— Я всегда знала, что она у нас герой, — весело прохрипела фея, нежно поглаживая мою руку.

А я впервые почувствовала себя дома… По-настоящему дома и в кругу семьи.

— Давай, Арис. А-а-а, — протянула я, держа в руках миску с замечательным крем-супом, от которого шел теплый пар, дразнящий нос своим чудесным ароматом.

Кухарке Марген удалось превратить непонятную кашицу, что прописал нам врач, в настоящее произведение искусства. Что ж, в поместье н'Одеррит всегда умели хорошо готовить. А Марген и вовсе была милейшей феей, пережившей нашествие моей матери. Только благодаря ней я все же иногда могла вкусно питаться. И моя любовь к лимонному пирогу — ее заслуга.

— А-а-а, — Арис даже не сопротивлялась (в отличие от первого раза) и спокойно позволила серебряной ложке проникнуть в рот.

— Госпожа, вы уверены, что вам это не в тягость? Все же, у вас были планы, — вновь уточнил высокий мужчина с неравномерной сединой в темно-зеленых волосах. Врач уже третий раз пытался меня спровадить, вежливо бурча, что старшей леди н'Одеррит нужен эмоциональный покой. Мы старались, честно! Но смех сам вырывался из уст!

— Ещё раз попытаешься выгнать Элис, и мы с ней ночевать вместе будем, — и вот ещё одна причина, по которой я не уходила. Настойчивость моей подруги.

Но ее можно понять. Она ни в какую не хотела оставаться одна после того, что с ней произошло. Да и я не могла заставить себя уйти, переживая за Арис. Слишком страшно было ее потерять. Слишком сильно было отчаяние от прошедших дней.

Хотя, мне самой бы не помешал отдых. Чернота в венах так и не прошла, а голова гудела от напряжения, как и все тело. Хотелось развалиться на мягкой кровати и уснуть в облегчении. Ох, как же я устала… Целый час высасывать тьму — занятие нелегкое!

— Но лорд н'Одеррит пригласил свою дочь отобедать вместе с ним! Леди Элиссии нужно восстановить силы после такого затратного заклинания! — в этом он прав… Я бы сейчас не отказалась от плотного обеда с кучей мяса, сахара и белка…

Арис расстроенно выдохнула, съев ещё одну ложку супа.

— Элис, господин л'Анланит прав. Тебе стоит поесть и отдохнуть.

— А как же ты? — да, кушать хотелось, но оставлять мачеху без своего присмотра было страшновато. Хотя страх был абсолютно беспочвенным.

— Все со мной будет хорошо, — яркая улыбка вновь засияла на непривычно-худом лице, что восстанавливалось на глазах. — Мне нужно лишь есть, спать и набираться сил! Я с этим справлюсь!

Я улыбнулась в ответ, сжимая ладонь Арис. Она никогда не унывала. В любой ситуации являлась солнышком, согревающим всех нас. И даже сейчас светит так же ярко и тепло, несмотря на побледневшую кожу и вымотанный организм. Она восхитительна.

Встав с кровати под ликующим взглядом врача и передав слугам тарелку супа, я попрощалась с присутствующими и вышла из комнаты.

Вдох… Выдох…

Итак, "Цветущая" столовая.

Несмотря на название, комната находилась на самом верху — в мансарде (этаже третьем). Небольшой зал с балконом, застеленный стеклянными панелями наподобие купола. Он напоминал маленькую светлую оранжерею с множеством красивых растений, что обвивали прозрачные стены как внутри, так и снаружи помещения.

Здесь не было длинного стола, кучи бесполезных стульев и помпезных украшений. Лишь 4 удобных, плетеных кресла вокруг круглого столика с туманной основой. Все по-домашнему уютно и комфортно. Буквально приватная обстановка.

Чаще всего глава дома н'Одеррит трапезничал здесь, но и не прочь был просто посидеть в кругу растений, смотря на ночной город сквозь окно-купол. Воистину прекрасное место. Подойдёт для размышлений и отдыха, позволит остаться наедине с самим собой, но при этом наблюдать за происходящим в мире. Как отец и любит.

Я неловко переступила порог столовой. Мне доводилось здесь бывать лишь несколько раз в далёком детстве. Папа часто завтракал со мной, обсуждая прочитанные мною книги или иные успехи. Что удивительно, маме сюда запрещалось входить. Ни под каким предлогом она не могла войти: даже на двери была магическая защита лично от нее, что являлось частым поводом для истерик. Для меня же это прекрасное место, чтобы избежать побоев.

Было бы. Если бы я не боялась отца. Хотя порой он сам настаивал, чтобы в его отсутствие я большую часть времени проводила здесь. Мои побои… должны были быть под его контролем.

Вот только зачем?…

Так… странно. Непонятно. Больно.

Но смотря на умиротворённое лицо с прикрытыми веками, я засомневалась. Всегда считала его… предателем. Да, именно предателем. Вроде и относился ко мне хорошо, но… но позволил маме сотворить это со мной. Не мешал ей.

Но может есть причина? Хоть какая-нибудь…

Я провела пальцами по шраму, прикрывая рукой шею. Так много вопросов, пап. И от этого мне тяжело. Очень тяжело быть здесь.

— Как ты себя чувствуешь? — неожиданно раздался глубокий голос. Отец повернулся ко мне, мнущейся у порога, и встал с места.

Грациозный хищник вмиг оказался рядом, несмотря на свой медленный шаг. Он мягко взял меня за руку и повел к столу, как прежде. Когда я была ещё совсем маленькой. Когда маленькая ладошка не могла полностью обхватить большую ладонь и держалась только за пальцы.

Ностальгия пробивала на слезу. От хороших воспоминаний хотелось плакать ещё больше. Ведь было бы намного легче… проще, будь он истинным злом. Будь он всегда равнодушным и жестоким ко мне. Но ведь все не так… И от этого больнее.

— Устала немного, — я попыталась взять себя в руки, неосознанно сжав папины указательный и средний пальцы. Хах… Как раньше.

— Я попросил Марген приготовить твою любимую запеканку с курицей и грибной суп. Думаю, это поможет тебе восстановиться, — мужчина погладил мои пальцы и отодвинул кресло, позволяя мне присесть.

— Спасибо, папа, — робко поблагодарила я, боясь поднять взгляд.

За обедом мы мало говорили: сказывалось напряжение и усталость. Как дела? Кем работаю? Как жизнь в поместье? Рада, что фамильные земли процветают. Вложился в фармацевтику? Поздравляю. Я? Хочу развивать артефакторику. Есть связи? Спасибо за предложение, но пока не нужно.

И все в таком духе…

Нежное тесто со сливочной курицей снова растаяло на языке. Это был последний кусочек, перед тем, как я решилась спросить о главном:

— Пап… — в горле сразу пересохло и даже ягодный морс не мог смягчить неприятное першение. — Почему… Почему ты позволял маме бить меня?

Смогла. Я смогла наконец задать этот вопрос. Но это ещё не победа.

Отец отложил столовые приборы и немного поджал губы. Видимо, ему было также тяжело говорить об этом, как и мне.

— Когда ты родилась, — медленно начал он, делая длинные паузы, — то была обречена на страшную участь. Болезнь твоей мамы и Арис лишь мелкая неприятность по сравнению с тем, что должно было произойти с тобой… Ты могла стать настоящим монстром, — мои глаза округлились, а фей сжал пальцы в замок. — Я не хотел. Никогда не хотел тебе подобной участи. Как и любой родитель, я всегда желал тебе счастья. Но чтобы у тебя был шанс на него, хотя бы в будущем… мне пришлось лишить тебя детства, — на глаза навернулись слезы, а мужчина тяжело продолжил: — Прости меня. Прости, что тебе пришлось пережить все это. Но иначе никак. Мне удалось найти способ, дабы излечить тебя, но он стоил очень дорого. Он сработал бы только в том случае, если бы тело чувствовало боль. Если бы душа постоянно подвергалась истязаниям, которые смогли бы убить монстра в тебе. Поэтому ты являешься сильным темным магом. Тяжёлых душевных инициаций произошло достаточно, дабы полностью убить чудовище.

— Но что за чудовище? Почему я об этом не знала? Почему ты не сказал мне раньше? — осознание приходило тяжело. Он все это время пытался… пытался спасти меня? Папа…

— Потому что было бы лучше, если бы ты не знала об этом вовсе. Было бы намного лучше, если бы Маин забрал тебя из Сартенла. Желательно в другую страну. Но теперь ничего не поделаешь… Тем более… Тем более ты связана с драконом. А что за монстр… — отец грустно хмыкнул, смотря мне прямо в глаза. — Я расскажу тебе позже. Когда ты встретишься со своим братом.