Чем больше Киган думал о таинственной болезни, тем сильнее ему не нравилось то, что все его умозаключения сводились, будто бы она вызвана искусственным путем. Но ведь хал уверил его, что выжженные под кожей символы — это недуг. Об искусстве грааров они знают не одну сотню лет. И хоть эльвраты не посчитали нужным поделиться своими умениями ни с человечеством, ни даже с халами, но эту древнюю технику ни с чем не перепутать.
«Валайхал Моргрул эдиге карталис», — повторил про себя жрец, словно какое-то заклятие. Вдруг на глаза ему бросился документ, написанный до боли знакомым почерком.
— Девере, — легким движением руки Киган расчистил стол и пододвинул к себе свечу. — Столько лет в Цитадели и все зазря?
В этих записях был предоставлен сухой отчет об исследованиях «внутренней коррекции» и эльвратов. Оказывается, монах уделил этому немало времени перед тем как все бросить и вернуться на службу в магистериум. Их общий друг Кларк уверен, что таким резким переменам послужила внезапная кончина его жены Долорис, а также еще девятерых людей, которые в этот день находились в злосчастной лаборатории.
Тогда ходило много споров о том, какова же была истинная причина трагедии, что обрушилась на Цитадель и ее жителей. Некоторые были уверены, что поджог устроил кто-то из шхунов, другие же называли все это «праведной карой» и просили лишь усерднее молиться богам, чтобы те послали им всепрощение.
Киган в тот раз не стал тревожить друга расспросами, соболезнуя его горькой утрате. Но когда тот, через десять лет служения магистериуму, решил взять себе в обучение шхуна…
— Ты должно быть шутишь, — проговори жрец, глядя на его осунувшееся лицо.
Девере как раз пришел к нему с просьбой созвать Совет и как можно быстрее. Он знал, что Киган выслушает его или по крайней мере не выставит сразу за дверь.
— Совет я беру на себя. Я найду доводы, которые полностью устроят их, но мне важно, чтобы и ты был на моей стороне.
— Это невозможно, — тут же отрезал тот.
— Я так не думаю, — взмахнув изумрудной мантией, жрец быстрым шагом подошел к столу, за которым восседал Киган. — Ты должен мне помочь.
— Если так хочется стать наставником, то выбери кого-нибудь более подходящего для роли ученика.
— Но Део мне идеально подходит! — воскликнул тот.
— Део? — Киган удивленно уставился на взволнованного приятеля. — Ты уже и имя ему дал?
— Я…не, — на миг он замолчал, пытаясь подобрать нужные слова. — Я не давал ему имени. И… Все это пустое, Киган. Просто выполни мою последнюю просьбу. Это для меня очень важно.
— Важно что? Стать для всех посмешищем? — жрец заглянул ему за спину, проверив, точно ли заперта входная дверь. — Совет не одобрит этого. Кроме того, магистериум может не только запретить тебе брать в последствии учеников, так еще и лишить твоего высокого статуса. Ты добился привилегий носить золотое перо и заседать в малом Совете, неужели ты готов вот так просто все потерять?
— Если они этого потребуют — то да.
Грубая щетина, покрывающая мрачное лицо Девере, переросла уже в небольшую бороду, из-за чего он казался теперь совсем стариком. Не украшали жреца и волосы, что успели поседеть за короткое время, и сейчас беспорядочными спутанными прядями ниспадали ему на плечи, делая его похожим скорее на бездомного, чем на известного ученого, чьими работами зачитываются в широких кругах.
— Прошу, подумай хорошенько и приходи ко мне через неделю, а может и через месяц. Да, так будет лучше. Ломать свое будущее ради какого-то шхуна…
— Эльврата, — незамедлительно поправил его тот. — Этот мальчик — эльврат. И он очень способный.
— Ты это понял по его красным глазам? — усмехнулся Киган, чуть откинувшись на спинку своего кресла. — Эльвраты не умеют читать и писать, а уж если быть до конца честным, то даже говорить. О каком ученичестве тут вообще может идти речь? Чему ты можешь его научить?
— А вот это уже мои проблемы, — Девере в задумчивости прикусил нижнюю губу. — Но я обещаю, что этот мальчик, он сдаст экзамены не хуже…
— Ну, уж нет! Это переходит все границы! — Киган не мог поверить собственным ушам. — Никто не допустит его до экзаменов. Эльврату никогда не стать настоящим жрецом.
— А кто сказал, что я хочу сделать из мальчишки еще одного жреца?
Кажется, этот разговор становится все более бессмысленным. Они озлобленно смотрели друг на друга, настаивая каждый на своем. Киган находил возмутительным, что к нему вот так вот просто ворвались в кабинет, прерывая жреца от его обыденной работы. Девере же был уверен, что столь незначительная просьба займет у него куда меньше времени, но видимо он ошибся. Все же, прошло немало лет с их давней юношеской дружбы, многое поменялось с тех пор…
— Тогда чего ты добиваешься, Стиан? — от упоминания своего прошлого имени, Падре немного поморщился, но взгляд его оставался все таким же твердым и уверенным в своей правоте.
— Мне нужен ученик, — наконец, после непродолжительной паузы начал он. — Мне — не магистериуму. Мне нет нужды до его громкой фамилии или до бесконечных родословных связей, также как мне нет дела и до золота, что могла бы предложить его благодарная семья. Я нуждаюсь в помощнике, в ком-то достаточно верном и сообразительном, а также способным держать язык за зубами, когда это необходимо. Если знаешь более подходящую кандидатуру, чем этот мальчишка-эльврат, то я весь во внимании.
За закрытыми дверьми кабинета слышался шум и суета, столь привычная для магистериума. Днем в стенах Белого замка всегда было много народу: по большей части это были работающие здесь жрецы и приглашенные гости, что время от времени посещали магистериум с различными, не требующими широкой огласки, просьбами.
— Что ты задумал, Девере? — Киган слегка наклонил голову на бок, пытаясь понять, чего же в действительности желает его давний приятель.
— Ничего, что могло бы хоть как-то навредить магистериуму, — постарался уверить его тот. — Но если для тебя это действительно так важно, то я собираюсь углубиться в изучение Пыли. Впрочем, Совету об этом знать совершенно не обязательно.
— Ты забываешь, что я такой же член Высшего Совета девяти, как и все они.
Лицо Падре вдруг исказила усмешка и, чуть понизив голос, он сказал.
— А ты забываешь, что я твой друг. Как и возможно то, что я когда-то сделал для тебя.
Громкий хруст заставил их обоих содрогнуться, Киган не заметил, как сломал свое лучшее чернильное перо, что до этого так крепко сжимал в руке. Мужчина поспешно выругался, закинув испачканный инструмент в верхний ящик стола.
— Так и быть, я устрою тебе встречу с Советом, — ликование в глазах Девере продолжалось совсем недолго, вскоре оно сменилось легкой грустью. — Но впредь нам больше не о чем с тобой говорить. Прошло не мало лет с нашей дружбы и теперь, как я вижу, у нас с тобою совершенно разные цели и пути.
— Я бы мог, конечно, поспорить… Но да, я понимаю тебя, Киган, — устало проговорил тот и медленно направился в сторону двери. — Спасибо тебе.
— На решение Совета я никак не смогу повлиять, — вдогонку проговорил ему жрец. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Назад дороги уже не будет.
— Это может показаться странным, но возможно, я впервые уверен в том, что делаю правильный выбор.
Тот разговор был и правда последним, что произошел между ним и Падре. Киган был прав, магистериум крайне неодобрительно отнесся к идее жреца взять к себе в ученики какого-то шхуна. На протяжении многих месяцев Совет устраивал слушания, где решался вопрос о возможном наставничестве или же исключения Девере из числа уважаемых жрецов и лишения его всех прошлых заслуг.
Не меньшим предметом для обсуждений был и мальчик эльврат, который, сам того не ведая, стал причиной столь длительных разногласий и разделения жрецов на два лагеря: тех, что поддерживали идею Девере об ученичестве и тех, кто был категорически против нее. Киган как сейчас помнит этого маленького зашуганного ребенка, что стоял посреди судебного зала, пытаясь не обращать внимания на шепот и выкрики, направленные в их с Падре сторону.
