И вот, лежа на земле, беспомощно вытянув руку вперед, она видела, как снизу, услышав выстрелы, начали ползти новые полчища демонов.

Что-то неуловимо мелькнуло у нее над головой, растрепав волосы. Подняв взгляд, она успела увидеть, как Алан, перескочив через пропасть с ее стороны, вытолкнул Оливию плечом, меняя траекторию ее падения. Теперь девушка, удивленно раскрыв глаза, падала назад — на рыхлый песок. А Алан, неудачно приземлившись на самом краю обрыва, ухнул вниз вместо нее.

— Алан, — одними губами — в один миг побледневшими — прошептала Оливия.

Осознание произошедшего приходило к ней постепенно. И как только картинка сложилась у нее в голове, она уже кричала:

— Алан! Алан! Алан!

Пока Оливия, загребая пальцами песок и ломая ногти, подползала по зыбкой земле к расщелине, Летта уже заглянула вниз. С ее губ сорвался вздох облегчения.

— Я цел, — мужчина задрал вверх лицо и устало улыбнулся, не замечая, как его шляпа полетела вниз. Он цеплялся обеими руками за каменный выступ, но его ноги опасно висели над пропастью, никак не находя точку опоры. — Но от помощи бы не отказался.

— Конечно, — облегченно выдохнула Летта. — Я сейчас.

Тем временем Оливия уже подползла к краю и свесила вниз руки, хотя было очевидно, что Алан упал слишком низко. Ее взгляд казался расфокусированным и крайне потерянным, будто она только что очнулась от долгого сна. Отметив это, Летта поняла, что действовать ей придется в одиночку. Потому что Оливия продолжала неотрывно смотреть на мужа и хватать ртом воздух, задыхаясь и роняя слезы из широко раскрытых в ужасе глаз.

Летта же судорожно и суетливо двигалась. Действия рождались раньше мыслей. Если бы она позволила себе думать сейчас, мысли окончательно порвали бы ее голову.

Она уже перескочила на противоположную сторону расщелины — к Оливии — и припала рядом с ней к земле, уже срывая с пояса кнут, чтобы скинуть его Алану, как веревку. Осталось найти, обо что упереться. А мужчина тем временем, с трудом удерживаясь побелевшими пальцами на выступе, беспрерывно говорил:

— Оли, ну что за слезы? Все же хорошо. Подожди, сейчас я только выберусь отсюда, и вы расскажете, что такое у вас случилось, что ты умудрилась упасть. Хорошо, что я оказался рядом. Я встретил кое-кого из Лесных в лесу, и мы вместе отбились от высшего демона. Ты бы его видела! Лили будет пищать от восторга, когда я ей расскажу, — мужчина успокаивающе улыбнулся жене, а на его лбу проступили вены от перенапряжения. Он держался из последних сил и Летта поторопилась. Ситуацию усугубляло и то, что снизу все еще ползли наружу демоны. — Оли, я тебя не узнаю. Ты же не думала, что я оставлю тебя одну так надолго? Я уже здесь, теперь все будет хорошо. Посмотри на меня. Ну же, Оли.

Голова пухла от перенапряжения, и Летта сделала единственное, что пришло ей в голову тогда. С приятным металлическим скрежетом клин Лиама вышел из ножен, и она вонзила его в землю по самую рукоять. Оставалось надеяться, что песок глубже достаточно плотный.

— Помоги мне, — скомандовала она Оливии, но та, дернувшись от ее слов, обхватила себя руками и забилась мелкой дрожью, как от лихорадки. Ее волосы промокли насквозь, а сама она начала раскачиваться взад-вперед, снова и снова повторяя его имя.

— Алан…

Ждать помощи было неоткуда. Резко втянув в себя воздух, как перед прыжком, Летта обхватила рукой рукоять меча, как опору, вкопавшись пятками в песок. И, обмотав кнут на пострадавшую руку, скинула его в пропасть, готовая держаться изо всех сил.

Крепкая нить натянулась от чужого веса. Летта сжала зубы. Плечо взорвалось новой болью, но она терпела, загребая ногами песок и подтягиваясь к рукояти, чтобы помочь Алану быстрее выбраться. Казалось, что это продолжалось целую вечность, и в какой-то момент она вовсе перестала чувствовать половину тела, которое натянулось, как тетива.

Оливия впилась ногтями в руку с такой силой, что под пальцами проступила кровь. Наверное, это чуть отрезвило ее, потому что она часто задышала, но вдруг уцепилась за середину кнута, помогая Летте тянуть.

И вот, наконец, над пропастью показались темные волосы мужчины. А после и голова. Плечи, локти, руки, грудь…

Из уголков его рта струилась темная кровь. Глаза стремительно стекленели. Он вяло шевелил руками, будто загребал воздух, но уже машинально.

А вслед за ним из расщелины выскочил демон. И на его когтистую лапу была нанизана нижняя часть тела Алана.

Вязкое пространство разорвал нечеловеческий вопль Оливии. Прямо перед ней на землю упали ноги и живот ее мужа. На песок выпали его внутренности.

У Летты было ощущение, что ее с размаху ударили плашмя по лицу. Ее оглушило. События вокруг потеряли свою четкость. Все происходило будто с опозданием, все звуки исчезли.

Ее стошнило.

Теперь она просто наблюдала за тем, как демон замахнулся своей лапой и на Оливию, чье лицо исказило до неузнаваемости гримасой самой сильной боли, которую не должен испытывать ни один человек. Рука шарила по песку в поисках хоть какого-то оружия, но остальное тело превратилось в вату. Взгляд замер на лице Алана, которое застыло и теперь будто смотрело куда-то вдаль с задумчивым спокойствием.

Уже в который раз за сегодня она почувствовала, что проиграла.

Оливия в истерике метнулась к верхней части тела своего мужа, и только это спасло ей жизнь. В песок, где она только что сидела вонзилась когтистая лапа. Этой секунды было достаточно, чтобы с Летты начало спадать онемение. Она сжала все еще некрепкие пальцы, понимая, что здоровой рукой продолжает держаться за рукоять клинка.

— Ненавижу… — одними губами произнесла она, вырывая клинок из песка и вскакивая на ноги. — Ненавижу!

Чувство жгучей ненависти наполнило все ее тело, и будто выстрелило ею в сторону демона, наполняя ее непонятно откуда взявшимися силами.

— Сдохни, сдохни, сдохни, сдохни! — кричала она, как обезумевшая, протыкая демона клинком снова и снова. И даже когда его омерзительное тело повалилось на землю, она продолжала наносить удары. Демоническая кровь обрызгала ее руки, лицо и одежду. А она продолжала и продолжала делать это, не видя ничего вокруг до тех пор, пока кто-то не обхватил ее сзади и не оттащил от изуродованной туши демона.

— Тише, тише. Побереги силы, девочка, — над ухом раздался успокаивающий бархатистый мужской голос. Она протестующе дернулась к демону снова еще один раз, а после устало обмякла в чужих руках. Ослепивший ее гнев схлынул. Ему на смену пришла пустота.

— Вашу мать… Надо увести ее, — послышался голос второго мужчины.

— Нет! — захлебываясь собственным голосом, закричала Оливия. — Я не оставлю его здесь! Не оставлю! Оставьте меня в покое!

Больше не ощущая от Летты сопротивления, мужские руки ослабили свою хватку, и она, вернув окровавленный клинок в ножны, заставила себя обернуться.

Оливия сидела над тем, что осталось от Алана и выла раненным зверем. Рядом с ней стоял Эйр, а тем, кто схватил ее саму, оказался Вик. Вслед за ними бежала запыхавшаяся Веста.

— Мы видели, что у вас тут что-то стряслось, но… не успели. Дерьмо, — Эйр скривился. Его руки сжались в кулаки. Бесконечные часы войны уже успели оставить свои отметины на его теле и лице. Вик выглядел чуть лучше, но вся его одежда была насквозь пропитана уже высохшей темной кровью.

Летта не слышала, что он говорил. Волна горечи снова подкатила к горлу, и она пересилила себя, чтобы подойти к Оливии и просто молчаливо поддержать ее, встав рядом. Увы, но большего она не могла.

Волосы женщины промокли насквозь и теперь струились по спине безобразными грязными сосульками. Но не это привлекло внимание Летты. А глубокая округлая отметина у нее на шее у самого позвоночника.

— Тебя укусили, — догадка облила Летту ледяным кипятком. Все сразу встало на свои места. — Почему ты не сказала?

Но она уже знала ответ.

— Гордыня, — Летта будто выплюнула это слово. Конечно. Гордыня, быстро разливаясь по венам, приказала Оливии умолчать о ране. Она же подтолкнула ее на необдуманные действия дальше. Если бы только она поняла это сразу… Если бы обратила внимание на мелочи.