- Да, много народу… — Пробормотала я.

- Этот внезапный наплыв вполне естественен, поскольку вся знать Эренфеста собирается в первый и последний дни, — сказал Корнелиус с легкой улыбкой, тоже глядя в окно.

Ездовые звери пикировали с неба и тоже приземлялись, делая площадку перед входом еще более многолюдной. Судя по всему, большой зал уже был заполнен людьми.

- Вижу, ты приехала, Розмайн.

В комнату вошел Фердинанд, тоже одетый в церемониальную рясу. Последовало недолгое ожидание, прежде чем за нами пришел чиновник и объявил, что настало время нашего появления в Большом зале.

Когда я вошла с Фердинандом, все было устроено так же, как и в прошлом году, с алтарем посередине сцены — возвышения. Зрители снова разделились посередине: слева, перед сценой стояла чета эрцгерцогов и их слуги; справа — выстроились в ряд музыканты с харшпилями и семьи детей проходящих крещение с уже приготовленными магическими инструментами — кольцами….

Мы вдвоем пошли по центру большого зала, Фердинанд делал по одному шагу на каждые три или четыре моих. Мы поднялись на сцену и сели, и в этот момент он проворчал что-то о том, как же медленно я двигаюсь. Впрочем, жаловаться на это было уже поздно.

Сильвестр поднялся на сцену, как только мы сели.

- И снова, Эвигелибе, бог жизни, спрятал Гедульд, Богиню Земли. Мы все должны молиться о возвращении весны, — объявил он, отмечая начало зимнего общения. Аристократы подняли свои сияющие штаппе и начали молиться, чтобы Богиня Весны исцелилась как можно скорее.

Сильвестр затем обсудил инцидент во время осеннего охотничьего турнира и связанные с этим наказания. Он объявил, что Вилфрид больше не является его безоговорочным преемником на посту Ауба Эренфеста, что его воспоминания были исследованы, и что виновные дворяне были наказаны.

Сами наказания не были особенно суровыми, так как дворяне действовали в рамках законов, этакой юридической серой зоны, не совершив никаких существенных преступлений. Тут понижение в должности, там понижение зарплаты и штраф… Но перед всем знатным обществом они были обозначены как совершившие неблаговидное деяние, как преступники, и все знали, что отныне у них больше не будет шансов на получение важных должностей или продвижения по службе.

Вот это и было их истинным наказанием.

Когда подробные отчеты были закончены, наконец-то пришло время для церемонии крещения и первых представлений детей благородному обществу. Эрцгерцог вернулся к зрителям, а я вышла на середину сцены и встала на специально приготовленную для меня ступеньку, стараясь не наступить на мантию.

Фердинанд подошел ко мне.

- Мы приветствуем новых детей Эренфеста, — сказал он, и его голос разнесся по большому залу.

Музыканты заиграли все разом, затем главные двери медленно открылись, и дети, выстроившиеся за ними, вошли внутрь. Шарлотта, как дочь эрцгерцога, была впереди всех. Я видела, как напряглось ее лицо, когда она заметила, что все взгляды устремлены на нее.

Шарлотта была одета так, как полагается на зимнее крещение: теплые, пушистые белые одежды, украшенные вышивкой красного цвета, божественного цвета зимы. Ее красный шерстяной воротничок и красные цветы на шпильке для волос, которую я одолжила ей, делали ее светлые, почти серебряные волосы еще более бросающимися в глаза, чем обычно.

Ее встревоженные глаза цвета индиго остановились на мне, и я ответила ей легкой улыбкой.

Ты уж постарайся, Шарлотта. Я тоже сделаю все, что в моих силах.

Дети ненадолго остановились перед сценой. Я жестом показала им, чтобы они забирались наверх, поддерживая зрительный контакт с Шарлоттой, когда они все выстроились в линию.

В этом году крестились одиннадцать детей — отпрысков аристократических семей, и пятерым из них выпало проходить крещение зимой. Все делалось так же как и в прошлом году, с той лишь разницей, что церемонию как Глава храма проводила я.

Голос Фердинанда отчетливо разносился по всему Большому залу, когда он потчевал собравшихся историями из Священного писания. Когда он закончил, я начала вызывать детей по одному, начиная с низшей знати и заканчивая моей дорогой младшей сестрой.

- Шарлотта, — позвала я, и она подошла ко мне со счастливой улыбкой.

Я зажала магический инструмент обнаружения маны между тонкими кусками кожи, блокирующей ману, и протянула его. Она схватила его, и наблюдавшие дворяне зааплодировали, когда он начал сиять. Затем я достала медаль, прижимая к ней магический инструмент, похожий на печать, чтобы зарегистрировать ее ману.

- Пять богов даровали тебе свою божественную защиту: Свет, Вода, Огонь, Ветер и Земля. Если ты посвятишь себя тому, чтобы стать достойной этой защиты, ты, несомненно, получишь гораздо больше благословений.

Как только регистрация маны была завершена, Фердинанд быстро взял медаль и положил ее в специально предназначенную для этого шкатулку. В то же время Сильвестр поднялся на сцену, неся магическое кольцо, используемое для испускания маны. Он надел его на палец Шарлотты с нежной улыбкой, без сомнения, обрадованный тем, как выросла его любимая дочь.

- Теперь, когда боги и люди признали тебя моей дочерью, я дарую тебе это кольцо, Шарлотта. Поздравляю тебя.

- Отец, я вам очень благодарна.

Шарлотта радостно погладила кольцо с красным фей камнем, которое теперь находилось на её среднем пальце левой руки. Сильвестр поднял голову, взглядом давая мне понять, чтобы я продолжала, поэтому я кивнула и благословила Шарлотту.

- Да благословит тебя Богиня Земли Гедульд, Шарлотта.

С этими словами красный свет благословения выстрелил из моего кольца в неё. По правде говоря, эти благословения оказались тяжелее, чем все остальные, мне пришлось ужасно много упражняться, чтобы научится вливать в благословение более менее столько маны, сколько ее было необходимо.

По словам Фердинанда, мои эмоции оказывали значительное влияние на мои благословения, к лучшему или к худшему. Если бы я не сдержалась, то подсознательно дала бы Шарлотте гораздо более сильное благословение, чем другим благородным детям. Такой фаворитизм был неприемлем для Главы храма на церемонии крещения, поэтому мне пришлось потратить кучу времени, чтобы научиться контролировать себя.

Мое обучение, очевидно, было успешным, поскольку я в конечном итоге дала ей благословение, которое не особо по силе отличалось от тех, которые получили все остальные. Я внутренне вздохнула с облегчением.

На этот раз Шарлотта влила ману в свое кольцо, и плавно колышущийся пушистый красный свет поплыл в мою сторону, когда она поблагодарила меня за благословение. Толпа дворян захлопала в ладоши, и таким образом закончилась церемония крещения моей младшей сестры.

- А теперь мы вознесем молитвы богам и посвятим им нашу музыку.

За церемонией крещения последовало представление обществу или же как он назывался еще зимний дебют. Мы радовались вхождению детей в благородное общество, молились, чтобы боги продолжали обеспечивать им их божественную защиту, пока сами дети играли на харшпилях и пели посвященные богам песни.

Посреди сцены поставили кресло, и, как и в прошлом году, первыми выступили дети из семей низшей знати. Я называла имя, и вызванный ребенок нервно подходил и садился. Затем их учитель музыки с краткими словами ободрения вручал им их харшпиль.

В конце каждого выступления я говорила одно и тоже: “Ты хорошо поработал. Боги, несомненно, радуются.” Затем я вызывала следующего ребенка, непрестанно потея при мысли о том, что случайно перепутаю их имена или порядок, в котором они должны были выступать.

- Шарлотта, — наконец позвала я. Как дочери эрцгерцога, ее выступление было последним. Она села в кресло, взяла свой харшпиль и приняла правильную стойку для игры.

О, а она хороша. Это моя младшая сестренка!

В отличие от Вилфрида, который едва успел научится самой малости, после того как пропустил годы отведенные на подготовку к этому событию, Шарлотта явно отнеслась к своим занятиям довольно серьезно, как и положено дочери эрцгерцога. Она играла очень хорошо, и мне, как ее старшей сестре, нужно было продолжать упражняться, чтобы не отстать от неё.