Шхун отдал им молодого пегого коня, когда как сам взобрался на лошадь, которая, кажется, была старее самого Эзимгарда.

— Ну уж, — надулась Греттель. — Мне и так не хотели их отдавать. Я даже пообещала, что приведу их потом обратно. И денег оставила под залог целое состояние. Хорошие кони везде в ходу.

— Хорошие? — Варон с ухмылкой указал ей на свою клячу. — Если она не сдохнет по дороге — это уже победа. Мы едем в обход, что вдвое дольше если бы пробирались напрямик через город. Да еще непонятно, как далеко находится этот…

— Розенхол, — поправила его Греттель.

— Неважно. Я просто надеюсь оказаться там хотя бы к завтрашнему утру.

В животе предательски заурчало, с ночи они так ничего и не ели, а Фела и того дольше. Надо будет сделать привал.

Иногда девушка просилась остановиться, и тогда она просто слезала с лошади и недолго сидела на корточках, массируя руками затекшие ноги. Греттель же наоборот, почувствовав свободу, наконец-таки давала своему коню промчаться галопом по свободной и пыльной дороге.

— Ты где научилась так ездить? — спросил Варон, когда она в очередной раз, сделав небольшой круг, счастливая вернулась обратно.

Юноша хоть и чувствовал себя довольно уверенно в седле, но ему ни за что не сравниться с Греттель. Она была прирожденная наездница, да и конь слушался ее буквально с полуслова. Если бы девушка принимала когда-нибудь участие в скачках, то Варон определенно бы поставил на нее все свои деньги.

— Ах, это, — она поправила рукой выпавшую прядь. — Просто люблю лошадей. Они мне, как друзья.

Греттель невольно вспомнила о том, как далеко в детстве она занималась с лучшими учителями верховой ездой. Там, в особняке Эрдгара иногда ее сопровождала и мать, она также отлично управлялась с лошадьми, хоть и не считала это женским занятием.

— Леди не подобает гнать галопом, словно какому-нибудь необразованному мальчишке. Ты должна сохранять осанку, стараться, чтобы твоя прическа и платье не повредились на ветру. На тебя смотрят люди.

— Ну а если никого вокруг нет? — канючила та. — Можно хотя бы тогда ездить так, как того хочется?

— Если только ты в этом абсолютно уверена, — вздыхала мать, не в силах справиться со своей дочерью-бунтаркой.

Эрдгар иногда присоединялся к их простодушным поездкам, но в седле из-за избыточного веса, он держался неважно, и выглядел довольно смешно, так, что даже Греттель не могла сдержать своей улыбки.

— Ну вы все делаете не так! — восклицала она, показывая пальцем на поводья. — Мими боится вас!

— Мими? Это так зовут мою лошадь? — добродушно откликался тот, неторопливо слезая с седла.

— Ну, да. А вы разве не знаете ее имя? Как так?!

— Грета, помолчи пожалуйста, — покраснела за нее мать.

— Ничего-ничего, твоя малышка абсолютно права, — улыбнулся Зуб. — Это так невежественно с моей стороны, не знать, как зовут эту красавицу, — он попытался почесать у кобылы за ухом, но та фыркнула, тотчас одернувшись от его руки. — Эй, Пирс. Отведи лошадей обратно в загон. А вас, я бы хотел видеть в своем кабинете через пол часа. Есть небольшой разговор.

Женщина поклонилась, вежливо поцеловав руку барона. Она строго взглянула на Греттель, чтобы и та поспешила сделать то же самое. Семилетняя девочка, едва спустившись с коня, подбежала к Эрдгару и крепко обняла его.

— Грета! Простите, я обязательно поговорю с ней.

— Ну зачем же, — смеясь, он потрепал девчушку по теплой щеке. — Дети в этом возрасте такие милые.

Зуб удалился в сторону своего особняка, а еще через пару лет он решит сделать для Греттель один незабываемый подарок — подарить ей настоящего пони. Могла ли она даже мечтать о таком? У девочки не было ни единой мысли, будто бы этот барон, этот добродушный, пахнущий дорогими маслами мужчина, может совершить то зло, что он задумал тогда. Он и ее мать. Впрочем, теперь это давно в прошлом.

— Мы можем ехать? — спросил Варон у сидевшей на камне Фелы, от звука его голоса, она тут же встрепенулась. — Ну хватит уже бояться. Это начинает действовать мне на нервы.

— Я… — она осторожно посмотрела на него. — Я постараюсь, сэр.

Шхун устало вздохнул. Наверное, это уже достаточно большой прогресс, ведь несколько часов назад девушка и вовсе пыталась его убить.

— Там, впереди! — к ним вдруг подъехала раскрасневшаяся Греттель, пытаясь что-то сказать, но быстрая езда совсем вымотала ее, — Там. Я…

Варон напрягся, невольно схватившись на кинжал. Может быть такое, что их преследуют с самого Эзимгарда? Или же это Йак. Может он решил отомстить? Заметив его волнение, девушка, наконец, выдохнула.

— Там ручей! Мы можем умыться, напоить наших коней, да набрать воды в путь. Я уже попробовала, такая чистая и холодная! Вы будете в восторге!

Шхун не разделял этого ее энтузиазма, но от глотка свежей воды он и правда бы не отказался. В лагере разбойников они нашли только бочки с вином, а проку от них было мало. Если только раны смочить.

Посадив Фелу на лошадь, словно какой-то мешок, они медленно двинулись в путь.

— Нам нужно раздобыть какой-нибудь еды на вечер, — обеспокоено сказала Греттель, глядя на их полупустые мешки. — Печеный картофель почти закончился.

— Я займусь этим, как сделаем привал, — Варон указал ей на охотничий лук, который он также украл у разбойников.

— Думаешь найти кролика? Да, жареная крольчатина была бы к месту. Ну или же поймать какую-нибудь дичь, тоже было бы неплохо.

— Я умею… Умею ставить силки.

Сначала они даже не поняли, кому принадлежал этот голос, слишком уж тихо она это произнесла.

— Фела, ты…?

— Меня отец научил, — ее глаза вдруг наполнились слезами, Греттель тут же попыталась ее успокоить, но, кажется, становилось еще только хуже.

— Ну что ты, приедешь домой, увидишь его…

— Греттель, — окликнул ее шхун. Он отчего-то молча покачал головой.

Чем больше Варон смотрел на Фелу, тем очевиднее ему казалась схожесть этой девушки и мужчины, что они застали мертвого у телеги в лесу. Тот же широкий подбородок, растопыренные уши, похожий цвет пшеничных волос. Так как извозчик был намного старше, чем сама Фела, то можно было предположить, что этот мужчина и являлся ее отцом. Интересно, видела ли она сам момент убийства? Или же все случилось так быстро, что, находясь в уютной карете, она даже не успела никак среагировать. И, возможно, Фела теперь думает, что ее отцу удалось как-то скрыться или сбежать, но… Эти слезы говорили сами за себя. Кажется, девушка не тешила себя ложными надеждами.

— Хочешь расскажу тебе про острова? Ты ведь вряд ли когда-нибудь покидала материк, — спустя некоторое время предложила Греттель, аккуратно поглаживая ее одной рукой по волосам, а другой, справляясь с поводьями.

— Х..хочу.

— Я родилась на одном из южных островов, под названием Гарба. Там тепло почти круглый год, снег если и выпадает, то не больше чем на пару недель. А какие там сады!..

Варон слушал ее в пол уха, сам он в то время думал о том, как бы обезопасить себя по приезду в Розенхол. Если не вдаваться в детали, выглядит все довольно скверно: окровавленная одежда, девушка в слезах и здоровенное оружие за спиной. Городские могут неправильно все растолковать, а если еще узнают в нем шхуна… Тогда дела могут стать действительно плохи. Юноша понимал этот великодушный порыв своей подруги, помочь человеку в беде, но, кажется, она не совсем осознает, что может ждать их в будущем, и сможет ли Фела сказать хоть слово в их с Греттель защиту.

Так за рассказами и за тяжелыми мыслями прошел целый день. У ручья им удалось вдоволь напиться, да и лошади также не были против утолить мучавшую их с самого утра жажду. Греттель попыталась отмыть свои волосы и одежду, Фела же осторожно остужала ноги, зайдя по колени в ледяной ручей. Пока девушки умывались, Варону удалось-таки поймать какого-то щуплого зайца, он убрал его в мешок, отметив про себя, что этой еды не хватит даже для одного. К сожалению, остальная часть его охоты прошла еще менее удачно. Стрелы почти закончились, а мешок так и не потяжелел.