Простецки, без излишеств набитый крест, у пересечения более тонкий круг.

— Кельтский?! Тот самый!

— Что?

— Пацан, вообще это простой кельтский крест, безделушка, но палец. Палец, блять!

— Да-да, что с ним?

— Это знак Брассов. Мафия.

— Ирландский картель. Новостные заголовки часто в преступлениях винят «неизвестных ублюдков», святовопатричьих. Их дело, помяни моё слово, — подметил Гарри.

— Не знаешь, как их найти?

— Не-а, — ответил лежавший коротышка.

— Эх… Было, конечно, хорошо поиграть в сыщиков, но здесь мы закончим. На горизонте Конец Света намечается. Приближается шторм и он угрожает самой жизни.· Убийство двух девушек нам простят.

— О чём это ты говоришь, Р-Роджер, да?

— Ура, Гарри, ты запомнил моё имя. Если вкратце, ангелы завязали с нами маленькую войну. Совсем ничтожную, на всё население планеты.

— А мы должны?

— А мы должны найти остальных Вестников и поспешно направится к единственной ниточке до более высших сил.

— А предупреждать всех, чтобы к Зову не прислушивались?

— Догадливый ты для поддатого музыканта.

— Забавные слова для фаната.

— А?

— Я не испытываю к ним удовольствия.·

— Уел. Ещё вопросы?

— Почему мы должны уйти?

— Есть цель и поважнее.

— Чем убийцы, шныряющие по городу?

— Не остановим кого-то покруче, то и убивать будет некого.

— Хорошо, но нам и надо что поездить по свету, находя людей. Один справится.

— Опасность в конце ты романтично опустил?

— Учитель, его могут поймать по пути. Без поддержки он не справится.

— Ты не прав, Джейден. Я вижу в людях всё, что нужно. Парень не промах…

— Да ладно? Ты меня похвалил.

— Хотя, я бы ещё его поучил бы многому.

— Чтоб тебя. Подожди, я что, по-вашему, сам должен ехать? А что, прости, ты собрался делать?

— Искать этих говнюков.

— Что же конец?

— Мы встретим тебя там, — вернулся Энвил:

— В словах Гарри и Джейдена я отыскал хороший замысел. Мы разделимся в поисках Вестников.

— И заодно разберётесь с мафией? Интересное вы выбили себе приключение. Оставили меня одно…

— Я поеду с тобой.

— Иронично, Нимбри, иронично. Дурьер, что думаешь, если понял нас?

— Не панимат, но идея хараша.

— Как поделим список?

— Кто был следующим на очереди?

— А как у теб… У вас кличка?

— Онгэйд.

— Ливерпуль… А, точно! Скибберин в Ирландии. Затем, Помпеи в Италии, Бардия в Ливии, Нанкин в Китае и… Последнего нет.

— И где же он?

— «Идёт, как судьба». Не знаю, что это может значить.

— Так и быть. С последним размыслим уже вместе. Возьмём ирландца. Нам нужно будет время на преступные разборки.

— Погоди. А нам троих ты всучил?

— Нет, лентяй, в Китае мы встретимся, чтобы потом ты не искал нас неизвестно как.

— У меня для этого рукопись есть.

— Хочется лишние деньги на перелёт потратить?

— Только потому, что логика не на моей стороне, соглашусь. Что же, джентльмены, прощайте.

— Не нагнетай. Увидимся ещё.

— Даже тут, Гарри, даже тут.

Как перекрёсток дробит тропу на несколько, так и судьба разделила Вестников. Роджер затаил лёгкую обиду, от которой всячески его отвлекали разговоры со своей попутчицей.

— Был когда-нибудь в Африке?

— Видел египетские пирамиды. На холодильнике магнитик. А ты?

— Корабль со мной на борту проплывал мимо Туниса. Не знаю, стоит ли это считать.

— Как любовь. Не обязательно поцелуя или прикосновения. Хватит и взгляда.

Ручка в купе хрустнула, внутрь зашла проводница.

— Что вашей душе угодно?

— Кофе, побольше сливок, две… Нет, три ложки сахара. А мне чай.

— Сию минуту, сэр.

— Я угадал?

— Угу. Откуда?

— Люблю держать в голове что-то кроме заварушек в барах. Сродни британской вежливости. Всегда и везде что-то подмечаю.

— Да? А у меня с этим туговато. Иногда мне расскажут моменты из жизни, а я и не помню, делала ли я это вообще. Словно разные люди делали меня такой, какая я.

— Ну, в свете последних событий…

— Слушай, Роджер, ты помнишь, какая у меня кличка.

— Сумрак?

— Ага. Я хочу признаться кое в чём.

— Интересно. Давай.

— Это не настоящая кличка.

— Вау. И давно решилась это рассказать?

— Не помню, я же говорю. Просто, я так тебя благодарю.

— За что?

— За всё, что ты делаешь. Иногда страшно говорить правду. Но не тебе.

— Мда уж. А я думал, дело в другом.

— А?

— Я подумал, что «Королева Полуночи» просто стеснительно произносить.

— О-откуда?

— «Всегда и везде что-то подмечаю». Вы болтали с квартиранткой, которой я не понравился, мне повезло глянуть на твою шею и…

— И долго ты пялился на мою шею?!

— Секунду, наверное. Я так и не вспомню…

— Дурак.

· «A storm is threat’ning my very life today» — Gimme Shellter, The Rolling Stones.

· «I can’t get no satisfaction» — Satisfaction, The Rolling Stones.

— Женщина, я вам ещё раз повторяю, мы не снимает котов с веток. И пожарным тоже не надо звонить. Ну и жалуйтесь. Приятного вам вечера, — телефонная трубка села в гнездо с помощью рук уставшего к ночи полицейского:

— Эй, Рой, что думаешь насчёт субботы? Я тут недавно шикарный паб приглядел. Крылышки, пинта до краёв, футбол. Пойдёшь, нет?

— Извини, Пайс, жена не отпустит. У нас обещанный семейный ужин. Ну ты знаешь, всё добровольно и принудительно.

— Знакомо. Сидеть на заднице и слушать стариканские призывы починить им плиту тоже, знаешь, не привлекает.

— Сам значок на себя повесил.

— Я мечтал быть патрульным, Пайс. А туда новичков не пускают. Два года я новичок. А комиссар молчит.

— И будет молчать.

— И пусть. У меня есть идейка.

— Под камерами расскажешь?

— Тимми спит в будке под четырьмя упаковками рыбных палок. Всем будет пофиг, даже если я устрою вооружённый бунт.

— Ясно, Рой, выкладывай.

— Думаю, прокрасться на дело со значком Уилкинсона.

— Абсурд. Как?

— Я подслушал разговор в раздевалке. Шелби свалил на месяц в отпуск. Мне только и остаётся, что поменять местами значки.

— А в лицо тебя не узнают, так? Те, кто в поле выходят, друг с другом трутся всегда.

— Не совсем. Уилкинсон работал только в ночную смену, когда видеть его могли только ты со мной и его напарник. Бобби… Как там его? О’Браэн, вроде. Мне и нужно, что на глаза ему не попадаться.

— Будешь менять расписание?

— Буду менять расписание. Завтра с ним поедет Биф, послезавтра Шерман. А так, гляди, и весь месяц пройдет.

— Великолепный план. А где в это время будет Рой?

— В смысле? Я же всё сказал.

— Да я не про твои похождения, олух. Тебя кто подменит на посту оператора, а?

Полицейский скорчил задумчивую гримасу.

— Э? Стоп, нет! Я не буду тебя по вторникам подменять.

— А кто меня уже четвёртый месяц прокатывает с пабом, а? Твоя жена — золото, спору нет, но другу бы время мог уделить.

— Я не виноват, что у меня всегда есть дела.

— Вот и во вторник будут. И считай, что мы в расчёте.

— Договорились?

— Ну…

Рой подставил перед Пайсом ладонь, чтоб он её пожал.

— Хрен с тобой. Один раз.

Рукопожатие подтвердилось хлопком, а в участок зашли посетители.

Постучавший в плексиглас, обратился к оператору:

— Мы к вам с плохими известиями, стражи порядка.

— Едрить. Пайс, да к нам труппа заехала. Когда концерт, ребятки?

Вестник с гитарой не выдержал насмешки и подчинил Дурьера. Гарри в теле Бартоса вцепился в выпирающий круг, установленный в прозрачное окно. Это был микрофон для общения с залом. Корпус смялся промеж пальцев, но вылез из гнезда, сделав за собой отверстие.

— Этот город готов сгореть от преступного огоньку, а вы страх потеряли только насмешками кидаться!

— Какого хрена, мужик! Это муниципальная собственность. За вандализм мы сажаем…