Леголас ещё не успел в полной мере осознать всего рассказанного Андунээль. Его терзало множество вопросов. Едва ли не главным среди них был о том, как она жила после падения Дориата и до того как оказаться в Лотлориэне. Вот только теперь он не был уверен, что хочет знать ответ.

Погружённый в смурные мысли, Леголас поначалу не обратил внимания на редеющие по обеим сторонам дороги деревья. Лишь когда перед ним оказалась дубовая роща, а смешанный лес остался за спиной, он остановил коня на границе между ними, где из-под тающего снега вовсю росла зелёная трава.

— Добро пожаловать в мир за границей королевства твоего отца! — торжественно произнесла Андунээль.

С царящей на губах весёлой улыбкой она лукаво смотрела на него, будто оценивая эмоции, наполняющие Леголаса в эти минуты. А ему вдруг показалась, что та израненная тьмой и болью эллет, что говорила с ним меньше четверти часа назад, осталась под сенью Мирквуда. Перед ним находилась другая, та, которой хотелось улыбаться в ответ, что он и сделал, предвкушая увлекательные недели.

Спустя несколько часов неторопливой езды по дубовой роще, Андунээль различила далеко перед собой, в просвете между деревьями колючий частокол, которым была обнесена широкая поляна, и крышу просторного деревянного дома. А через пару секунд поняла, что и Леголас обратил на них свой взор.

— В этом доме живет Беорн. Один из беорингов. Что отец тебе рассказывал о них?

Вскинув бровь, она обернулась к спутнику и различила в глубине его глаз лёгкую растерянность.

— Что это полудикие оборотни, спустившиеся с гор, — чувствуя подвох, осторожно начал он. — Они заселили долины Андуина у Каррока. Как раз на западе леса.

— Пусть Беорн и оборотень, но он далеко не так дик, как гномы, — с явным пренебрежением к последним заметила эллет. — И уж точно не так кровожаден. Ему нет дела до чужих драгоценностей, да и вообще до роскоши, — по мере того, как они подъезжали ближе, стали различимы крыши конюшни, сарая, хлева и амбара. — Однако разве такой дом смог бы построить дикарь? — взглянув на пристыженного юношу, она довольно отметила одну из его достойных черт — готовность верить не тому, что слышал, а тому, в чём убедился сам. — Да будет тебе известно, без острой нужды он никогда не убивал животных и птиц, в том числе и диких. Ты спросишь: «Чем же тогда питается этот огромный человек?» И я отвечу: «Сливками, мёдом, овощами, фруктами и хлебом». — В ответ на изумление Леголаса, она лукаво улыбнулась. — И, да. Он действительно огромен.

— А это правда, что его дом по ночам охраняют медведи, и что он может разговаривать с животными на их языке? — любознательно поинтересовался Леголас, склонив голову чуть к плечу.

Услышав это, Андунээль не выдержала и звонко рассмеялась. Запрокинув голову к высокому пронзительно-синему небу, по которому плыли пушистые белые облака, она чувствовала себя счастливой и свободной. Будто бы ей снова было чуть больше сотни лет.

Когда смех отзвенел, она улыбнулась.

— Если он ещё остался тем, кем был, когда я встретила его много лет назад, то, возможно, это правда. — Предвосхищая вопрос, пояснила: — мы случайно пересеклись в предгорье около двадцати лет назад. Он вынужден был покинуть дом, но желал однажды вернуться назад. Когда-нибудь, когда враги сгинут. А я возвращалась из очередного путешествия в Лотлориэн, — вспоминая то время, тепло улыбнулась. — С виду Беорн действительно может показаться суровым и недоверчивым, и он на самом деле таков. Но для друзей и старых знакомых он весьма добродушен. — Поразмыслив, она неопределенно пожала плечами и беспечно призналась: — по крайней мере, он говорил, что будет рад видеть меня в своём доме. Так что, когда увидишь его, постарайся быть спокойным и дружелюбным.

Уже после понятливого кивка Леголаса, она вдруг обернулась в седле всем корпусом и попросила:

— В дороге нам было бы лучше обращаться друг к другу на "ты".

— А могу я так обращаться к тебе и после того, как мы вернёмся?

По радостной улыбке и настороженности во взгляде Андунээль поняла, что он давно был не против перейти определённую грань, после которой оставаться чужими друг другу становится сложно. В этом своём стремлении он был честен и открыт, и, неожиданно для себя, эллет решила, что пора и ей становиться такой.

Тёплая, понимающая улыбка преобразила её лицо.

— Я не против.

Хозяин дома вышел из амбара как раз в тот момент, когда незваные гости, появившись у края поляны, въехали в распахнутые настежь ворота. Необычайно высокий, с густыми чёрными волосами и бородой, он почти в два раза возвышался над Андунээль, когда она спешилась и приблизилась к нему.

— Здравствуй, Беорн, — на её лице царила приветливая улыбка, с которой она безбоязненно смотрела снизу вверх в тёплые карие глаза. — Ты построил прекрасный дом.

— Это кто с тобой? — не тратя времени на приличия, глубоким, раскатистым голосом без особого дружелюбия спросил оборотень, хмуро глядя на Леголаса, стоящего на пару шагов позади её правого плеча.

— Мой юный друг — Леголас, — искренний и совершенно спойкойный ответ убедил Беорна в отсутствии опасности от спутника эллет. — Ручаюсь, что он не причинит вреда ни тебе, ни твоему дому, ни какому другому живому существу вокруг.

Дождавшись кивка, с которым мужчина признал её слова, она обернулась к Рибиэлсириту и посмотрела в его большие умные глаза, разрешая уйти в конюшню. Едва он двинулся с места, как за ним последовал конь аранэна. Взглянув на юношу, она едва сдержала весёлую улыбку.

Леголас понимал, что не должен столь изумлённо рассматривать беоринга, но ничего не мог с собой поделать. Стараясь выполнить просьбу Андунээль, он счёл за лучшее оставаться чуть позади неё и молчать. Но ничего не мог поделать со своими эмоциями, ибо был впечатлён тем, насколько громадным был Беорн в обличие человека, и опасался представить, сколь грозным тот был в облике чёрного медведя.

— Твой мальчишка совершенно невоспитанно пялится на меня, — недовольно отметил Беорн.

— Будь к нему снисходительнее, — лукаво улыбнулась эллет и, подавшись вперёд, будто по секрету, произнесла: — ведь он впервые покинул свой лес.

— И ты решила познакомить его с ближайшим соседом? — мрачно заключил он, а потом махнул рукой на юго-восток. — Так отвезла бы к Радагасту Бурому в Росгобел. Это не так далеко отсюда. Посмотрели бы на его кролей размером с собаку, — разводя руки, показал примерный размер питомцев Беорн. Не привычный к вниманию к своей персоне, он чувствовал себя неуютно и обрадовался бы, реши эльфы уехать к магу. — Невероятно быстрые эти ушастые! Да и сила у них та ещё. Один из них двинул мне задними лапами в грудь, так потом даже синяк остался.

Андунээль оценила попытку спровадить их, но вместо того, чтобы обидеться или разозлиться, неопределённо повела плечом.

— Хотя Айвендил и добрая душа, но я не люблю истари, — весьма категоричное заявление Андунээль вызвало у оборотня ухмылку. — К тому же, ходят слухи, что он становится всё более чудаковатым.

— Только потому, что эльфам, людям и гномам он предпочитает животных и птиц, а так же мало интересуется политикой и делами Совета? — спросил он, скрестив руки на груди.

На это Андунээль только улыбнулась, оценив, настолько тонко этот огромный человек намекнул на свою схожесть с затворником-майар.

Большинство из тех, кто когда-либо видел Беорна, считали его глуповатым простаком, полу-животным, полагающимся только на силу и инстинкты. Эллет ещё в прошлую их встречу убедилась в ошибочности подобных мнений. И теперь, глядя на него, без труда пробиралась через напускное и видела саму суть мужчины.

— У меня есть для тебя дары, — миролюбиво призналась она и чуть склонила голову к плечу, украдкой посмотрев на веранду. — Пустишь в дом?

— Мой дом — твой дом, Леди Осень, — склонил голову оборотень и отступил в сторону, пропуская гостей.