– Не забудь указать мое имя и должность, почтенный дядя.

– А как же, разве я могу забыть? Мы станем героями Монтсеррата!.. Но помни, мой интеллигентный племянник, все должно храниться в строжайшей тайне. Мы оба поклялись молчать, никогда не забывай об этом. Ты только подумай! Крупнейшая международная организация выбрала нас для важного задания. Лидеры всего мира будут знать о нашем вкладе.

– Мое сердце распирает гордость… Могу я узнать название этой величественной организации?

– Тс-с-с! Ее имя нельзя называть; это часть тайны. Деньги были переведены через банковский компьютер прямо из Швейцарии; это доказательство.

– Священный долг, – добавил мистер Причард.

– И хорошо оплачиваемый, дорогой племянник, и это только начало. Я лично слежу за всеми прибывающими сюда воздушными суднами и докладываю в Мартиник, одному известному военному офицеру, не меньше! Правда, сейчас все полеты задержаны по приказу правительства.

– Американский военный вертолет? – спросил Притчард с благоговением.

– Тс-с-с! Это тоже секрет, все – секрет.

– Тогда это очень громкий и очевидный секрет, мой почтенный дядя. Сейчас все на пляже смотрят на него.

– Что?

– Он здесь. Мистер Сент-Джей с детьми сейчас как раз садится в него. Вместе с этой ужасной миссис Купер…

– Я должен немедленно позвонить в Париж, – оборвал его чиновник по иммиграции, отключая линию.

– Париж? – повторил мистер Причард. – Как это вдохновляет! Какая честь для нас!

– Я не все ему рассказал, – тихо проговорил Питер Холланд, качая головой. – Я хотел – собирался, – но это было в его глазах и в его собственных словах.

Он заявил, что не колеблясь все испортил бы, если бы это помогло Борну и его жене.

– Он бы это сделал, – кивнул Чарльз Кассет, сидящий на стуле перед столом директора, держа в руках распечатку совершенно секретного файла. – Когда ты это прочтешь, то поймешь. Алекс действительно пытался убить Борна в Париже несколько лет назад – он хотел на основании ошибочных данных выбить мозги своего лучшего друга.

– Конклин сейчас на пути в Париж. Вместе с Моррисом Пановым.

– Это на твоей совести, Питер. Я бы не стал этого делать, не имея на него управы.

– Я не мог ему отказать.

– Еще как мог. Не захотел.

– Мы ему обязаны. Он выдал нам «Медузу» – и с этого момента, Чарли, это все, что нас касается.

– Я понимаю, директор Холланд, – холодно произнес Кассет. – И, я так полагаю, в связи с зарубежными обстоятельствами ты возвращаешься в локальную конспирацию, которая, несомненно, должна быть установлена до того, как всполошатся локальные стражи, а именно Федеральное Бюро.

– Ты что, угрожаешь мне?

– Конечно, Питер, – Кассет сменил холодное выражение лица на спокойную улыбку. – Ты же нарушаешь закон, господин директор… Это прискорбно, дружище, как сказали бы мои предшественники.

– Какого черта ты от меня хочешь?! – вскричал Холланд.

– Надо обеспечить прикрытие одного из наших, одного из лучших, что у нас когда-либо были. Я не просто хочу этого – я настаиваю на этом.

– Если ты думаешь, что я все ему предоставлю, включая имя юридической фирмы «Медузы» на Уолл-стрит, то ты сошел со своего чертова ума. Это наш краеугольный камень!

– Ради бога, вернись в военно-морской флот, адмирал, – сказал заместитель директора, понизив голос, и снова холодно, без выражения добавил: – Если ты думаешь, что я предлагаю именно это, ты мало чему научился в своем кресле.

– Что за разговоры, мудрый осел? Это уже похоже на нарушение субординации.

– Да, это так, я ее нарушаю, но это же не военно-морской флот. Ты же не протащишь меня под килем, не повесишь на рее и не лишишь моей порции рома. Все, что ты можешь, – это уволить меня, в случае чего очень многим станет любопытно почему. А это не будет на руку Управлению. Но в этом нет необходимости.

– Какого черта ты несешь, Чарли?

– Ну, во-первых, я не говорю об этой юридической фирме в Нью-Йорке, потому что – ты прав – это наш краеугольный камень, и Алекс со своим безграничным воображением будет копать и угрожать, пока не доберется до той области, где теперь никаких следов уже не осталось, целина, и здесь будет вынужден остановиться.

– Что-то вроде этого мне уже приходило в голову…

– И снова ты был прав, – прервал его Кассет, кивая. – Итак, мы будем держать Алекса подальше от нашего краеугольного камня, как можно дальше от нас, но дадим ему что-нибудь вещественное, за что он мог бы зацепиться, зная значимость этого.

Тишина. Потом Холланд сказал:

– Я не понял ни слова из того, что ты намолол.

– Ты бы понял, если бы лучше знал Конклина. Теперь он знает, что есть связь между «Медузой» и Шакалом. Как ты это назвал? Самореализующимся предсказанием?

– Я сказал, что стратегия настолько совершенна, что стала неизбежной и потому самореализующейся. Де Соле оказался непредвиденным катализатором, из-за которого все пошло с опережением графика. – Что это такое вещественное для Алекса, о чем ты говорил?

– Поводок, Питер. Зная, что он знает, мы не можем позволить Алексу носиться по всей Европе, как пушечное ядро, где кто-нибудь может выдать ему название той юридической фирмы в Нью-Йорке. Нам нужен прямой канал к нему, чтобы мы всегда могли быть в курсе того, что у него на уме – нечто большее, чем просто идея, если получится. Кто-нибудь вроде его друга Бернардина, только такой, чтобы он был при этом и нашим другом.

– Где мы такого найдем?

– У меня есть один кандидат – и я надеюсь, нашу беседу сейчас не записывают.

– Будь уверен, – сказал Холланд слегка сердито. – Я этим не пользуюсь, а офис проверяют каждое утро. Кто твой кандидат?

– Некто в советском посольстве в Париже, – спокойно ответил Кассет. – Думаю, мы можем с ним договориться.

– Крот?

– Нисколько. Офицер КГБ, чья первостепенная задача точно такая же. Найти Карлоса. Убить Карлоса. Защитить Новгород.

– Новгород?.. Американизированная деревня или городок в России, где изначально тренировали Шакала?

– Он не закончил обучение и сбежал, когда его собирались расстрелять как маньяка. Но это не только американская структура – как часто ошибаются многие. Там есть также и британская, и французская структуры, и даже израильская, нидерландская, испанская, западногерманская и бог знает какие еще. Десятки квадратных миль, отвоеванных у леса, вдоль реки Волхов, на которых тут и там разбросаны поселения. И ты был бы готов поклясться, что побывал в разных странах, если бы тебе удалось попасть в любое из них – что практически невозможно. Подобно арийским питомникам чистой расы и Либенсборну нацистской Германии, Новгород – это один из самых ревностно хранимых секретов Москвы. И они хотят найти Шакала не меньше, чем Джейсон Борн.

– И ты думаешь, этот кагэбэшник станет сотрудничать с нами и информировать нас о Конклине, если им удастся связаться?

– Я могу попробовать. В конце концов, у нас есть общая цель, и я знаю, что Алекс примет его, потому что знает, насколько русские хотят внести Карлоса в список мертвых.

Холланд наклонился вперед.

– Я сказал Конклину, что помогу ему всем, чем смогу, если это не будет компрометировать нашу охоту на «Медузу»… Через час он будет в Париже. Следует ли мне оставить для него сообщение, чтобы он связался с тобой по прибытии?

– Скажи ему, чтобы позвонил Чарли Браво плюс Один, – сказал Кассет, поднимаясь и бросая компьютерную распечатку на стол. – Не знаю, что смогу дать ему за час, но я пойду работать. У меня есть хороший канал к нашему русскому – благодаря нашему лучшему «консультанту» в Париже.

– Дай ему поощрение.

– Она уже запросила его. Точнее, потребовала. Она владеет лучшей в городе службой сопровождения; девочек проверяют еженедельно.

– Почему бы не нанять их всех? – спросил директор, улыбаясь.

– Мне кажется, семеро уже внесены в платежную ведомость, сэр, – ответил заместитель, сохраняя серьезную манеру, в контраст насмешливо изогнутым бровям.