— Думает, что заболела, — передразнила ее девушка, скривившись презрением. Ее голос звучал звенящим шепотом.

Вдруг ее глаза начали пересекать красные полосы — вены. Вскоре вся его белая часть налилась кровью. Мышцы на ее лице начали странно сокращаться, а после белоснежная кожа запузырилась и пошла трещинами. Вдруг она склонилась вплотную к лицу Летты и заорала во всю глотку:

— А как ты думаешь, чувствую себя я после того, как ты убила меня, мразь⁈

Летта отшатнулась, в панике соскользнув со скамьи и больно ударившись об пол. Теперь все лица были устремлены только на нее. Но они уже не были прежними. Кожа пузырилась и слезала с черепов, как воск с горящей свечи. Глаза тускнели и лопались, вытекая из глазниц вместе с кровью. Волосы обугливались и чернели.

— Это ты сделала! — спустившись на пол, девушка прижала Летту к полу, а ее волосы клочьями сыпались прямо на лицо. — Ты убила нас! Ты нас убила! Убила!

Остальные вторили ее голосу, и Летта понимала, что сейчас оглохнет от непрекращающегося воя мертвых голосов.

— Чем ты лучше нас? Почему тебе досталось все, а нас заперли здесь и сожгли, как ненужный мусор⁈ Почему ты, а не я? Я тоже хотела жить, мразь! Я тоже хотела жить!

На лицо Летты стекала густая алая кровь. Она заливала глаза, нос и рот, мешая говорить. Но она с силой столкнула с себя девушку, в панике отползая назад.

— Это не я, — Летта попыталась кричать, но ее голос звучал жалким шепотом. Комната вокруг начала пылать. Посуда взлетела в воздух и застыла там. — Я не убивала вас, я не хотела этого… Я не выбирала это!

— Пра-авда? — кожа на нижней части лица девушки слезла, обнажая ничем неприкрытую нижнюю челюсть. Но все равно было понятно, что она зло ухмыляется. — И ты даже не задумывалась о том, чтобы пожертвовать нами? Ни на секунду?

Летта замолчала. Она знала, что такое мгновение было. Всего лишь мгновение, которое стоило всем этим людям жизней.

— Ты готова сделать все, что угодно, чтобы спасти себя и своих людей. А на остальных тебе наплевать. И ты избавишься от любого, кто перейдет тебе дорогу, — девушка усмехнулась и поднялась на ноги, теперь возвышаясь над Леттой, в страхе обнявшей колени на ледяном полу.

— Нет! — Летта вскочила на ноги. Ее трясло. От запаха горящей плоти хотелось вывернуться на изнанку. — Я не хотела вам зла! Я не выбирала это! Я не смогла бы им помешать!

— Как удобно, — за девушкой выстроилась целая армия обгоревших мертвецов. А за их спинами полыхало пламя. — Но это ты привела их сюда. Это ты показала чужакам наш дом… За тобой тянется дорога из трупов, разве ты сама не видишь? — девушка резко вскинула руки и воткнулась обугленными костяшками в глазницы Летты, выкалывая ей глаза. — Это твоя вина! Ты убийца! Убийца! Убийца!

Летта закричала. Ноги подогнулись, и она полетела на пол, закрыв лицо руками. Но колени вдруг встретили под собой пустоту. Она падала.

Приземлилась она жестко, на спину. Из нее вышибло дух, от чего она широко раскрыла глаза. И — о чудо — снова могла видеть. Боль отступила, будто ее никогда и не было.

Серость Ночлега исчезла. Запахло свежестью леса. Она приземлилась на влажную траву, взметнув в воздух бутоны желтых адонисов. Взлетев ввысь, они застыли в воздухе на фоне ночного беззвездного неба.

Летта поднялась на ноги и обернулась. Прямо у нее за спиной молчаливо стояло двое.

Шаманы. Аарон и Идэн.

— Мы знали, что так будет, — бесцветным голосом заговорил Аарон. — И мы пытались это остановить.

— Теперь ты довольна? — подхватила слова мужа Идэн. Без улыбки, искаженное резкими тенями, ее лицо казалось острым и удивительно грозным. — Все это происходит из-за тебя, девочка.

— О чем вы говорите? — Летта нахмурилась, сделав шаг назад. Спиной она задела висящий в воздухе цветок, и он неспеша поплыл дальше. — Ведь это вы пытались меня убить.

— Мы пытались спасти мир, — покачал головой шаман. — Но не сумели. И теперь Бог Ночи разгневан. Все, что от тебя требовалось — умереть, Летта. Это ведь так просто.

— Ты не должна была существовать. Появление таких как ты всегда ведет к несчастьям. И посмотри, к чему привела твоя трусость. Ты испугалась принять свою судьбу. А платят за это другие.

— Все, во что вы верили — ложь, — в сердцах выпалила Летта. — Ваш бог не слышал вас все это время! Все, что вы делали для него — вы делали для себя. Вы ошибались. Но мне все равно жаль, что так вышло. Надо было просто прогнать меня.

— Ты и правда так считаешь? — Идэн снисходительно улыбнулась и взмахнула рукой. На мокрой траве начали один за другим появляться тела. Мертвые тела. — Все эти люди погибли сегодня только потому, что ты разгневала нашего Бога. Ты можешь не верить нам, но взгляни сама. Все именно так, как мы и думали.

— Даниэль все равно сделал бы это. Со мной или без меня. Я здесь абсолютно не при чем, — Летта старалась говорить уверенно, но ее трясло, а горло сжимало спазмом.

Она изо всех сил старалась не смотреть на тела, разбросанные по траве. Но вот одно из них зашевелилось. Из травы поднялась макушка с копной выпачканных в крови светлых волос. Голова была вывернута под неестественным углом.

Летта зажала рот руками. Она больше не могла отвести взгляд, хоть внутри все и леденело от одного только вида.

— Ты во всем виновата, — прошелестел тихий хриплый голос.

Маленькая хрупкая девушка стояла к ней спиной, облаченная в когда-то белоснежную ночную рубашку, теперь заляпанную землей. Летта прикрыла глаза. А когда открыла, Элия — светлая Богиня — стояла вплотную к ней и с отрешенным видом смотрела на нее из темных провалов глазниц.

— Ты поверила первому встречному и бездумно сделала то, о чем он просил. И он убил меня. По твоей вине. Теперь ничто и никто его не остановит.

— Я не могла знать, что он задумал. Никто не понял, — чувствовался запах разлагающейся плоти, но Летта, пытаясь скрыть дрожь по всему телу, не отступала. — Он обманул нас. И мне… очень жаль.

— Очень жаль? — белесые выгоревшие брови взметнулись вверх. — Этого недостаточно, Летта. Одного раскаяния мало, чтобы загладить свою вину.

— Что я должна сделать? Я на все готова, лишь бы это прекратилось, — она говорила искренне, и ей казалось, что Элия смягчилась от ее слов.

Но это было не так. Хрупкая девушка вдруг вцепилась ей в запястья костлявыми пальцами и впилась ей в кожу, разрывая вены.

— Ты должна сдохнуть, наконец!

Летта закричала и истерично замахала руками, пытаясь сбросить с себя костлявые пальцы.

Кто-то вдруг схватил ее за плечи и дернул назад. Элия, истерично хохоча, отступила и снова рухнула на землю, больше не поднимаясь.

— Больно, наверное? — перед ней стоял высокий мужчина — бывший глава лагеря Лесных. Он кивнул головой в сторону разорванных запястий девушки, из которых стремительно вытекала кровь. — Это хорошо. Боль отрезвляет. Боль дисциплинирует.

— Это не так, — тихо возразила Летта. — Боль есть боль. Она только пугает. Больше ничего.

— Ты слишком молода и глупа, чтобы понять, — протянул мужчина, задумчиво вышагивая по влажной траве туда-сюда. — У меня были годы, чтобы прийти к этой простой истине. Но отчасти ты права. Я держал их всех в страхе. Я делал им больно, и они подчинялись. А что было до этого? Об нас вытирали ноги, на нас нападали, у моих людей отбирали Монолит жалкие шаманы, — Аберфорт с презрением харкнул под ноги напуганной Летте. — Я сделал их сильными. И все те, кому я делал больно — заслуживали этого, и были благодарны мне за все, что я делал. И что же теперь? — Он остановился, встав боком к Летте, и повернул к ней тяжелый взгляд. — Сопляк занял мое место. И теперь наши люди… Мои люди — дохнут там за чужой лагерь. За чужаков, которым на них наплевать. А все почему? А все потому, что одна наглая девка решила, что имеет право вламываться в чужой дом и делать все, что ее тупой голове вздумается! А ведь мы даже понятия не имели о том, ради чего ты все это устроила!

— Вы позволяли своим людям насиловать и избивать невинную девушку! — закричала Летта, прижимая запястья к груди. Рубашка пропиталась кровью и неприятно липла к телу. — Да, я была не права тогда. Но это не отменяет того, что вы — чудовище! И заслужили того, что с вами случилось!