— Мастер, это уже наша работа, а не госпожи Розмайн. Нам следует рассказать об этом крестьянам уже после того, как праздник урожая закончится, и мы заберём служителей обратно в Эренфест, — ответил Марк.

Если бы крестьяне узнали, что Хассе обвиняется в восстании против герцога, то им было бы уже не до праздника урожая. В городе начнётся ужасная паника, и, когда я посещу Хассе как глава храма, то меня наверняка окружит толпа. Это совершенно не то, чего я хочу. К тому же это небезопасно.

— Если принять во внимание, что дальше их ждут трудности, мы можем позволить им насладиться праздником урожая, — сказал Марк с улыбкой. — А услышав плохие новости, они поспешат в храм за подробностями и обнаружат, что бывший глава храма исчез, в то время как священники вместе с милосердной госпожой Розмайн отсутствуют из-за праздника урожая. Они могут попытаться побродить по Эренфесту в поисках дополнительной информации, вот только ничего не узнают и им придётся сдаться.

За улыбкой Марка я могла прочитать, что тот, кто контролирует информацию, контролирует и всё остальное.

— Нападение на монастырь, несомненно, является изменой герцогу. Даже вы, госпожа Розмайн, не сможете уберечь город от наказания, которое должно последовать. Интересно, к какому выводу придут люди в Хассе? Ах да, ещё стоит упомянуть, что, вероятно, ответственность за случившееся возложат на мэра, а потому есть шанс, что горожане убьют его прежде, чем вы сможете его осудить. Я могу только догадываться, как его положение изменится этой зимой.

После того как Марк закончил объяснение, его губы изогнулись в ухмылке. Судя по всему, его главной задачей было отомстить мэру, но это было приемлемо. Поскольку Фердинанд хотел, чтобы я изолировала мэра, то если задача будет выполнена, я не буду возражать, если Марк сможет попутно свершить свою месть.

— Другими словами, мы распространим слухи, а потом станем ждать? — спросила я.

— Да. Поскольку после праздника урожая вы собираетесь закрыть монастырь на зиму и забрать служителей в Эренфест, у вас больше не будет причин в ближайшее время ехать в Хассе. В таком случае нам останется только ждать и смотреть, к какому выводу придут горожане, и найдётся ли кто-нибудь, кто сможет организовать оппозицию мэру, — ответил Бенно.

Осознание, что после праздника урожая мне до весны не придется иметь дело с Хассе, сняло с моих плеч огромное бремя.

— Прекрасно! Значит мне не нужно беспокоиться об этом до весны.

— Эй, подожди. Ты не должна забывать про это, — возразил мне Бенно.

— Но я ведь всё равно не смогу ничего сделать, верно? Мне не хочется думать о всевозможных мелких трудностях. Я не сильна в этом. Так что ничего страшного, если я просто запрусь в библиотеке, где в окружении книг смогу предаться чтению. Я хотела бы наладить хорошие отношения с Хассе, чтобы организовать стабильную печать в мастерской монастыря, но, пока люди не умирают, мне всё равно, что случится с мэром Хассе и его людьми.

Мне приходилось так сильно напрягать голову лишь потому, что согласно логике дворян, которой придерживался Фердинанд, следовало уничтожить город, а это привело бы к множеству невинных жертв.

— Я понимаю, что это неприятно, но сейчас ответственность за судьбу Хассе лежит на тебе. Ты должна хотя бы приглядывать за развитием ситуации. Ты не можешь сказать, что это тебя не касается, иначе ты ничем не будешь отличаться от мэра Хассе.

— Поняла. В таком случае, я хочу, чтобы до праздника урожая Лутц и Гил следили за распространением слухов по городу, за настроениями торговцев, отправляющихся в Хассе, а также за изменениями в самом Хассе. Я буду часто навещать вас на ездовом звере, а потому прошу, чтобы вы каждый раз сообщали мне последние новости.

— С этим нет проблем, но ведь информация — это не единственное, что тебе нужно, верно? — спросил Лутц, бросив на меня взгляд.

Я слегка улыбнулась. Он видел меня насквозь. Почему я не могу ничего от него скрыть?

— Я хочу, чтобы до праздника урожая вы купили коровьи и свиные шкуры, а затем занялись в Хассе изготовлением клея из них, — ответила я. — У нас ещё осталось немного клея с прошлого года, но я не знаю, сколько нам понадобится в будущем. Поэтому было бы лучше приготовить его и в этом году. Лутц, я надеюсь, что ты сможешь иногда посещать Хассе, чтобы следить за тем, как идёт изготовление клея из шкур.

— Я так и думал, — ответил Лутц. — И попутно мне нужно будет следить за настроениями в городе?

В итоге, Лутц и Гил согласились на мою просьбу, сказав, что я могу доверить всё им.

Честно говоря, я гораздо больше заботилась о производстве клея на следующий год, чем о Хассе, судьбу которого уже предсказал Марк.

— А ещё вот это. Не мог бы ты его доставить? — спросила я, протягивая Лутцу письмо, адресованное моей семье.

В письме содержался краткий отчёт о том, как я жила последнее время. Кроме того, я попросила маму и Тули сделать украшение для волос для моего зимнего дебюта, а папу — организовать сопровождение Бенно, когда после праздника урожая он повезёт служителей из монастыря в храм. Я хотела, чтобы солдаты выступили эскортом ещё и потому, что мы собирались распространить тревожные слухи, из-за чего путь в Эренфест мог быть небезопасен.

— Господин Бенно, несмотря на праздник урожая, я не могу позволить солдатам, что будут сопровождать вас, пить алкоголь, а потому я, по крайней мере, хотела бы, чтобы они могли поесть великолепных блюд, которые готовят мои повара. Могу я попросить вас закупить ингредиенты?

— Хорошо. Я всё равно повезу товары, которые собираюсь продать в Хассе, так что добавлю к ним и ингредиенты. Но я прошу приготовить немного и для нас, а не только для солдат. Кроме того, за дополнительные повозки платить тебе.

— Эм-м… понимаю. Спасибо.

Прошло два дня с тех пор, как Марку разрешили распространять слухи. Лутц сообщил мне, что все владельцы крупных магазинов, а также глава гильдии, уже знали о том, что жители Хассе неуважительно относились к священникам, после того как те забрали нескольких сирот, и что теперь новый глава храма сдерживала гнев остальных священников.

Сегодня был день, когда мы с Фердинандом собирались отправиться в Хассе, чтобы продемонстрировать мэру договор, который передал нам Кантона. В качестве слуг я взяла с собой Франа и Монику, а эскортом выступили Дамуэль и Бригитта.

— Интересно, мэр и его люди хоть немного поняли, в какой ситуации они оказались? — спросил Фердинанд.

После его слов я задумчиво наклонила голову. Если они поймут письмо, то, без сомнения, встретят нас с низко опущенной головой, вот только я не могла не задаться вопросом, а умел ли хоть кто-нибудь из них читать письма дворян. Я, конечно, могла бы написать письмо так, чтобы оно было понятно для простолюдинов, но Фран холодно улыбнулся и сказал, что мне, как главе храма и дочери герцога, следует писать письма должным образом, в противном случае на меня могут начать смотреть свысока, считая всего лишь ребёнком. Его улыбка настолько напоминала улыбку Марка, когда тот был раздражён тем, что в Хассе с Бенно обращались плохо, что у меня не было другого выбора, кроме как написать письмо используя благородные эвфемизмы.

— Я надеюсь, что они прочитали письмо, однако, если среди них нет никого, кто был бы знаком с дворянскими эвфемизмами, то понять смысл письма им будет сложно… — ответила я.

Но даже если они и не смогли правильно понять содержание письма, от Эренфеста до Хассе всего полдня пути, так что слухи, которые распространял Марк, должны были уже дойти до них. С другой стороны, торговцы могли бояться попасть в неприятности в Хассе, а потому старались не задерживаться в городе и побыстрее его проехать.

Из храма мы направились на ездовых зверях в дом мэра. По пути я заметила караван торговцев. Люди рядом с повозками указывали на нас и что-то говорили. Бывший глава храма всегда путешествовал только в карете, а потому, если мы отправимся к мэру на ездовых зверях, которыми обладают только дворяне, то достоверность слухов должна возрасти.