— Что вы хотите этим сказать? — нахмурился он.

— Только то, мой принц, что они не умеют оценивать противника, не видят всей опасности. Бросаются на пауков, не раздумывая, словно это игра, — резко выдохнув, она попыталась успокоиться, снова переходя на почти что шёпот. — Опасная беспечность может стоить жизни не только им, но и тем, кто окажется рядом с ними.

— Вы говорите как мой отец, — слабая ирония проскользнула в улыбке Леголаса. Но она тут же исчезла, столкнувшись с холодным взглядом эллет.

— Я говорю как та, что видела десятки мёртвых синдар вокруг себя, — она резко осадила юношу. Для неё, в отличие от многих других, он, прежде всего, был молодым, не набравшимся опыта мальчишкой. Пусть и чужим, но ребёнком. Тем, кого следовало оберегать и обучать. Защищать ценой своей жизни. Поэтому, смягчившись, она пояснила: — Эру даровал нам жизнь не для того, чтобы мы рисковали ей попусту.

Немногим позднее, когда гнездо было сожжено, небольшой отряд расположился неподалеку у корней деревьев. Тщательно очищая оружие, они вели неспешную беседу, на которую Андунээль не обращала внимания. Снедаемая тревогой, она ожесточенно натачивала мечи, не замечая недоумённых взглядов Стражей. Всматриваясь в тёмный лес, окружающий их со всех сторон, она словно чувствовала на себе чей-то взгляд. Чьё-то давящее присутствие. Казалось, она вот-вот увидит силуэт врага меж извилистых корней.

Но вместо этого она ощутила омерзительную вонь, въедающуюся в кожу. Означало это только одно.

— Орки, — стремительно поднимаясь на ноги, она сжала рукояти клинков в руках.

Прежде чем топот множества бегущих ног донесся до эльфов, они были готовы встретить врагов. Приказав двоим лучникам занять позиции высоко на кронах деревьев, остальным Андунээль скомандовала стать кругом. Бросив взгляд на Леголаса, потянувшегося за парными клинками, она отрицательно качнула головой и взглядом указала на колчан за его плечами.

— В нём ещё достаточно стрел. Клинки оставь на тот случай, если они закончатся быстрее, чем враги. — Становясь перед аранэном, она не терпящим возражений тоном произнесла: — что бы ни случилось, стой за моей спиной.

Через несколько минут, когда орки стали приближаться со всех сторон, с деревьев в них полетели стрелы, каждая из которых несла смерть. Стражи понимали, что нужно беречь каждую стрелу, поэтому целились на поражение.

Понимая, что их собирались взять в кольцо, Андунээль весело улыбнулась, оглянувшись на Стражей.

— Тому, кто уничтожит больше всего этой погани, я подарю лучшего роханского коня! — в её голосе серебром звучало веселье и никто, кроме Леголаса, видевшего, как она до онемения сжимает рукояти клинков, не догадывался о том, что оно лживо.

Даже сейчас, когда врага ещё не видно было полностью, становилось понятно, что численностью он во много раз превышает численность отряда, отправившегося зачищать гнездо пауков, а не сражаться с орками. Эллет пыталась поднять боевой дух отряда, принц понял это. Внезапно чётко осознав, что не всем им удастся выбраться живыми из этой битвы, он достал стрелу и, метко прицелившись, усмехнулся:

— Ни за что не упущу возможность заполучить прекрасного быстроного скакуна!

Выждав, когда враг, не обращая внимания на падающих замертво застреленных соратников, подойдет ближе, почти что сомкнув вокруг мирквудцев кольцо, эльфы были преисполнены решимости уничтожить погань, пробравшуюся в их лес, и вернуться домой. Никто не хотел умирать. Никто не хотел оставаться навечно в землях, осквернённых влиянием зла, поселившегося в Дол Гулдуре.

Бросившись на орка, бегущего на неё, Андунээль отрубила ему руку и, запрыгнув на него, скрещенными клинками оторвала голову. Бросив её вглубь нападающих орков, она перепрыгнула на голову другому орку и, балансируя на отвратительной лысой макушке, проткнула клинками глазницы уродов, находящихся по левую и правую сторону от него. Словно вихрь, пробежавшись по плечам и головам противников, она вскоре вновь оказалась перед Леголасом, находившемся в кругу мечников. Заметив, что он хотел было потянуться к парным клинкам, она отрицательно качнула головой.

— Пока не закончатся стрелы, не суйся под руку! — выкрикнула она, прежде чем броситься наперерез здоровому орку, несущемуся на юную эллет по левую руку от неё.

Больше не прерываясь на отвлекающую болтовню, Андунээль вспоминала наставления отца, оставляя после себя только трупы, ибо недобитый враг был ещё опаснее. Отцовские клинки порхали в умелых руках, подобно смертоносным бабочкам — коснутся и тебе не жить. Ни на секунду не открываясь перед противником, которому, казалось, нет конца, она не заметила того момента, когда у лучников закончились стрелы, зато поняла, что против них выступили три полных отряда. Полторы сотни орков из Дол Гулдура, от которых смердело падалью и невежеством.

Среди остальных заметив громадного вожака в чёрной броне, эллет всмотрелась в его широкую плоскую рожу. Раскосые глаза пылали, как угли, красный язык свешивался из омерзительной пасти, как у бешенного животного. Прорубая себе путь к нему, Андунээль уже не видела, как за её спиной двоих Стражей ранили отравленными мечами, как под действием яда они начали терять силы, тая на глазах.

Добравшись до вожака, эллет бросилась на него, а потом, в последний момент упала на колени, проскользила по снегу и прелой листве под ним, и перерезала ему сухожилия. Не желая тратить ни времени, ни сил на такого огромного противника, она хотела с помощью хитрости выиграть себе преимущество. Но ранения не помещали ему нанести внезапный удар кривым ятаганом в спину, отразить который она успела в последний миг. Уходя с траектории атаки, она заметила кончик своей косы, втоптанной в снег и грязь. Осознание близкой смерти пробудило у неё доселе хранящуюся глубоко в душе ярость. Гнев, способный смести всё на своем пути.

Битва закончилась почти сразу после того, как Андунээль отрубила вожаку обе кисти рук и перерезала глотку. С ног до головы вымазанная в чужой крови, она медленно выпрямилась и, смахнув с парных мечей чёрную орочью кровь, огляделась. Вокруг неё лежали десятки мёртвых тварей, их проклятая кровь утекала в землю, искажая её.

Заметив среди кажущейся бесконечной тьмы всё ещё не опускавшего клинки Леголаса, горевшего ровным бело-золотым пламенем, она судорожно выдохнула и закрыла глаза, пытаясь унять всплеск силы, бурлящей в венах. Кое-как совладав с ней, направилась к аранэну, а через несколько мгновений увидела тела мертвых эльфов возле него. Трое из их отряда уже никогда не вернутся домой. Ещё двое были тяжело ранены. И она вовсе не была уверена в том, что сможет им помочь.

Остановившись рядом с аранэном, она скользнула по нему обеспокоенным взглядом и, только убедившись, что он не ранен, выдохнула с облегчением. Но через пару мгновений, взяв себя в руки, нахмурилась.

— Непослушный мальчишка! — наплевав на то, что перед ней находится принц, она отчитывала его, как обычного юношу. — Я приказывала тебе стоять за моей спиной! — запоздало её накрыло волной страха за его жизнь. Когда пыл боя стих, она оказалась ослаблена произошедшим и уже не могла сдержать слов, вертящихся на языке. — Твой отец не выдержит, если с тобой что-то случится.

— Вы ошибаетесь, — небрежная улыбка его дала эллет понять, что он уже давно не верит, что в отце остались прежние чувства, некогда согревавшие обоих в ледяном царстве одиночества.

Взяв оба меча в правую руку, левую Андунээль протянула к нему и едва ощутимо коснулась ладонью щеки. Понимая его сомнения и опасения, эллет знала, насколько они опасны. Никто и ничто не должно было стоять между отцом и сыном, но раз уж тяжелые мысли уже терзали аранэна, кто-то должен был вернуть ему уверенность.

— Никогда не сомневайся в его любви к себе, Леголас, — проведя по скуле принца подушечками пальцев, она тепло, понимающе улыбнулась ему так, как могла бы улыбаться его мать. — Ты — самое ценное, что у него есть. Дороже Мирквуда и дороже жизни. Только это является правдой. Только это тебе стоит помнить.