— Как и Харахти не было…

Именно так. Ты понял меня. Как и должен был. Не зря ты пришёл ко мне.

— Я вижу. Клинок.

Что не ясно-то? Ты убил…

— Он уже в крови.

Фараон никому не был нужен. Мне уж точно.

— Ты не хотел его убивать. Я вижу тело.

Стой.

— На нём нет золотых одеяний.

Харахти, нет.

— Я им был.

Брат.

— Ты убил брата.

Нет. Нет! Его убили.

— Но ты не можешь вспомнить, кто это сделал.

Мне это не нужно. Не нужно, чтобы и ты помнил! Не нужно, я сказал!..

— Одайон, — сказал Роджер.

— Тебе ещё чего надо?

— Кому ты всё это говорил.

— Я?! Ты слышал.

— Слышал. Кому?

— Раз слышал, то зачем спрашиваешь?

— Харахти ведь мёртв.

— Да. И он говорит со мной.

— Я уже встречал подобных тебе, но вы не говорите вместе. Вы чувствуете, что вы в одном теле.

— Мы же братья.

— Один из которых ненавидит другого настолько, что обрёк себя на смерть, ради его убийства.

— Харахти…

— Его нет в тебе.

Лодка затихла. Зачем ты это сделал? Я завидовал тебе. Зачем? Ты был лучше меня. Зачем? Я хотел быть как ты! Нет. Ты желал быть мной. Мне страшно. Лодку не нужно качать, чтобы она двигалась. Почему тебя не было рядом? Ты сам меня отбросил. Ты отталкиваешь себя на край лодки. Ты — это я. Прости меня. Тебе нужно простить для начала самого себя. Сядь в лодку.

— Может, откликнешься на другое имя. Харахти?

— Харахти мёртв.

— Алло, господин Уилкинсон?

— А, что, кто? Да?

— Справедливость же никогда не дремлет?

— Какие глубокие вопросы в такую рань. Вроде да.

— Откроете дверь?

Старый для своих молодых лет офицер британской полиции не ожидал увидеть компанию из трёх человек у себя в гостях утром прекрасного воскресенья.

— В холодильнике завалялся пастуший пирог. Вам чай?

— Милейший, я бы предпочёл кофе…,- не договорил Падший, глянув на прожжённую ржавую тюрку:

— Хотя не стоит. Стакана воды будет вполне достаточно.

Не все были довольны окружением или пытались такими показаться. Гарри от дискомфорта откинул шею Дурьера к спине.

— С вами всё в порядке, мистер…, - вкрадчиво спросил полицейский.

— Ага, Шел. От мамы давно съехал?

— Простите?

— Слушай, Уилкинс, я спал в местах и похуже. В большей части я даже отвечал за «интерьер». Но это… Скажи, ты всех встречаешь в одних трусах?

— Это шорты.

— Под ними есть бельё?

— Эм. Я лучше промолчу.

— То, что прикрывает яйца, зануда, называется трусами.

— Так, всё! Хватит! Вы трое заваливаетесь ко мне домой ни свет, ни заря, уверенные в моей беспомощности и слабохарактерности, да и к тому же вам мой образ жизни поперёк горла стоит! Я — заслуженный офицер полиции, и я…

— …Курю в кровати.

— Что?

— У вас дым из спальни идёт.

Бесхитростный свёрток бумаги и табака спалил одеяло, будто от голода обкусив его.

— Мама мне его на новоселье подарила.

— Ага! Говорил же, а, народ?

— Оставь подлое поведение, Гарри. Хозяин дома, что тебя пригласил, в печали.

— Нет, всё в порядке. Просто, просто надо перевести дух.

— У меня идея есть!

— Гарри…

— Энвил, успокойся. Шел… Мистер Уилкинс.

— Уилкинсон.

— Да. Раз уж мы здесь по делу, которое, как мне помнится, без результатов экспертиз не продвинется, не могли бы вы двинуть свой зад в сторону участка, как раз по этому вопросу?

— А вы что, за мной поплетётесь?

— Как раз нет. Мы приберём бардак.

— Какой…

Офицера буквально на руках Гарри вынес к двери, кидая вещи с ближайшего стула.

— Что, даже чашечку чая выпить нельзя?

— Только по окончанию дела.

Вестник открыл хозяину дверь.

— Мы вас подождём. Спасибо.

— Только не переусердствуйте там. Спа…

Квартира закрылась.

— …ибо.

Похлопав ладони друг об друга, Гарри ухмылился спокойствию в комнате.

— Ты и впрямь задумал навести здесь порядок? — с сомнением задал Энвил.

— Инвалида на ноги не поставишь. Мне просто хотелось повысить шансы нашего расследования.

— Джейден, и часто твой наставник нарушает обещания?

— Даже и не знаю, как сказать…

— Не знаешь, малец, вот и молчи. А ты, шкаф, кончай строить из себя ангелочка. Я не мать этого неудачника, чтобы вытирать за ним сопли. Мозги бы ему вправить, а комнату и сам убрать сможет. Да и такая маленькая ложь послужит ему уроком.

В доказательство с тумбочки был подняты ключи от квартиры.

— Как опомнится, что забыл, так сразу поймёт, что надо быть повнимательнее. Погоди-ка. Здоровяк, имя Шелби к имени Рой имеет хоть какое-то отношение?

— Только если незнакомое мне.

На общем колечке связки висел потёртый брелок с просьбой вернуть ключи при обнаружении полицейскому «Рою Фигни». Гарри ещё во времена своей музыкальной карьеры не особо любил стражей порядка, но двуличность было более мерзкой чертой для ненависти.

— Приди в чувства. Может хозяин другой?

— Полицейского жалованья на квартиру хватит. Чтобы на две… Херня!

Вестник взял за шкирку подопечного прямо по лестнице вниз. Ему требовались ответы.

До лаборатории было полчаса хода. Спешка не прекращалась ни на минуту: Уилкинсон не должен пропасть.

— Смерть наступила мгновенно. Следов побоев нет, в крови был обнаружен легкий антидепрессант. Пуля 9 миллиметров со стальным наконечником. Видали случаи и похуже, — рутинно описывал криминалист.

— Никаких зацепок на теле не оказалось?

— Однозначно можно сказать, что ирландская мафия прячется слишком хорошо. Слишком много случаев нападений без четких улик. Только полноценная перестрелка средь бела дня может вывести их на чистую воду.

— Ясно. Шелли, я…

— Занесу тебе конфеты потом. С миндалём.

— Конечно.

Шелби стоял на улице, будто испытывая желание покурить и потянуть время, но волнение сдавило ему желудок. Полицейского тошнило от тупика. Скорченным лицом он посмотрел на одну сторону дороги, потом на другую. Никого, кроме несущейся троицы впереди, за заправкой. Двое тащились, вцепившись, а вот третий догонял их.

— Тебе ли будет известно, что разбив ему лицо, ты просто приведёшь нас тупик?

— Если он надумает расплакаться и убежит к мамочке, не особо-то этот сыщик мне и понадобится.

— Тогда зачем мы вообще решили сообщить об этом в полицию?

— Хотел всё решить законным методом.

— А сейчас признал перемены? Для учителя это было бы похвально, начни всё с признания своей ошибки.

Ноги ступили на брусчатку.

— Знаешь, что я давно хочу признать?

— Мастер, прошу вас.

— Джейден! Не лезь мне под руку.

Напуганный был подтянут к рассерженному кулаком с воротником.

— Наш почтенный мистер ждёт подальше, через дорогу. Сходи-ка, пока мы болтаем.

— Но…

— Но?!

— Иду.

— Я остановился на яростном негодовании. Мазоли, раздутые струнами после целого дня игры перед любящей тебя публикой, не портят жизнь так, как твою заумные размышления. Ты что, мнишь себя лучше от этой манеры? Ещё возрастом со мной померься. Твои сотни лет никчёмны, раз уж тебе непонятен весь мой гнев.

— Поделись этим, раз уж считаешь нужным.

— Раз уж считаю. Считаю, что работа в команде не строится на лжи! Мне знакомо это, думаю очевидно. Тебе, возможно, трудно представить, что даже музыкальная, сука, группа стоит на этом столпе. Мой барабанщик, Скотти, ещё на пробах заливал, что у него талант. Может сорвать бельё с девицы простой отбивкой. Первый концерт с ним — ужас из моих глубоких кошмаров.

— Ты вроде злился, хотя твой голос всё споко…

— ДАЙ МНЕ ДОГОВОРИТЬ! Музыки пришедшие не услышали. Парень был безнадёжен. В его же хлипенькую рожу прилетело столько пива… Был бы я тобой, я бы его утешил.

— А ты его?

— Избил до соплей. Торчал мне деньги за этот шанс, упустил его, и деньги в тот вечер я так и не получил. И конец уж больно мне напоминает это всё сейчас.