Только не это дерьмо снова.

Джеремайя напрягается.

— Ты ебанутый, Маликов. Если ты хоть пальцем ее тронешь, клянусь Богом…

Люцифер смеется.

— Ты наложил на нее достаточно рук для нас обоих, брат.

— Дать тебе обрюхатить меня, или ты меня убьешь? — я насмехаюсь, прерывая удар, который должен был последовать от руки Люцифера по лицу моего брата. Я вижу, как дергаются его пальцы.

Его глаза возвращаются ко мне.

— Это мои варианты? Ты точно знаешь, как заставить девушку почувствовать себя особенной, Маликов.

Я использую его фамилию, фамилию его отца, чтобы вывести его из себя. Кажется, это работает. Я вижу вены на его руках, рукава, подтянутые к предплечьям. Я вижу, как он старается не сжимать кулаки.

— Черт, даже Маверик был более внимательным, чем ты.

Люцифер проводит языком по зубам, глядя в пол.

— Да, Маверик действительно любит использовать ремень на грязных девчонках. А трахать твоего брата, Сид, ну, грязнее не бывает.

Я замечаю, что Джеремайя смотрит на меня, его рот открыт. Я понимаю, что он понятия не имеет, что я переспала с Мейхемом.

Но даже эта мысль не останавливает мой рот от того, чтобы сказать то, что не следует.

— Я не знаю, Люци, — пролепетала я. — Я думаю, что губы твоей мачехи вокруг твоего члена могут быть немного хуже. Мейхем тоже использовал на тебе ремень? Или тебе хватило этого от мамочки номер два?

Глаза Люцифера вспыхивают. А потом он подходит ко мне. Он поднимает меня, прижимает к стене, одной рукой обхватывая мою голову, чтобы она не ударилась о стену. Джеремайя зовет его по имени, но никто из нас не смотрит в его сторону. Я чувствую запах сигарет Люцифера и этот чертов сосновый аромат, которым он всегда пахнет, но больше того, я чувствую его гнев.

Он убирает руку с моей головы и хлопает ею по стене надо мной.

— Люцифер… — рычит Джеремайя.

— Давай. Сделай мне больно, — дразню я Люцифера. — Сделай мне больно, как она сделала тебе.

Его глаза сужаются.

— Заткнись, блядь.

— Твои любимые слова, — замечаю я. — Это то, что она сказала, когда прикасалась к тебе…

Он снова заносит кулак над моей головой, затем его рука медленно пробирается к моему горлу. Он прижимает свой лоб к моему.

— Это ведь не твоя мачеха трогала тебя, Сид? Это твой приемный отец скользнул руками в твои трусики? Это он первым заставил тебя намокнуть? — его голос — чуть больше, чем шепот, и я едва дышу. — Это там ты узнала, что любишь член так сильно, что хочешь получать деньги за то, чтобы скакать на нем?

Я сглатываю свой гнев. Мое удивление, что он знает. Он хочет, чтобы я разозлилась. Он хочет, чтобы я сбилась с пути.

— Я сделала свое прошлое своим, — говорю я вместо этого, стараясь сохранить спокойствие в голосе. Но ухмылка на его лице говорит о том, что он чувствует мой пульс под своей рукой. — Я стала сильнее благодаря этому. Но что ты сделал, Люцифер? — я подхожу к нему ближе, и его хватка сжимается на моем горле. — Ты все еще работаешь на человека, который отрекся от тебя. Я ни на кого не работаю. Я заставляю мужчин работать на меня.

Он смеется, низко и холодно.

— Это то, что ты думаешь, ты делаешь? — его рука запутывается в моих волосах, и он осторожно оттягивает мою голову назад.

— Отвали от нее, — рычит Джеремайя, но не двигается. Он не пытается помочь мне.

Что-то не так.

Люцифер снова смеется.

— Тебе ведь не нужны были мои деньги, Сид? Или деньги Маверика? Это был бесплатный труд? Позволить нам обоим войти в тебя? — его рот приближается к моему горлу. — Ты пытаешься выебать из себя приемного отца, Сид? Потому что я могу помочь тебе. Мы с Джеремайей оба можем, если ты этого хочешь.

Я не знаю, чего я ожидала после этих слов, но это определенно не тишина, которая стоит в этой комнате. Тишина, кроме моего собственного дыхания и отдаленной музыки, играющей в клубе. Я не вижу Джеремайю из-за возвышающейся формы Люцифера, но я ожидала услышать его. Я ожидала, что он что-то скажет.

Но ничего нет.

Только… тишина.

А глаза Люцифера смотрят на меня.

Люцифер прижимается ближе ко мне и кладет обе руки на стену по обе стороны от моей головы, пистолет в одной руке.

— Ты этого хочешь? — шепчет он. Он облизывает губы и качает головой, изучая мои глаза. — Я знаю, я что-то прервал, когда вошел сюда, — его рот растягивается в улыбке. — Но мы можем начать с того места, где вы двое остановились, если хочешь. Все не так уж плохо, Лилит. Уже нет. Не теперь, когда ты знаешь правду. Все в порядке.

Я делаю глубокий вдох, все еще ожидая, что Джеремайя скажет что-нибудь.

Но он не говорит.

Люцифер проводит одной рукой по моей щеке, пистолет все еще лежит в руке на стене над моей головой.

— Люцифер… — я должна сказать что-то еще, кроме этого. Что-то вроде нет или остановись, но я… не могу. Я не хочу.

Его рука прижимается к моему лицу, а затем он приглаживает мои волосы, его глаза не покидают моих.

— Что, детка? — тихо спрашивает он меня. — Чего ты хочешь? Что бы это ни было, я дам тебе это.

Мои брови сошлись, и я нахмурилась.

— Но ты… — он не хотел этого. Он выглядел так, будто ему абсолютно ненавистна мысль о том, что я спала с Джеремаей, несмотря на то, что мы не родственники. Больше, чем все остальное, что он знает обо мне, он выглядел так, будто ненавидел это больше всего. А теперь…

Он вздыхает.

— В этот единственный раз, — тихо говорит он. — В этот единственный раз я позволю тебе трахнуть его. Если ты хочешь.

Я все еще не слышу, чтобы Джеремайя сказал хоть слово.

Люцифер прижимает поцелуй к моему лбу, затем вниз по моему носу, к моим губам.

— Чего ты хочешь? — тихо спрашивает он меня.

Мои глаза закрываются.

— Я не знаю.

Молчание всего на секунду, а затем: — Ты хочешь знать, чего я хочу?

Я пожалею об этом.

Но я киваю.

— Я хочу, чтобы ты стояла на коленях перед Джеремаей. Я хочу, чтобы его член вошёл тебе в горло.

Что-то холодное упирается мне в плечо, сквозь тонкую ткань рубашки, и я вздрагиваю.

— Открой глаза.

Я открываю. Пистолет упирается в мою кожу. Не с угрозой, а как будто он больше не может держать его.

— Ты хочешь сделать меня счастливым, Лилит? — спрашивает он меня.

Мои брови сходятся вместе, и я не могу найти слов. Я не знаю, что сказать. Я не знаю, что делать.

Я поворачиваю голову и смотрю на Джеремайю Рейна. Мальчик, который следовал за мной через всю страну. Который защитил меня от чего-то худшего, чем его собственная душа. Его глаза большие и печальные, и он выглядит так, будто хочет засунуть пистолет себе в рот и нажать на гребаный курок.

Но он не произносит ни слова. И не двигается.

Люцифер отходит, и я сопротивляюсь желанию потянуться к Джеремайи.

— Приползи к нему снова, Сид, — тихо говорит он. — Потому что прямо сейчас это сделает меня по-настоящему чертовски счастливым, — он делает еще один шаг назад, пока не оказывается рядом с Джеремаей.

Мои глаза находят глаза Джеремайи.

Он качает головой.

— Сид, ты не должна этого делать…

Люцифер улыбается.

— Но она хочет этого, — тихо говорит он. — Правда, любовь моя?

Я делаю шаг к Джеремайи, пока не оказываюсь прямо перед ним. Я вижу, как его глаза блуждают по моему телу, прежде чем вернуться к моему лицу.

Я опускаюсь на колени, мои руки лежат на его бедрах.

Его резкий вдох говорит мне все, что мне нужно знать. О том, что каждый человек в этой комнате в полном дерьме и что это… это случится. Я провожу рукой по его внутренней стороне бедра, провожу ладонью по его боксерам.

— Хорошая девочка, — тихо говорит Люцифер, наблюдая. Он кладет пистолет на землю и опускается позади меня.

Джеремайя стонет, закрывая глаза, пока я провожу рукой по нему, между нами только ткань его боксеров.

Люцифер стоит прямо за мной, но пока не прикасается ко мне.