Осбер забрался на территорию обстрела, и добежал до места взрыва. Меткий немецкий глаз заметил зачинщика. Черная струя схватила его и подтянула к оберсту. Солдата даже не удивило это, и он бросился на врага в ответ. С захватом Осбер справился быстро, локтем всадив в лицо напавшего. Но затем, капрал кулаком нанёс удар в живот. Уворот от ещё одного, и коленка немца впилась в грудь солдата.

Встречные выстрелы также давали о себе знать. Кость левого плеча оберста раздробилась от патрона 7,7 милиметра, в бедро капрала вонзился 7,9-ти милиметровый. Чувство победы уже текло по венам вместо крови, сила обоих была на пределе. Правые кулаки со страшной скоростью летели друг к другу. Столкновение отметилось неожиданно.

Тишина, причем абсолютная, осела на поле. Воздух вырвался из того крохотного промежутка между пальцами двух рук с такой мощью, что газ улетучился. Маленький чистый шарик вокруг непроглядной ржавчины. Ни солдатских криков, ни выстрелов тоже не было слышно. Всё, что как-то заботило дерущихся — их запястья. Красное пламя, как вода выливалось из них. Капрал оглядел руку своего оппонента.

— Приветствую, коллега, — произнёс он.

Понимание только разозлило Осбера ещё сильнее. От накипевшей желчи во рту, оберст плюнул, повернулся спиной и медленным шагом пошел вперед.

— Что, даже за нападение не извинишься?

Немец остановился.

— А за моих подчинённых ничего сказать не хочешь?

Капрал молчал, осознав, что нахамил.

— То-то же.

— Что «то-то же»? Он и сначала нормально пел, — возразил Роджер.

Стефан снова увидел перед глазами сцену бара.

— А? О чем ты?

— Ты что-то бормотал или мне показалось? — парень задумчиво прожигал немца взглядом.

— Нет, тебе показалось.

— Где-то, есть городок, зовется Надежда, — исполнял певец:

— И когда-нибудь, детка, он вдохнет дым этого пожара!

Гитарное соло заставляло посетителей приплясывать. Зал подпевал припев песни.

— Заживо сгорел! Заживо сгорел! - кричали люди за столиками.

Настал момент гвоздя этой эксцентричной программы. Рядом со стулом прожектор освещал бутылку, полную алкоголя. Исполнитель сорвал зубами алюминиевую крышку, и отпил немного, а затем, на удивление толпы, вылил содержимое на себя. Публика замолчала, но инструменты продолжали играть. Певец достал блестящий предмет, и провёл им по штанине. Звук струн достигнул музыкального апогея.

— Заживо сгорел! - крикнул исполнитель, и поджёг себя.

Посетители были в шоке, однако спокойствие группы на сцене заставляло их сидеть на местах. Песня подходила к концу, а когда пламя начало синеть, бармен плеснул в певца ведром, полным льда и холодной воды.

— Глянь, как я сгорел до основания, — последнее, что произнёс выступающий. Инструменты замолкли, свет выключился.

— Пора, — Осберт стукнул Тревиса по слечу, и выбежал из заведения.

Вестники зашли за бар, скрипнувшие петли говорили о том, что кто-то вышел через чёрный ход. За зданием была ровная площадка, которую должен был освещать навесной светильник, но разбитую лампу никто не спешил для этого менять. Стефан выбежал за угол, и, увидев желанную цель, посыпающую пепел от горящей сигареты рядом с надписью «Место для курящих», нанёс неожиданный хук. Певец рухнул на спину, но успел рукой схватиться за поручень выходной лестницы позади.

— Ох, как же отлегло, блять! - немец мял пальцами кулак.

Роджер подбежал к поверженному.

— Что, ты тоже хочешь меня ударить? — вытирая кровь с носа гаркнул упавший.

— Нет, я просто хотел проверить, в порядке ли ты.

— Благодарю, я в норме. Однако, твой друг желает обратного.

— Ещё бы, ты своего пока не получил сполна.

— Осберт, прошу. Нам нужны союзники, а не груши для битья.

Парень помог исполнителю подняться.

— Ты же Падший, верно?

— Да. А твой спутник — Прах?

— Ты посмотри, ангельские мозги признали кулак своего врага.

— Если бы ты хоть немного знал о том, как я попал к вам, то ты бы такого не говорил.

— Думаешь? Знаешь, приятель, предателей всегда поровну: одни трусы, уверенные в проигрыше своих, а другие — слабаки, которые и не нужны системе.

— Говоришь, как нацист, каким был.

— Да что ты можешь знать…

— Я так понимаю, вы ребята — два сапога, пара?

— Две стороны, скорее. Две стороны одной…

— Разных монет. С тобой меня ничего не роднит, — Стефан закопался в себе.

На диалог он идти не хотел. Парень же пытался свести разговор к более ровному тону, «отводя» Осбера передохнуть.

— Энвил, тебя ведь так зовут здесь? Меня зовут Роджер.

— Приятно познакомится. Прошу прощения за то, что ты столкнулся с этой многолетней расприей. Я…

Пожарная машина пронеслась мимо бара. Тревис и Осберт спокойно среагировали на сирену и проблесковые огни, мигнувшие в кирпичном проходе. Посторонним там не рады. Однако, Падшего будто пчела укусила.

— Возможно, та причина, за которой вы ко мне явились, и вправду важна, но я не могу так просто стоять на месте. Долг меня зовёт.

— Ага, конечно, герой. Мы с тобой. Не хочется ваше эговеличество, потом, по городу искать, — Стефан ворчал, тыкая Энвила пальцем в грудь.

— Как пожелаешь, — Вестник расправил свои крылья.

— Как часто приходится видеть крылья перед своими глазами, — размышлял парень.

Падший взмыл вверх.

— Ну что? Наперегонки?

Роджер и слова не успел опрокинуть, как Осберт закинул черную верёвку вверх, и забрался на крышу.

— Так и быть, — Тревис закрыл глаза, и чуть не соскочил с лестницы, прицепленной на красном мчащемся коробе.

Кирпичное строение полыхало почём зря. Окна выбило от мощного огненного потока. В удачно расположенный новый проход влетел Энвил. Сразу за ним, на соседнем проёме появился Стефан, запрыгнувший с соседнего здания. Вестник пытался помочь забраться, но немец пресекал все попытки.

— Люди ждут, а не я, — ответил он, пока залезал.

Транспорт пожарных уже приближался к горящему дому. Педаль газа водителем была вдавленная в пол. Как вдруг, на перекрестке и, по совместительству, на месте рядом с главным входом в эпицентр пожара, появился маленький седан, еле тащащийся от мебели, прицепленной на крышу. Ручник вверх, нога к тормозу, а Вестник по дикой инерции полетел вперед, выбив очередное стекло на втором этаже.

— Аварии ко мне так и липнут, — произнёс Роджер, стряхивая с куртки стекло. Поднимаясь по пролёту, парень услышал непогасший спор вновь.

— План дезертирства также придумывал?

— О чем ты, Прах?

— Ну, также неряшливо и уныло.

— Какой смысл этих вопросов? Ты хочешь, чтобы я тебе всё изложил? Тогда ты сможешь мне доверять?

— Я доверять тебе не имею права даже сейчас. Единственная уверенность в том, что даже это здание поджег не ты, заключается только в одной маленькой детали: ты был на тот момент с нами в баре. А так, у тебя есть все возможности нас предать.

— Я больше так не могу!

— Что такое, белая простыня жмёт?

— Я был там!

— Что?

— М. Нурро.

Вестник в ярости схватил Падшего за грудки.

— Откуда ты знаешь это имя?!

— Это я им был.

Вскипячённая котельная водяным толчком создала легкую вибрацию в помещении.

— Ребят, я понимаю, что вы тут отношения выясняете, но может мы уже поищем выживших? — нервно спросил Тревис.

Все трое резво оббежали все закоулки.

— У меня пусто!

— У меня тоже!

— Никого!

Очередной резкий толчок.

— Второй котёл? — предположил Роджер.

— Скорее всего трубы с га…

Первый этаж поглотился огнём.

— Говорил же.

Второй этаж топился в пламени.

— Что-то ещё не проверили?

— А время есть?

Третий этаж заполонил пожар.

— Теперь нет, — Энвил схватил двоих помощников за плечи, и выпрыгнул в окно. Удивительно, но толпа зевак даже и не обратила внимание на спланировавших Вестников, здание приковало всё внимание. Падший вовремя спрятал крылья, а к троим прибежали пожарные и бригада медиков.