Очередной вопль боли…
— Ты не усек, придурок? — Поинтересовался у него Кеймейкер. — Это не твоя прерогатива — высказываться о подчиненных Императора.
Хороший парень, подумалось мне. Исполнительный.
— Я бы посоветовал тебе начать говорить, — произнес Флеш, продолжая копаться в содержимом одежды и снаряжения деваронца, предварительно снятых с тела до экзекуции. — Долго ты вряд ли протянешь…
— Вы же меня прикончите, — засмеялся деваронец, — едва я скажу что хотите. Нет, скоты, мне нужна свобода и деньги…
Ко мне приблизился Борода.
— Разведчики не нашли ничего, что могло бы нам помочь, сэр, — негромко произнес он. — Приказать обследовать руины больших строений?
— Слишком долго, — посетовал я. — Но, ничего другого не остается.
— Я понял, сэр, — клон, махнув рукой своим подчиненным, дожидающихся его у «входа» в бункер, вышел наружу.
— Передохните, сэр, — посоветовал Рекс, старательно не смотря в сторону куска мяса, — Мы с парнями и сами можем поломать ему кости…
— Я хочу разорвать его на куски, — признался я. — Из-за него мы не в состоянии придти на помощь нашим парням…
— Мы вас всецело понимаем, сэр, — видя, что деваронец начал отключаться, Тит ударом локтя сломал ему запястье. Вопль возвестил, что пленник вернулся в сознание. — Это наши братья сейчас гибнут по ту сторону щита.
— Не берите грех на душу, — попросил Кеймейкер, проделав аналогичную операцию со вторым запястьем. Клону пришлось повысить голос, чтобы перекричать вопли истязаемого. — Мы хотели бы продолжить сами…
— Не сочтите за дерзость, сэр, — Рекс кивнул головой в сторону притихшей Асоки, на глазах которой явно подступали слезы. — Но, у вас есть более важные дела…
Посмотрев на тогруту, плечи которой вздрагивали в беззвучном рыдании, я пришел к выводу, что в словах клона есть свой резон. Действительно, у меня есть более важные дела. И, в конце концов, пора пойти путями бихевиоризма — отделить фигуру от фона. Расставить все на свои места.
Жаль, только время и место неподходящие. В запале могу и прибить… Таких тупых и массовых потерь у меня не было… да, блядь, вообще никогда не было! И от этого еще больше бесит произошедшее между девками в бункере. Откровенно говоря, фраза Оли, в общем-то безобидная и по существу, это уже финиш. Клапан сорвало. Говно вскипело. За все то время, что они обе рядом. За весь тот пиздец, что творился с их участием и его последствия. Пора разрубить этот гордиев узел. Жаль, что при таких обстоятельствах…. Но, сделать надо. Просто необходимо. Потому что это либо сожрет меня. Либо бомбанет в будущем.
— Да, Рекс, — кивнул я. — У меня есть важное дело. Порвите его на куски, но добудьте информацию.
— Не беспокойтесь, сэр, — клон отступил в сторону, освобождая мне путь к тогруте, но я повернулся на каблуках и отправился за пределы бункера. Прекрасно чувствуя спиной, как утирая слезы, вслед за мной поднялась и последовала тогрута.
Оли ушла недалеко — всего-то два десятка метров. Стояла, запрокинув голову, разглядывая безоблачное ночное небо. Невозмутимая снаружи, но клокочущая яростью изнутри.
Дорогу до нее мы с Асокой провели в молчании. Ей сказать мне было особо нечего. А мои слова предназначались не только для нее. Повторяться я не собирался.
— Я скажу только один раз, — дождавшись пока обе окажутся в поле моего зрения, снял маску, посмотрев каждой из них по очереди в глаза. — И советую запомнить. У кого проблемы с памятью — записать.
Оли с ленцой повернула голову в мою сторону, обдав взглядом полным ненависти. Я отчетливо ощущал ее истинные эмоции — уязвленное самолюбие, обиду, разочарование, брезгливость, недоверие… и заинтересованность в происходящем. Асока в противовес ей продолжала смотреть в землю, вызывая у меня ассоциацию с побитой собакой, привязанной к своему хозяину настолько, что хоть и бьет, но уйти нет возможности — кормит же.
— Я допустил ошибку, распустив вас — признание проблемы — первый шаг на пути к исправлению. — Не знаю, что каждая из вас о себе возомнила, но озвучу для особо альтернативно одаренных участников специальной олимпиады по обладанию моего члена в своем чреве. Вы обе — мелкие пигалицы, с невероятно раздутым чувством собственного величия. Одна считает, что если близка ко мне и ей были доверены определенные мои тайны не по моему желанию, то это позволяет ей трахать мой мозг и ловить с этого тонны внутреннего изощренного удовольствия. Вторая — насадка для члена, возомнила себя гениальным полководцем, будто это может передаться половым путем. Нет, Асока, ты нихуя не стратег, не Суворов. Просто девочка с завышенной самооценкой, которая не видит дальше своего носа. И, нет, Оли — ничего не изменилось. Ты — не манипулятор, который способен вить из меня веревки и заставлять плясать под свою дудку. То, что я сразу не дал тебе по заднице и не свернул шею — еще не дает тебе право считать себя особенной. Никто из вас для меня не представляет чего-то большего — что бы вы не вообразили. Вы обе, как и другие, служите мне — в том качестве, в котором я посчитаю это необходимым. Если я считаю, что хочу трахать Асоку — значит я буду ее трахать. И любую другую, кого захочу. Если я хочу сломить твою психику, Оли, и слепить из тебя то, что нужно мне — значит так и будет. Иного — не дано. Отныне и навсегда — зарубите себе на носу: я ваш командир, хозяин, повелитель, любовник, друг, брат, сват. Вы для меня — инструменты достижения моих желаний. И вся ваша вольность — только то, что я вам разрешу. Никак иначе. И наоборот не будет. Если я сказал, что ты ляжешь под меня, — ткнув пальцем в ученицу, заметил, что ее буквально передернуло от неожиданности, — значит, это будет тогда, когда я этого захочу. И так как я этого захочу. Иного для вас не предусмотрено. Не устраивает? — Встретившись взглядом с ученицей, я осклабился. — Это ваше дело. Проблемы индейцев шерифа не ебут. Вы обе добровольно примкнули ко мне. Назад дорога только одна — в виде кровавого фарша. Никто и ничто не помешает мне реализовать мой План, тем более — две пиздючки, которые не могут запомнить своего места и уяснить свою роль в происходящем. Доступно изложил?
— Да, — сглотнув комок в горле, произнесла Оли.
— Да, повелитель, — Асока едва подняла глаза и тут же опустила их вновь.
— Ваше злоебучее соперничество меня затрахало до глубины равновесия моей бесконечно непорочной черной души, — продолжил я, все больше захлестываясь гневом. Не на девок. На себя. За то, что в погоне за целью фактически выпустил из вида то, что творится у меня под носом. И дело тут не только в двух октябрятах без башки, что стоят передо мной. — Я этого больше не потерплю. Отныне, вы обе — либо играете по моим правилам, либо я выбрасываю недовольных нахуй на мороз через шлюз. А чтобы вам обеим впредь неповадно было думать о друг друге неведомую хуйню, и уж тем более — вздумать перечить мне, — выбросив руки вперед, я Силой схватил обеих за шею, притянув к себе. Приподняв ошалевших девочек, бессильно царапающих свои сжатые моими закованными в броню пальцами шеи, я позволил Силе — Светлой и Темной стороне струиться сквозь меня бурным потоком, — вы — только мои.
Асока могла сколько угодно внутренне кичиться тем, что умела переходить с одной стороны Силы на другую. Оли хоть до второго пришествия Ревана могла пытаться призвать ситскую магию на помощь. Результат все равно будет один.
Я проломил их ментальные барьеры с такой легкостью, словно их никогда и не существовало. И предоставил Силе воплощать то, что задумал.
Идея не нова, но почему-то до меня дошло только сейчас. Впрочем, лучше поздно чем никогда.
Преобразование заняло всего несколько мгновений. Когда в твоем распоряжении такое могущество Силы — стоит только захотеть.
Отпустив обеих, я посмотрел на то, как Асока и Оли, упав на четвереньки, заходились в приступе кашля, оглядываясь ополоумевшими взглядами.
«И если вы, мелкие суки, еще раз попробуете сделать хоть что-то вопреки моему желанию, — благодаря установленным Узам Силы я мог проецировать свои мысли в разумы обеих. Отчего девочки пребывали в состоянии неописуемого ужаса. Ведь всем известно, что Узы могут быть только между двумя разумными. Да вот хуй вам. Надо было изучать голокрон ква А’нена (спасибо Визле за столь щедрый налет на Храм джедаев). Великолепная вещь, хоть его хранитель долго отказывался сотрудничать, чувствуя во мне ракатанские преобразования, — я вас обеих уничтожу. Простым щелчком пальцев. Игры закончились. Вы либо со мной, либо…»
