- Она ведь не умерла, правда…? — Спросил Бонифаций, звучавший немного удрученно после недавнего упрека.

- Я не могу сказать, что она чувствует себя хорошо, учитывая, что она совершенно не реагирует на прикосновения, но у нее есть пульс, — ответил Фердинанд, быстро осматривая меня. Он измерил мне температуру и пульс, затем наклонился вперед, приблизив свое лицо к моему так близко, что я могла чувствовать его дыхание. — Я чую зелье. Это… нехорошо.

Я услышала какой-то шорох, а потом мне в рот засунули что-то похожее на клочок бумаги.

Последовала пауза, прежде чем Фердинанд снова пробормотал, на этот раз с оттенком гнева:

- Подумать только, что они использовали это…

- В чем дело, Фердинанд?

- Если мы не дадим ей противоядие как можно скорее, Розмайн умрет…

- Что?!

Мы с Бонифацием закричали одновременно, хотя мой голос так и не покинул моего горла. Я думала о том, что могу умереть от зелья, но теперь, когда Фердинанд сказал то же самое, у меня больше не было в этом никаких сомнений.

Я услышала звон металла, а затем до меня донесся сильный запах. Я быстро пришла к выводу, что Фердинанд открыл один из пузырьков, висевших у него на поясе, и в этот момент он резко раскрыл мне рот и засунул туда пропитанную жидкостью тряпку. Она была обернута вокруг его указательного пальца, и он тер ею о мои зубы и десны, как будто чистил мне зубы.

Тьфу-тьфу-тьфу!

Затем Фердинанд убрал палец, оставив тряпку у меня во рту.

- Это зелье, чтобы приглушить действие яда, но оно только выиграет нам немного времени. Я должен поспешить в свою храмовую мастерскую за противоядием. Сейчас я отвезу ее обратно в храм, чтобы поскорее начать процесс.

- Что?! Храм?! Это не то место, где можно исцелить Розмайн…!

Храм был не из тех мест, которые знатные особы посещают по собственному желанию, поэтому было понятно, что Бонифаций не одобрял, что меня везли туда, чтобы вылечить. Но я доверяла своим слугам в храме гораздо больше, чем тем, кто был в замке, и ничто не заставило бы меня чувствовать себя в большей безопасности, чем присутствие рядом с мастерской Фердинанда и юрэ́вэ, который мы сделали.

- Я лучше всех знаю состояние здоровья Розмайн, её устойчивость и реакции на зелья. Пребывание в храме также помешает другим дворянам приблизиться к ней и навредить. Даже этот разговор — не более чем пустая трата времени, так что прошу меня извинить…

Фердинанд завернул мое тело в ткань, но в отличие от дворян, которые бросили меня в мешок, он поудобнее пристроил мою голову и оставил место у моего лица, чтобы я могла дышать. Он обращался со мной как с человеком, а не так словно я была каким то предметом, и как только я была снова надежно завернута, он поднял меня на руки.

- Фердинанд, стой! Я лучше присмотрю за ней в своем поместье!

- Я единственный, кто сейчас может спасти Розмайн! Не мешай мне! — взревел Фердинанд, полностью отбросив какую-либо вежливость и крепче обняв меня. От неприкрытого гнева в его голосе у меня по спине побежали мурашки. Я наверняка умру, если они начнут спорить.

- Дедушка, пожалуйста, оставьте Розмайн лорду Фердинанду, — раздался другой голос. — Лорд Фердинанд, возьмите это! Это фей камень Розмайн.

Это был Корнелиус, и похоже, что он подобрал мой фей камень. Я слышала, как он положил его обратно в держатель у меня на поясе. Я хотела поблагодарить его, но мой рот все еще был не способен двигаться.

- Розмайн, мне жаль, что я не смог защитить тебя… — пробормотал Корнелиус, поглаживая меня по щеке. Мне было достаточно того, что он спас Шарлотту и Ангелику, но в его голосе слышалось болезненное разочарование. Было плохо, что я не могла сказать ему, что все в порядке.

- Корнелиус, если ты действительно сожалеешь, захвати тех, кто причинил вред Розмайн. Мы имеем дело с дворянами, а червь, которого только что раздавил Бонифаций, был всего лишь слугой, — сказал Фердинанд, и его ледяной голос ясно показывал, насколько он на самом деле взбешен. Я была потрясена, расслышав глубину его гнева, но Корнелиус просто глубоко вздохнул, получив работу, которую ему нужно было сделать.

- Дедушка, я слышал двух лошадей. Где-то в лесу скрывается еще кто-то.

- Бонифаций, я прошу вас захватить преступника, который сделал это с Розмайн, живым, чтобы мы могли допросить его, — продолжал Фердинанд. — Постарайтесь не разбить ему голову вдребезги, как вы сделали с этим; мы не можем исследовать их воспоминания, когда у них разрушен мозг.

В этот момент я была искренне благодарна, что не могу открыть глаза. Я определенно не хотела видеть человека, череп которого был размозжен Бонифацием.

- Очень хорошо. Я доверяю тебе свою внучку. Корнелиус! Следуй за мной!

- Да, Дедушка.

С этими словами Бонифаций отправился ловить преступника. Корнелиус поспешил за ним, предупрежденный Фердинандом, что его главная работа как внука — сдерживать неистовство деда.

- Розмайн, я спасу тебя, несмотря ни на что, — прошептал Фердинанд. — Так что, пожалуйста, борись с ядом, не опускай руки.

Мое тело слегка покачнулось, вероятно, из-за того, что Фердинанд усилил хватку, а затем я услышала хлопанье крыльев, когда он призвал своего ездового зверя. Судя по тому, как тряпка хлопала у моего рта, он несся с ужасающей скоростью. У меня не было никаких сомнений, что он сейчас передвигался намного быстрее, чем кто-либо другой в герцогстве. Никто не мог надеяться угнаться за ним и довольно скоро мы остановились.

Когда Фердинанд зашагал дальше, послышались резкие шаги, и запах, наполнивший воздух, убедил меня, что мы действительно прибыли в храм.

Уже давно прозвенел седьмой колокол, так что вокруг было тихо, ничего не было слышно, кроме эха быстрых шагов Фердинанда. Я не чувствовала чьего-либо присутствия.

- Откройте! — послышался голос Фердинанда, а затем кто-то, удивленно ахнув, торопливо открыл дверь. Затем я услышала, как он произнес “Фран”, и догадалась, что мы прибыли в мои покои Главного священника.

- Главный священник, что при….. Леди Розмайн?!

Фран, очевидно, задержался допоздна на работе или что-то в этом роде и, увидев меня, издал удивленный вскрик. Передавая меня ему, Фердинанд вкратце объяснил все обстоятельства.

- Её отравили. Я сейчас принесу противоядие. Переодень ее во что-нибудь белое, а я пока принесу зелье из своей мастерской. Не вынимай тряпку из её рта; она пропитана зельем, задерживающим распространение яда.

- Понятно.

Все еще держа меня на руках, Фран свободной рукой позвонил в колокольчик, вызывая слуг. Я услышала шаги, когда они быстро собрались вокруг нас.

— Никола, Моника, пожалуйста, немедленно переоденьте Леди Розмайн в белое. Зам, Фриц, Гил — займитесь освещением и температурой в покоях.

- Будет исполнено!

Только Моника и Никола не могли переодеть меня, так как мое тело совсем обмякло, поэтому Фран поддерживал меня, пока они расстегивали пуговицы у меня на спине и вынимали шпильку для волос.

- Держитесь, Леди Розмайн.

- Фран, с ней все в порядке?

По их голосам было ясно, что Никола и Моника очень обеспокоены моей неподвижностью.

— С нами Главный священник, — твердым голосом ответил Фран. Я же чувствовала, как его руки, что поддерживали меня, слегка дрожат.

- Это я, — объявил Фердинанд, входя прежде, чем мои слуги успели ответить. Затем я услышала, как он что-то поставил на стол.

Несмотря на мое предполагаемое отсутствие сознания, для Фердинанда было немыслимо войти в комнату, когда ее хозяйка была в середине переодевания. Это показывало, в какой опасности была моя жизнь, и я чувствовала, как учащенно бьется от страха моё сердце.

- Оставьте ее в этом белье. Просто заверните ее в одеяло, чтобы она согрелась. У нас нет времени, чтобы тратить его впустую, и она использует юрэ́вэ после того, как будет применено противоядие, — сказал Фердинанд, и мгновение спустя я почувствовала, как вокруг меня было обернуто одеяло.