— Как давно? — причмокивая повторил Освальд. — Полагаю, что с самого своего начала. Короли, жрецы… История связывает их в некий замысловатый клубок. Теперь уже и не ясно, кто приказал построить этот тоннель. Какой-нибудь жалкий трусливый принц, или же жрец захотевший приблизиться к королевской власти.

— Но Белый замок магистериума телепортировали однажды, неужели никто не заметил?

Желтые глаза ключника сузились в усмешке.

— Если кто и заметил, да разве теперь вспомнят? Сколько жрецов погибло в тот день, сколько здесь было крови. Хоть этот замок и зовется ныне белым, но далеко не все стены оттерты в пустующих подземельях, мой юный граф.

— Постойте же, не уходите, — проговорил Свейн, но ключник уже хлопнул дверью, запустив немного холодного свежего воздуха в душную комнату.

«Господин Киган в опасности? Это он мне хотел сказать?» Но вскоре юноше стало казаться, что все это ему и вовсе приснилось: и тайная встреча Алого Братства, и принцесса в глиняной маске, и ключник, который, казалось бы, полностью лишился рассудка…

Спустя пару часов, Свейн занял свободный чистый стол в самом углу обеденной комнаты. Он любил здесь сидеть, хоть это место и считалось весьма темноватым в столь просторной и светлой столовой. Перед ним лежал свежий хлеб, сыр, тушеная свинина и вареный картофель, пара порезанных луковиц и столько же зубчиков чеснока, две кружки сладкой фруктовой воды, чтобы утолить жажду, а на десерт черничный пряный пирог и карамельное яблоко. В любой другой день Свейн бы с удовольствием все это съел, не оставив за собою ни крошки, но сейчас же, ему и кусок в горло не лез.

После странного разговора с Освальдом, юноша кое как добрел до обеденных комнат, решив для начала попробовать восстановить свои силы едой, а потом уж лечебными зельями. «Да, я просто слегка переутомился», — все повторял себе Свейн, стараясь не обращать внимания ни на капающий со лба пот, ни на холодный озноб, что периодически сотрясал его тело.

— Говорят, Падре прибудет сюда вместе со своим шхуном. Их обоих закуют в кандалы и под стражей сопроводят до зала слушаний.

— Думаешь? Мой отец считает Девере весьма приятным человеком. А этот шхун, он вроде всего лишь мальчишка, ему лет четырнадцать если не меньше.

— Твой отец глубоко заблуждается, Сэм. Иначе как объяснить то, что этот эльврат одним своим взглядом убил несколько деревенских? А все потому, что те сделали шхуну какое-то безобидное замечание! Все знают, что Падре держит его на цепи, но, когда жреца не находится рядом, то он творит действительно жуткие вещи…

— Да, этот красноглазый выродок еще и уродливый, как сама смерть! У него огромный горб на спине и гнойники по всему телу. Падре частенько на складе заказывает зелья от жутких струпьев и волдырей, я сам видел отчеты и поэтому знаю, о чем говорю.

— Слушание вроде поэтому и будет закрытым, только Совет девяти и еще несколько высших жрецов могут…

Совет девяти. Свейна будто ударили по голове, и он вспомнил зачем он пришел в столовую и куда собирался пойти после. У него не так много времени, если подумать, и уж точно не стоит растрачивать его на всякие пустяки, подобные этому подслушанному разговору.

«Киган не особо доверяет почте магистериума, и, пожалуй, в этот раз я согласен со своим учителем. Писать письма в такой ситуации не самая удачная затея. В лучшем случае письмо не дойдет до получателя, ну, а в худшем…» На мгновение юноша представил реакцию принцессы Валларии, предводительницы Алого Братства, а также этот надменный насмешливый взгляд ее верного палача.

«Я лично поговорю с Киганом, как только тот прибудет в магистериум. Неважно, поверит он мне или нет, я все равно не собираюсь доучиваться этот год. Я очень устал. Мне необходимо вернуться в Мерзлый Пик и увидеть дедушку, предупредить его… Но о чем? Если принцесса и правда настроена так решительно, то мы должны, как можно быстрее дать ей ответ. Скорее всего граф пожелает удостовериться в болезни короля лично, ну, а потом… Освальд предупреждал меня, что телепорт в магистериум закроют. Но разве это возможно? Вся площадь оборудована камнями энергии и рунами, этот старый ключник просто не понимает, куда ему».

Посчитав, что ему стало гораздо лучше, юноша поднялся со скамьи, взяв с собой карамельное яблоко, чтобы сгрызть его по дороге в больничное крыло. Но, сделав пару нетвердых шагов, плод вдруг выпал из его ослабевшей руки, и прокатился по полу прямо до соседнего столика.

— Извините, это мое. Я сейчас…

Но слова почему-то застряли у него в горле. Да и пол стал ближе, чем ему казалось до этого. Такой холодный и пыльный от всех этих грязных подошв. Последнее, что Свейн запомнил до того, как оказаться в больничном крыле, так это топот ног и гул приближающихся с разных сторон голосов.

— Просыпайся, — кто-то с силой потряс Део за плечи.

Действие ладана и угревого камня все еще не позволяли юноше открыть глаза. Сколько он уже спит? И где это он? А рядом с ним… Это Падре?

Део что-то промычал, он был не в силах говорить, да и если бы даже мог, вряд ли сейчас его речь прозвучала бы более внятно.

— Тихо, не шуми, выпей-ка, — жрец что-то сунул ему под нос, нет, неужели опять какое-то зелье? Део хотел было отвернуться, но тот чуть ли не влил в него содержимое маленькой фляги.

Какая-же кислятина! Део вмиг закашлялся, но теперь он хотя бы смог сесть. Белые и холодные простыни, рядом железная тумбочка с прикрепленной на ней медицинской биркой, они что, до сих пор в больничном крыле? Как Падре пустили сюда?

— Слушай меня, Део, внимательно слушай и запоминай. Мы должны выйти отсюда по отдельности. Понимаешь? Сначала я, потом ты. Иди сразу же к площадке для телепортации. Ты ведь помнишь дорогу? Мы сейчас в медицинском крыле. Тебя положили чуть отдельно от других, то, что ты эльврат пришлось нам как никогда кстати, — Део смог приоткрыть глаза и увидел перед собой взбудораженное лицо своего учителя, он уже сменил выходную мантию на другую. Он что, прокрался сюда тайно? — Главное не ложись в кровать снова, жабья микстура еще поможет тебе какое-то время мыслить ясно, но стоит тебе прилечь, так ты снова уснешь. Понимаешь меня?

Део кивнул, хотя на самом деле он мало понимал, что говорит ему учитель. К чему такая спешка?

— Как я выйду, подожди ровно десять минут и иди следом. Мне хватит времени подготовить все, что нужно.

— Но вам же не…нельзя, — Део напрочь забыл, что в стенах магистериума ему не следует говорить ни слова, он тут же закрыл рот руками, но, не смотря на случившееся, Падре лишь улыбнулся.

— Да, нельзя. Но ведь никто и не узнает. Меня вообще уже не должно быть в замке магистериума. В принципе, меня тут и нет. Я уехал еще вечером. Но вот сейчас вернулся, вернулся за тобой Део. Тебя нельзя оставлять тут. Ты знаешь слишком много, ты представляешь угрозу теперь для их тайны.

— Я… Меня могут убить?

Падре ненадолго замолчал, пока он разговаривал с учеником, он все это время что-то искал в своей поясной сумке, и, видимо нашел.

— Нет, убить нет. Я не знаю. Я не хочу об этом сейчас думать. Держи, — он протянул ему письмо, аккуратно перевязанное красной нитью. — Я так понял зелья невидимости у тебя при себе уже нет. Молчи, потом все обсудим. Это тоже должно помочь, просто передай жрецу, когда выйдешь отсюда. Тому, что у входа в больничное крыло. Он там должен быть сейчас один. Понял? Лично в руки. Больше ничего не требуется.

Део бережно взял в руки желтый пергамент, интересно, что было в этом письме, угроза, предложение золота? К сожалению, или же к счастью, у юноши не было сил даже думать об этом.

— Так, вроде все. Выходишь, даешь письмо, и идешь прямиком к площадке. На все про все у нас не так много времени. Не задерживайся нигде. Если тебя заметят, а тебя заметят, просто делай вид, что идешь по своим делам. Да, ты теперь не мой ученик, но приказа о том, что тебе нельзя самостоятельно передвигаться по магистериуму еще не поступало. Пока еще, — Падре встал, он осмотрел зрачки Део, а также пощупал его лоб. — У тебя жар. Но это нормально. Как же я волновался, мой мальчик!