— Охотно не верю. А та труха тоже бы не смогла вытереть пыль, если бы вы её не приносили, так?

— Что, о чем вы?

— Рука, Ворштхер. Когда собираете пыль и грязь отовсюду по ящикам, рука может испачкаться.

Военный взглянул на кисти. На одной из них осело много светлых кусочков.

— Но-но я… Э-это просто игра. Знаете, я…

— Игра, Герр? Вот что, вы подкинули мне отличную идею для отпуска. Фюрер уверен в победе, до меня ему уже нет дела. А я лучше побуду здесь. Те 120 заключенных должны работать, а не участвовать в играх.

— Дерзко, с вашей стороны уж точно. Думаете, что сможете тут пробыть больше дня? Да я…

Спустя пару часов под крики военноначальника на фоне, на запрос об переводе был принят утвердительный ответ. У Герра появился сосед по кабинету.

· — Оживить сможешь?

· — Жизнь за жизнь. По-другому никак.

· — Жребий — хороший выбор. Помоги-ка.

· — Повторяй все слова за мной. Иначе не спасём.

— Господи! - перепугался облачённый в пижаму военный.

Было раннее утро, когда солнечный свет сине-белого цвета пропитывал туман. Ворштхер спокойно спал на своей простецкой кровати, которая по сравнению с койками заключенных была роскошной. Причиной пробуждения оказался оберст, тихонько покуривавший в углу комнаты и наблюдавшим за спящим. Точнее, резкий запах табачного дыма от него был причиной.

— И как это вы умудряетесь верить в бога? — риторически спросил Стефан.

— Я в праве верить, ведь он с нами. Не постесняетесь ответить, какого gurke вы забыли в моей спальне?

— Хотел проверить.

— Храплю ли я?

— Нет. Крепко ли вы спите под боком у трупов.

Геррские нервы заиграли от такого ответа.

— И часто вы намерены меня так навещать?

Осберт затянулся и плеснул в военного дымом.

— Увы, мне тоже требуется довольствоваться сном. Хотя бы раз в три дня. Да и еда с водой мне не помешают. К слову, не знаете, что сегодня подают?

— Гороховый суп с консервированной говядиной.

— А на десерт — хлебцы с сахаром? Вы уверены, что предлагать сухой паёк простого солдата недавнему гостю с фронта целесообразно? Мы не в бараке, и раз уж у вас есть табак, который я с радостью позаимствовал, то и что-то более съестное найдётся, чем похлёбка и требуха в банке.

— Ну знаете… Мы не в вашем личном доме с фройляйн-домохозяйкой, которая вам приготовит сытный стол! Здесь я главенствую над тем, что у меня в желудке и, возможно, будет у вас. Если я захочу сочнейшей дичи, то пойду на охоту, уж времени мне хватает.

— Вот и отлично. Вам как раз не повредит столь приятное увлечение. Да и свежий воздух… А я вам даже навстречу пойду.

— Да?! И как такой напыщенный самодоволец мне пойдёт навстречу?!

— Я поработаю за вас в кабинете.

— А?

— Я видел стопку бумаг, пришедшую к вам на осмотрение. Думаю, так мы сэкономим намного больше времени. Не посылать же вас сначала с документами разбираться, а потом за зверьём.

— Н-но…

— Вы меня слышали. Что, патроны для винтовки закончились? Поделиться?

— Нет, — прожевал Ворштхер:

— У меня и своих предостаточно.

Боевая охрана, совсем недавно по времени вставшая на пост, была немного изумлена внештатным заданием. Солдаты даже не поверили сперва, что идут за свежим мясом в лес. Пока небольшой отряд, собранный лично начальником концлагеря, уходил, показываясь за окном, оберст приступил к озвученному. Ориентировки о переводах проскальзывали после печати с руки Стефана на следующий пост, где их прочтёт другой ответственный. Документация направлялась в архив, сведения о заключённых дополнялись. Багровых папок или бумажно бежевых обложек на столе становилось меньше. Буквально таяли на глазах с продуктивностью Осбера.

Трудоголик-немец только позднее заметил, что в кабинете, кроме звука его шагов, легкий стук, нарушавший тишину, исходил и от часов. Циферблат был сделал из той же древесины, что и корпус, лишь только побелённые отметки не давали ему слиться с остальным. Сидя на стуле с бархатной обивкой, Стефан повернул голову к часам как раз в момент перед их ударом. Время 9:00.

Как гром среди ясного неба, в кабинет постучались, громко и чётко.

— В-войдите, — замешкал Осбер.

С незаметностью чибиса и резвостью полевой мыши в кабинет заявилась вчерашняя гостья.

— Ты пришла убраться. К сожалению, не только ты обременена работой, так что мне придется не покидать помещение.

Оберст с трудом подбирал слова к своему собеседнику. Стеклянный взгляд, устремленный в пол, серый налёт на едва-едва живом теле. Немец подсознательно уверился, что говорит с манекеном, который характерно не отвечал на любые слова.

— Ты там меня слышишь? — с сомнением спросил Стефан.

— Да.

Видавший многое, оберст немного вздрогнул от столь резкого ответа и поворота головы.

— Тогда, почему ты молчала?

— Мне приказано только отвечать на вопросы и выполнять работу.

— Герр, видимо, ой как не любит болтовню. Ладно, даже у таких есть желания. Ты можешь приступать к уборке.

Скрещенные за спиной руки, только сейчас замеченные немцем, обнажили подготовленную шерстяную метёлку и совок. Дабы не отвлекаться, Стефан зарылся в документацию.

— Показания свидетелей… Уже проверены, на перевод. Списки военнопленных… Каторга, пытки, Ворштхер, ленивая ты скотина, — вылетал из-за папок бубнёж:

— Никакого разнообразия. Простая и примитивная жестокость. И к таким я примкнул, жаль, выбора не было. И почему всех только Хель привлекает?

В это время, главный пылесборник в комнате, по совместительству, книжный шкаф — деревянные полки, вставленные в стену, готовились к очистительной участи. Тонкая уборщица подошла к ним и легкими, но нервно частыми взмахами сметала налипшую на литературу грязь. Острый слух оберста цеплялся только за естественный в чистке шорох.

Работа в поте лица несёт за собой плоды: почти все полки подметены, почти все документы проверены. Стефан от скуки завитал в облаках. Ядра серого вещества, не так давно прозванные базальными, исключили ненужные размышления из действий немца, по сути, сделав из него станок для обработки бумаг. Внезапно, эта машина прервала свой ход. Небрежный стук ноги предзнаменовал потерю опоры. Капо падала вниз, со страху цепляясь за первое попавшееся, за книги. Немец даже не повёл бровью: щупальца в два метра от бедра до стены подхватила и уборщицу, и летевшие книги.

— Будьте аккуратнее. С вами всё хорошо?

— Д-да, простите, я отвлекла… А-а-а!!!

Капо вскочила на ноги очень резко для изморённого человека. Испуг попытался исправить Стефан, убрав столь дивную для уборщицы конечность.

— За такой конфуз и вы простите меня. Не держится у меня в голове мысль, что о мне знают только военные чины. Я…

— Линдворм?! - не сдержалась девушка, в тоже мгновение схватившись за рот руками.

Оберст удивился. Однако, не выходка капо подстегнула его, а слово. От такого у немца даже взгляд вздрогнул. Вздрогнул, заприметив важную деталь.

— Часто убираетесь, пока тут никого нет?

Уборщица виновато опустила голову.

— Герр часто удаляется из кабинета, когда я прихожу. За его столом всегда много пыли, возможно, он знает, что я буду ему мешать.

— Моё присутствие столько грязи не принесёт, да и я не тот, кто оставляет дела незаконченными. Мой нрав — моё проклятие. Но, хочу вернуться к другому. Интересуетесь мифологией готов?

Левая коленка девушки нервно заёрзала.

— Ворштхер слишком глуп в интересах, однако лизоблюды дарят ему подарки и в литературе. Я заметил сборник германского оккультизма.

Ещё немного и капо была готова потерять сознание от ужаса.

— Линдворм хорош, признаться мне он тоже привлекателен. А что вы думаете о Фафнире, м?

— Все драконы чем-то прекрасны. Однако, вы — не он, — в родном для себя поле речь уборщицы стала уверенней.

— Почему же?

— Фафнир, сродни любому дракону из сказаний готов, обладает крыльями. А Линдворм нет. Его родня — змеи.