— Короче говоря, точь-в-точь тот парень. Только без всех этих «сил».

— Очень добрый?

— Очень скучный. Уверенный в своей добродетели мальчишка. Такие не меняются с возрастом.

— Кто бы говорил.

После сытного обеда, Осберт и Тревис отправились в долгую прогулку. Достопримечательности не привлекали их внимание, а вот подворотни и закоулки поманивали. Словно разминка по утру, происходила драка с очередным грабителем женских сумочек. Да и нападение на магазин удалось сорвать. Самое время было направится в бар.

Вечерний город ожил. Стуки каблуков дам, торопящихся в очередные клубы, где можно «потусоваться», заполоняли улицы. Дым от стоящих в пробках такси перемешивался с табачным от вышедших на улицу «снять стресс». «Кок» уже забился по сиденьям, кроме забронированного места. Вестники сели туда.

В помещении стало ещё темнее, когда прожектор для сцены лупил своими киловаттами в микрофонную стойку с табуреткой. Дверь в служебное помещение впустила выступающего. Синие джинсы, клетчатая рубашка нараспашку, рукавами затянутая выше локтей, красная футболка под ней и чертовски неподходящая кепка. Казалось, что петь будет дальнобойщик.

Стефан от такой одежды даже немного улыбнулся, пока выступление не началось. Взвыв электрической гитары вместе с барабанными ударами задали тон музыки.

— Заживо сгорел, продай душу огню! - его голос доносился с колонок.

Осберта захлестнули воспоминания.

— Оберст? Вы в порядке?

Осбер встряхнул головой, чтобы разобраться, что происходит. Обзор застилала большая палатка земляного цвета с трубным каркасом. Сам же немец обеими руками опирался на громадный стол, на котором расстелилась карта местности, расписанная командирами, стоящими вокруг.

— Теуфел, вы вообще нас слушали? — обратился к нему излагавший длинный план наступления военачальник.

— Да. Моё предложение — скомпенсировать всю огненную мощь по флангам, дабы отрезать приближающегося противника.

— Хреново вы нас слушали, при всём моём уважении. Снимки с самолётов говорят, что некоторые батареи усиленно маскируются. Они хотят пробиться, а значит требуется равномерно распределить всё имеющееся вооружение.

Решение было принято, командирский состав вернулся по своим позициям.

— Если бы жирдяй в фуражке был прислугой, то в рот своего британского хозяина клал бы бутерброд с равномерно размазанным паштетом, — размышлял, покуривая сигарету оберст:

— Дай, хоть, в бинокль взгляну, про что тот рассказывал.

Осберт приставил глазки к лицу. За пригорками едва виднелись солдатские каски. Но всё же во внимание бросились две другие детали: на расстоянии пяти метров друг от друга лежали деревянные ящики, из одного торчала ребристая трубка. Рядовые, к тому же, маскировали что-то грязью, образовывая слегка выглядывающие кучи.

— Устанавливают миномёты? Вряд ли это бы стали делать среди дня. Они спешат.

Как вдруг, неуклюжий солдат, несущий ещё один ящик, проронил круглый металлический цилиндр. Мина бы от такой неряшливости взорвалась бы, но все довольно спокойно среагировали на поступок.

— Эй, шульце! - позвал Осбер рядового из ближайшего окопа.

Беспрекословно тот подбежал и поприветствовал командира.

Оберст шепотом отдал приказ:

— Вероятность химической тревоги, передай своему прямому начальнику.

— Слушаюсь!

Военачальник поторопился в палатку. Он снова заглянул в бинокль. Противник включил рацию.

— Простую бомбардировку они точно сюда не вызовут.

Немец включил радиопередачу, и заявил:

— Надеть противогазы! Зенитная батарея в полную боеготовность. С 11 по 2 часа. Залп по команде.

— На каких основаниях, Теуфел?! Я здесь управляю!

В воздухе поднялся самолётный шум.

— Огонь по видимым целям!

— С какого хрена, оберст?!

— Feuer! - заорал в приёмник Осбер.

88-ти миллиметровая пушка озарила светом свинцовые облака. Несколько тяжеловесов показались в небе, а с ними десятки снарядов. Оберст натянул на себя резиновую маску и сделал глубокий выдох.

Всё вокруг покрылось ржаво-красным туманом. Военачальник спрыгнул в окоп. Не все успели надеть защиту. Крики рядовых не так поражали, как их вид через тонкие стёклышки на глазах. От паники солдат, синеющий от удушья, схватился за Осбера. Немец отпнул его от себя, а рядовой умер, упав на землю. Вспышками показались выстрелы, а трассирующие снаряды лучами летели в укрытия.

— Надо бы теперь свои козыри использовать, — оберст напрягся, и лежащее тело распалось на чёрную массу.

Впитавшись в землю, щупальца выталкивали камни и грязь, образуя проход. Командир протискивался за ними.

Враги активно поливали перекрытое туманом поле боя свинцом. Пол в укрытии затрясся, пару солдат упало вниз. Кулаки Осбера оставили их без сознания. С захваченным пулемётом СТЭН наперевес немец выбрался наружу. Ещё трое были убиты без труда, но стрельба в окопах быстро привлекает внимание. Рядовые и стрелки шли наугад, не всегда различая перед собой препятствие, поэтому оберст решил действовать тише. Удары в грудь или в открытую часть головы под градом выстрелов даже не удавалось услышать. На счету немецкого диверсанта уже насчитывался отряд с небольшим. Глаза вокруг различали только огневые всполохи. Также, только летящие от пороха боеприпасы зенитного орудия помогали ориентироваться в этой суматохе.

Внезапно, металлический скрежет и мощный взрыв пошли с того же места. Куски орудия с огромной силой долетели даже до Осбера.

— Эх сейчас бы паштета! - пытался переорать выстрелы британский сержант.

— У тебя сейчас желание о еде поговорить появилось? — в ответ кричал капрал.

— Бывает такое. Прям привычка появилась. Даже завтракать без выстрела не могу.

— Странный ты.

Двое солдат перебежками прорывались по канаве, отрытой заранее.

— Видишь орудие? — спросил голодный.

— Только всполохи его выстрелов! - сказал идущий с ним.

— Я попытаюсь проползти к нему и подложить взрывчатку, а ты прикрой меня, ладно?

— Так точно!

Сержант полез под пули, останавливаясь через каждые три толчка коленями. Впереди лежал камень, удобный заслон. Солдат добрался до него. Собравшись с духом, он выглянул за уступ. Меткое попадание вонзило ему кусок металла в открытый локоть. Рука до предплечья отказала. Сержант лег на спину, заглатывая воздух и сжимая кистью ранение.

— Капрал, уходи, капра…! - выкликнул солдат.

Дыхание остановилось, когда страх замеченного пулемёта заполонил его глаза. Стрелок нажал на курок. Зрачки улавливали только свет, бивший в них. Сержант уже был готов принять смерть, но шлепок по лицу заставил его очнуться. Перед ним стоял капрал, а свет от выстрелов бился из-за его спины. Точнее, из-за оперения. Оперения его крыльев.

— Сможешь добраться до медика?

— С окопа смогу.

Рука капрала взяла раненого, и метнула того в сторону земляного укрытия. Закатившись, солдат, мельтеша подбитым предплечьем позади, убежал, пригнувшись.

Пулемётчик в шоке стрелял по закоптившимся крыльям. Он даже и не заметил брошенную защищающимся гранату. Капрал схватил взрывчатку, и взлетел вверх.

Снаряды продолжали вырываться из дула зенитки. Попаданий никто не замечал, кроме наводчика, глядящим в прицел с диким воодушевлением. Легкие движения в воздухе манили его, как хищника, как и очередная небольшая цель. Залп, но после него радость покинула стрелка. Рикошет. Ещё залп и ещё один рикошет. А цель не пыталась скрыться. Она пикировала. Наводчик в ужасе дёргал рукой в ожидании огненного шквала, но боезапас иссяк.

Железная конструкция вмялась в основание. Солдаты рядом направили винтовки в мелкую дымку. В центре показалось тело, стоящее в оборванной форме. Мгновение, и стало понятно, что форма британская, а в руках носившего её было что-то. Растерявшись, стрелки дали выстрел. Взрывчатка разбросала всё в радиусе двадцати метров. Кроме потрёпанного, но живого капрала.