— Понятно, — вяло ответил Фердинанд.

Я непонимающе наклонила голову, поскольку он сейчас выглядел намного хуже, чем я. Фердинанд не только часто заставлял меня пить лекарства, но и сам сильно полагался на них, чтобы привести себя в форму. Для него было необычно показывать себя таким, поскольку он считал, что если другие увидят его слабым, то могут этим воспользоваться.

— Главный священник, мне кажется, что вы очень истощены.

— Всё потому, что мне пришлось выслушивать бесконечные жалобы о том, что я слишком строг в твоём образовании.

Как оказалось, Фердинанд решил посоветоваться с Карстедом и Сильвестром по поводу моей бессонницы, вот только в результате они накричали на него, обвинив, что он зашёл слишком далеко. Даже Фран пожаловался, пусть и косвенно.

— Они обратились ко мне с необоснованной просьбой подбодрить тебя чем-нибудь, за исключением книг, но раз ты выздоровела, то полагаю, что в этом больше нет необходимости, — нехотя продолжил Фердинанд, отводя глаза.

Кажется, что он так и не смог придумать других вариантов, кроме книг. Было необычно видеть Фердинанда, который мог делать всё что угодно с невозмутимым выражением лица, таким смущённым. Я просто не могла упустить такую возможность повеселиться.

— Как же так? Подбодрите меня! Пожалуйста.

— На мой взгляд, в этом нет никакой необходимости. Но если у тебя есть какие-то конкретные идеи, то можешь сообщить мне о них, — ответил он, посмотрев на меня.

В ответ я поджала губы, а затем рассказала, что Бенно и Марк объяснили мне в насколько опасном положении находится Хассе, а Лутц указал на различия между приютом храма и приютами в других городах.

— Постой, ты хочешь сказать, что не понимала значения нападения на монастырь? — поражённо спросил Фердинанд.

— Ну, они атаковали лишь здание… Они даже не поцарапали его. Я думала лишь о защите сирот, так что даже не задумывалась, что нападение на монастырь будет считаться мятежом, — ответила я, помня о том, что мне сказал Бенно. — По словам Бенно, мой здравый смысл сильно отличается от вашего.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Он сказал, что из-за того, что я была слаба и не могла выходить на улицу, мне не хватает здравомыслия. К тому же, во мне мало-помалу стал смешиваться здравый смысл бедняков, торговцев, священников и дворян. Вот только… в действительности мой здравый смысл основывается на моей прошлой жизни.

Фердинанд использовал магический инструмент, чтобы увидеть мои воспоминания о тех днях, когда я была Урано, а потому я подумала, что он поймёт, что культура, из которой я пришла, полностью отличается от культуры этого мира. Я продолжила.

— Прошло около трёх лет с тех пор, как я проснулась в этом мире. За это время я жила как дочь солдата, затем немного окунулась в мир торговцев, собираясь стать одной из них, потом стала священницей-ученицей. А теперь я высшая дворянка и приёмная дочь герцога, однако у меня нет здравого смысла дворян. И кроме того, мои ценности и здравый смысл не похожи на те, которыми обладают люди, родившиеся в этом мире.

— Я не понимаю тебя. Что ты пытаешься сказать?

Фердинанд никогда не покидал благородного общества, а потому было вполне естественно, что он не мог понять, что существуют и другие ценности. Я задумалась, есть ли какой-то простой для понимания пример, а затем вспомнила, как недовольно он кривил лицо, когда смотрел на сирот в монастыре.

— Главный священник, подумайте, что бы случилось, если бы вас внезапно изгнали в нижний город и заставили там жить. Разве вы не кривили лицо, когда смотрели, как сироты едят не пользуясь столовыми приборами? В таком случае вы должны понимать, что манеры и речь в нижнем городе сильно отличаются от привычных вам. И оказавшись там, вам бы пришлось подражать окружающим, убеждая себя, что ваши собственные ценности неправильные.

Возможно, вспомнив сирот, Фердинанд недовольно нахмурился. Я продолжила.

— Вы бы думали о том, насколько там всё грязно и как сильно вам не нравится подражать другим людям, при этом задаваясь вопросом, почему они вообще так себя ведут. Но независимо от того, как бы вы себя чувствовали, вам бы всё равно пришлось есть пищу руками и менять свою речь и образ жизни, чтобы соответствовать остальным. По крайней мере, это то, через что мне пришлось пройти, чтобы выжить в нижнем городе.

— Не легко тебе пришлось. Молодец, что выжила, — похвалил меня Фердинанд.

Похоже, он осознал, как сложно жить в нижнем городе. И это была самая большая похвала, которую я когда-либо от него слышала. Усмехнувшись, я покачала головой и продолжила.

— Мне по-прежнему сложно. Хотя мне и стало легче жить, поскольку моё окружение улучшилось, но здравый смысл дворян отличается от моего здравого смысла.

— Но судя по тем воспоминаниям, что я видел, ты, кажется, хорошо жила в своей прошлой жизни. Разве ты не была дочерью высшего дворянина?

Судя по всему Фердинанд, после того как заглянув в мою память, решил, что я была дочерью высшего дворянина. Я понимала, что если увидеть как я жила в Японии, то можно было подумать, что это похоже на жизнь в дворянском районе, поскольку большинство людей там жили в условиях, в которых здесь живут дворяне.

— Там не было подобной жёсткой классовой структуры. Если присмотреться, то можно было заметить много мелких различий между, например, владельцами крупных магазинов, мелких магазинов и теми, кого можно было бы назвать странствующими торговцами, но там не было дворян.

— Вот значит как… Похоже, мне потребуется полностью пересмотреть твой план обучения, — ответил Фердинанд, прижав руки к вискам и тяжело вздохнув.

Видимо, он составил план моего обучения, исходя из предположения, что у меня уже должны были быть некоторые знания, как у дочери высшего дворянина. Неудивительно, что его воспитание было таким спартанским.

— Итак, к какому же выводу ты пришла относительно Хассе? Если это тебе не по силам, то я займусь этим сам.

— Вовсе нет! Я уже придумала план с Бенно и остальными, — поспешила ответить я, показывая список.

— Странно слышать подобное от той, кто ещё недавно страдала бессонницей, потому что не хотела этим заниматься. Ради чего я только терпел все те жалобы? — с горечью пробормотал Фердинанд.

— Мне очень жаль. Но это правда, что я так не хотела этого делать, что не могла уснуть.

Когда я принялась зачитывать то, что посоветовали мне Бенно и Марк, Фердинанд с большим интересом подался вперёд.

— Это решение, которое мог предложить только человек с глубокими связями в нижнем городе. Довольно интересно… Попробуй. Я разрешаю использовать торговцев для распространения слухов. Что до разговора с тем служащим, Кантоной, то я буду сопровождать тебя в дворянском районе, чтобы научить как следует вести дела с дворянами. Несмотря на то, что этот метод решения проблемы с Хассе отличается о того, как обычно поступают дворяне, ты станешь только сильнее, если будешь уметь принимать различные меры, — сказал Фердинанд.

Похоже, он действительно намеревался извлечь максимум пользы изо всей этой проблемы с Хассе.

— Эм-м, главный священник… Разве не было бы лучше обучать этому не только меня, но и брата Вильфрида? Я приёмная дочь, а потому, даже если я выйду замуж за Вильфрида, я не буду аубом.

— Верно, — ответил Фердинанд, вздохнув. — Как ты уже, наверняка, сама заметила, Вильфрид очень похож на Сильвестра как внешне, так и по характеру, из-за чего необходимо воспитать человека, который мог бы стать его правой рукой. Поэтому твоё образование настолько важно. Теперь, когда ты стала дочерью герцога, ты должна быть в состоянии прикрыть слабости следующего ауба.

Другими словами, Фердинанд хотел, чтобы я выполняла ту же роль, что и он для Сильвестра. Я не знала, в чём была причина, по которой он так усердно работал, чтобы поддержать его. Было ли это потому, что как единокровный брат герцога, которого невзлюбила мать Сильвестра, он хотел добиться определённого положения, или же он пытался оправдать ожидания окружающих. Но одно я знала наверняка: я не хотела, чтобы он планировал для меня такую же жизнь.