— Я думала захватить город постепенно, район за районом, — тихо произнесла тогрута. — Выявив генератор здесь, я не подумала, что у них есть еще…

— Это твоя фишка, — фыркнула Оли, сидящая рядом на контейнере, отрываясь от созерцания неподвижного тела татуированной твилечки. — Ты всегда думаешь, а потом делаешь…

— Пасть закрой, — я довернулся к ученице, ткнув в нее указательным пальцем. — Асока — мой человек и подчиненный. И ебать ее голову могу только я!

Оли дернулась как от пощечины, застыв от удивления, открыла рот, округлив глаза. Да и Асока тоже подвисла… Одни лишь клоны — Борода, Флеш, Тит и Кеймейкер (последние как раз и держали ублюдка на одном месте, чтобы тот прочувствовал всю прелесть своего положения), что находились в захваченном бункере, не подавали виду, что их хоть как-то касается, что всепрощающий гранд-мофф внезапно вылил ушат ледяной воды на своих карманных джедаек. Которым обычно прощалось все

А причина была довольно проста.

Точнее, причин, ровным счетом, восемь полков. Девять тысяч двести шестнадцать бойцов из 7-ого воздушного корпуса и девять тысяч двести шестнадцать бойцов из 8-ого пехотного. Все наши передовые части, которые после стремительного прорыва фронта и десантирования в гущу противника были направлены на преследование отступающего противника. И попали под воздействие этого злоебучего щита сепаратистов. Который отделил их от основных сил, а ракеты «Огненных градов» в настоящий момент превращали восемнадцать тысяч четыреста тридцать два бойца в кровавый фарш. И поверьте на слово — вам в этот момент не хотелось бы быть на месте форсюзера, ощущая каждую смерть.

Не знаю, какой ублюдок разработал эту адскую срань, и кто ее применил, но эта гребанная вундервафля за короткий срок лишила меня четверти всех сил. И имеет огромные перспективы помножить на ноль оставшихся.

Первоначальное предположение, что противник к херам накроет нас своим колпаком и перемелет в труху, а мы и пикнуть не успеем, оказалось не совсем верным. Это поле расширялось скачкообразно. Захватывая новую территорию, купол оставался непроницаем изнутри, но в него по-прежнему можно было попасть снаружи. И, таким образом, попавшие в ловушку клоны, техника, да все что угодно, могли быть уничтожены противником совершенно без проблем. Потому как вражеский командир тщательно превращал каждый захваченный участок в мертвую полосу с помощью всех доступных ему видов вооружения. Но больше всего он любил ковровые ракетные обстрелы из злоебучих большеколесных ублюдков.

Орбитальный обстрел и бомбардировка не сильно помогли. Щит, скрывающий от нас большую часть города, пережил все — разве что разрушитель на него еще не уронили. Но это будет уже совсем крайняя мера.

Что характерно — проникнуть внутрь щита можно было только с той части, которая как раз непрерывно множила на ноль все, что в нее попадало. С остальных сторон — это непроницаемая преграда. Проверено.

А вот причину, по которой противник разом не накрыл город и не стал его сравнивать со скальным основанием, подсказала, как ни странно, Таллисибет.

— Судя по показаниям сканеров с «Духа Огня», — произнесла она перед тем, как я приказал ей и всем остальным падаванам, как и оставшимся клонам отступить далеко за пределы города, — наши орбитальные бомбардировки хоть и не причиняют ему вреда, но требуют поглащать огромное количество энергии, которую противник планировал направлять на расширение щита. Что позволяет нам хоть отчасти, но сдерживать распространение поля. До тех пор, пока противник не изыщет дополнительные резервы энергии — и тогда наши усилия станут бесполезны.

Мозговой штурм на борту моего флагмана привел к еще более малоутешительному выводу: мы имеем дело с переработанной версией планетарного щита. Враг, судя по всему, планировал закрыть планету ото всех нахрен, но, то ли не успел завезти нужное количество генераторов, то ли еще просто не успел их подключить. Любой из этих вариантов меня радовал как второй хер, выросший на лбу.

Утешало только то, что, похоже, такая хреновина имелась только здесь — в других населенных пунктах аналогичных проблем не было. Так что понимая, что темпы наступления неимоверно затягиваются, я отдал Эйле приказ задействовать для штурма остальных городов легионы, что в первой волне не участвовали. С необходимыми мерами предосторожности, естественно.

Проводив глазами Оли, которая демонстративно поднялась со своего места и покинула бункер через проломленную мной ранее стену, я, услышав прерывающееся всхлипываниями хихиканье деваронца, сломал ему вторую ключицу и все кости в левой руке.

— Жестко вы с ней, сэр. — заметил Тит, маршал, командующий 187-ым легионом. Судя по лицам Флеша и Кеймейкера, те придерживались того же мнения. Но, делиться им не спешили. Рекс предпочитал вообще смотреть в другую сторону, Борода же о чем-то коротко переговаривался с несколькими клонами из роты «Торрент», что вели наблюдение за хитрой приблудой противника.

Едва я понял с каким пиздецом пришлось столкнуться, то распорядился под присмотром Коуди и Никса вывести за пределы города все части 7-ого и 8-ого корпусов, за исключением тех, что находились в непосредственной близости — 187-ой, 204-ый, 313-ый и 501-ый легионы. Пусть противник здорово и потрепал их как во время прорыва фронта и десантирования, так и после активации поля, совсем оставлять город я не собирался. Пусть ребята сейчас без техники и артиллерии — но это все равно сила.

По одной простой и кровоточащей причине: в лице козлоподобного ублюдка который заверял, что знает путь в тыл к противнику — не прямо к самому месторасположению генератора, но однозначно — глубоко позади той массы дроидов, что скопилась у края щита в ожидании его очередного расширения.

Однако, этот ублюдок не собирался говорить до тех пор, пока его не вывезут с планеты и не обеспечат на всю оставшуюся жизнь. На деньги мне было плевать, а вот терять время с вызовом транспорта — это увольте. Однако, стоит отдать должное, парень весьма неплохо держался, даже несмотря на то, что у него внутри уже столько мелкодисперсной костяной пыли, что хоть в песочные часы заряжай.

Конечно, можно было с помощью Силы вывернуть его на изнанку, выпотрошить его мозги, просеять каждую мысль и найти ответ. Но это слишком долго — подобная техника требует времени, которого у нас нет, терпения, которого нет у меня, и аккуратности, к которой я, испытывая ежесекундное потрясение в Силе от гибели разумных, вряд ли был способен. Оли при всей ее склонности к ментальным техникам, подобному не обучена. Асока… ее таланты простирались в совершенно иной плоскости.

Поэтому приходилось выступать в роли мясника-травматолога, с дипломом из перехода — переламывать кости деваронца, в надежде, что боль окажется существенным аргументом по сравнению с жадностью и стремлением спасти свою шкуру.

Жаль, но единственное, чего я смог добиться от него — так это причину, по которой сепы здесь, в невзрачном городишке, организовали столь сложную систему обороны.

Деньги. Очень много денег. Добытых совершенно незаконным способом — разбоем и пиратством на гиперпространственных путях. Огромные запасы республиканской техники и оружия, захваченной во время каперских рейдов. Все это, как и почти сто тысяч рабов — бывших членов экипажей республиканских и прочих кораблей, местных жителей — все они находились в этом городке. И подготавливались к эвакуации в столицу, когда мы напали. Подобные хранилища и лагеря имелись в каждом городе на планете — поскольку каждый городок контролировался отдельно взятым кланом сепаратистских ублюдков. Нас угораздило попасть на вотчину эскадры «Саваоф». Будь она неладна.

— Ничего страшного, — отмахнулся я. — Давно следовало ее осадить и научить хорошим манерам. Не сахарная, не растает.

Подняв за подбородок голову деваронца, заглянул ему в глаза и поинтересовался:

— Не припомнил, чего сказать следовало?

— Пошел ты, — пуская струйки крови ртом, произнес тот. — Я ваш единственный шанс, и ты меня не прикончишь. Донита — в коме, благодаря твоей туповатой подружке, — по моему сигналу, Кеймейкер, командовавший 313-ым легионом сломал ему несколько пальцев.