснить нам, что нам выпала честь иметь дело со знаменитостями, желающими полнейшей конфиденциальности и секретности. Видите ли, он сразу же перезвонил мне после вашего отлета…

– Ну ладно, ладно, молодой человек. Я понял, что вы имели в виду, и благодарен вам за вашу старательность. Прошу исправить мою фамилию на Патрик, и если кто-нибудь, будь то особа женского или мужского пола, станет спрашивать меня, называйте им именно эту фамилию. Мы поняли друг друга?

– Я понял абсолютно все, дорогой сэр.

– Ну, дай бог.

Буквально уже через четыре минуты управляющему пришлось снова бежать к телефону и снимать трубку.

– Стойка регистрации, – сказал он в микрофон поставленным голосом, как будто отпуская благословение.

– Это мсье Фонтейн из коттеджа одиннадцать.

– Да, сэр. Это большая честь для меня… для нас… для всех нас.

– Merci[11]. Не могли бы вы помочь мне в одном деле? Примерно с четверть часа назад, во время прогулки по дорожкам вашего замечательного курорта, я встретил одного очаровательного американца в белом кепи, примерно одних со мной лет. Я хотел когда-нибудь пригласить его на коктейль, но, к сожалению, боюсь, не расслышал его имя.

«Он проверяет меня, – подумал управляющий. – Великие люди не только имеют свои тайны, но еще и обеспокоены надежностью тех, кто призван охранять их».

– Судя по вашему описанию, сэр, вы повстречались с очаровательным мистером Патриком.

– Ах да. Кажется, так его и звали. Это ирландское имя, не американское, но сам он из Штатов, не так ли?

– Это американский ученый, сэр. Из Бостона, штат Массачусетс. Он живет в коттедже четырнадцать, в третьем по счету после вашего. Вы можете позвонить ему сами. Просто наберите семь-ноль-один.

– Да, конечно. Большое спасибо. Но если вы встретите мистера Патрика, прошу вас, не говорите ему о нашем разговоре. Вы знаете, моя жена плохо себя чувствует, и я должен специально выбрать время для приглашения, подходящее для нее.

– Я никогда ничего не говорю понапрасну, сэр, если только меня об этом специально не попросили. Сейчас и потом во всем, касающемся конфиденциальности вашей персоны и мистера Патрика, мы будем следовать инструкциям губернатора Ее Величества.

– Вы и вправду так поступите? Что же, весьма похвально. Adieu[12].

«Отлично сработано!» – радостно подумал управляющий, вешая трубку. Великий человек понял скрытый смысл его слов, и замечательный дядя несомненно оценит проницательность и тактичность своего племянника. Не только его быструю реакцию в ситуации, когда потребовалось дать новое имя постояльцу из коттеджа четырнадцать, но и, что более важно, использование в разговоре слова «ученый», что может означать как просто высокообразованного человека в общем, так и судью в частности. И наконец, упоминание того, что он целиком и полностью следует инструкциям губернатора. Путем использования тонких и продуманных намеков и инсинуаций он сумел сказать великому человеку все, не нарушая при этом его конфиденциальности. От остроты сложившейся ситуации у молодого управляющего захватило дух. Он был доволен. Он должен немедленно созвониться со своим дядей и разделить с ним их общий триумф.