Приблизившись к по-прежнему сидящей на полу целестийке, светящаяся аура которой поблекла, а внешний вид утратил прежний блеск и лоск, опустился перед ней на корточки. Девушка продолжала смотреть прямо перед собой, невидящим взглядом уставившись в однородную поверхность пола.

Из всей Семейки мне ее было жаль больше всех.

Потому, что она — заложник ситуации, которую использовали втемную. У нее не было своих амбиций, в отличие от Сына. Не имелось планов насчет галактики, как у папаши и брата.

Она жила, свято веря в то, что ее родитель творит нечто доброе. Не сомневалась, не обсуждала. Лишь выполняла его волю.

— Прости, — признаться, я чувствовал некоторую вину перед ней. В первую очередь, потому, что и сам использовал то, что она мне рассказала. В страшном сне нельзя представить себя на ее месте. Сперва поимели, а потом еще и всех членов Семьи перебили. От такого у кого угодно крыша поедет. Не знаю, понимала ли она, что иного выбора у меня не было, но…

Почему-то именно перед ней хотелось хоть немного оправдаться. Объяснить, почему поступил именно так. И все же, ни одно извинение или выражение соболезнований не сгладит того, что сегодня произошло.

Как бы я ни ненавидел отчима, раздражался на пассивность матери, если б кто-то прикончил их на моих глазах, а затем попытался бы сказать мне «Мол, ты это, не держи зла, так надо было ради блага галактики», я б его не понял. И вряд ли бы смог постичь его мотивы.

— Слова ничего не значат, — тихо произнесла она все тем же сонмом голосов. Только теперь, вместо безэмоциональной составляющей, она говорила с такой вселенской грустью, что щемило сердце. — Ты сам доказал мне это сегодня.

— Иначе было нельзя, — глупая, конечно, фраза. Но единственная, которая хоть отчасти отражала мои мотивы. — Ни Отец, ни Сын бы не остановились…

— И ты решил, что сделаешь это сам? — с невеселой улыбкой произнесла она. — Уничтожишь последних представителей древнейшей цивилизации в галактике. И что дальше?

— Вернусь в реальный мир и продолжу свое начинание.

— Как верный пес, закончишь план Вишейта? — уточнила она.

— Нет. Свой План. Вишейт мало чем отличается от Отца или Сына. Пусть его побуждения до конца мне не ясны, ничего хорошего они мне все же не сулят.

— Тебе следует быть осторожным, — посоветовала девушка.

— Я буду, — это обещание вырвалось само собой. И всецело отражало мой настрой. В самом деле, Мортис дал много пищи для ума. Нужна была спокойная обстановка, чтобы все окончательно разложить по полочкам и принять волевые решения.

— Теперь настал мой черед? — устало поинтересовалась девушка, смотря мне в глаза. В них плескалась вселенская грусть, глубочайшее разочарование и отсутствие хоть какого-то осмысленного желания. Она откровенно потеряла желание жить, испытав одно предательство за другим. У нее на глазах срывались покровы древних тайн, заставляя ее ужасаться тому, что творил самый близкий разумный. Такое сломает любого — не только древнее существо.

— К сожалению, да, — признал я, вынимая из-за пазухи сравнительно небольшое устройство. — Ты должна понять: я не могу оставить тебя в живых. Даже сейчас, лишившись большей части своей Силы, ты по-прежнему крайне могущественное существо Светлой стороны. Я не могу допустить перевеса ни одной из сторон — ни Света, ни Тьмы. По той же причине Мортис должен быть уничтожен.

— Тебе потребуется кое-что посильнее, чем это, — заверила она, кивнув в сторону продемонстрированного мной предмета. — Мортис — сосредоточение Силы. Одними бомбами его не возьмешь.

— Знаю, — признался я. — Едва мой корабль покинет Мортис, я вызову сюда все свободные корабли своего флота. Они не успокоятся, пока от Монолита не останется ровным счетом ничего, что может быть использовано против меня и галактики.

— Тебе придется столкнуться с Абелот, — напомнила Дочь. — Без нашей с братом Силы, без противовеса в качестве Отца, она непременно вырвется за пределы Утробы, и тогда хаос заполонит галактику.

— У меня есть Клинок Мортиса, — напомнил я. — Да и знания о том, как ее победили в известных мне событиях, тоже большое подспорье. Я предам огню все, что представляет угрозу моему плану — Абелот, ее планету, Омут знаний и Фонтан…Не останется ни следа существования целестийцев, кроме легенд и редких артефактов, за которыми будут охотиться мои подручные.

— Значит, мы канем в лету, не оставив ничего после себя? — с грустью спросила Дочь.

— Неприятно это констатировать, но да, — я почувствовал, как защемило в груди.

Пусть это не первый геноцид, происходящий по моему замыслу, но впервые я смотрел в глаза последнему представителю расы, которую обрекал на забвение.

— Делай, что должно, — тихо произнесла Дочь. — Мне все равно.

— Прости, что все произошло именно так, — не особо надеясь на отпущение грехов, произнес я, поднимаясь на ноги. Световой меч сам прыгнул ко мне в руку. Большой палец сам нашел клавишу включения и пустота храма наполнилась шипящим звуком активации традиционного оружия одаренных в этой галактике.

— Я все понимаю, — заверила меня девушка. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

— И я надеюсь, — признание вышло неловким. Потому что абсолютной уверенности в том, что поступаю правильно, и ждет меня успех, не было. В этой галактике вообще все непредсказуемо.

Короткий взмах желтого клинка, и обезглавленное тело рухнуло на пол храма. Дождавшись, пока блеклое сияние, исходящее от туловища целестианки, окончательно рассеется, а в Силе искра ее жизни окончательно растворится, я, тяжело вздохнув, прислушался к своим ощущениям.

Отголоски Силы Дочери, рассеивающиеся в пространстве словно капли дождя в угасающую грозу, знаменовали завершение буйства стихии.

Вернув на пояс свое имущество, исполнившее самое экстравагантное свое предназначение, я молча зашагал к выходу.

Пора покинуть эту чертову планету. И если она не схлопнется после гибели целестийцев, как это было в мультсериале, распылить ее по всему сектору.

Поступил ли я правильно?

Да, скорее всего.

Мог ли я сделать все иначе?

Да, но не хотел.

Будет ли это мучить меня до конца моих дней?

Без всяких сомнений, да.

Остановит ли это меня?

Ни в коем случае.

Пора бы уже и привыкнуть, что все великие дела в этой галактике вершатся законченными мразями.

И не только в этой галактике…

Ночь опустилась на Корусант.

Орбитальные зеркала проецировали свет местной звезды на другую половину планеты, где только-только разгорался световой день.

Однако, столица Республики не засыпала ни на мгновение. Хоть это и не было видно на первый взгляд.

Чуть больше года назад Корусант был переполнен жизни, плескающейся в собственном веселье. Ничто не могло нарушить привычного уклада жизни обитателей столичного мира.

Казалось, что так будет всегда.

Но Джеонозис многое изменил.

И сейчас большую часть воздушных потоков в ночное время составляли военные корабли. Патрульные скиммеры полиции и правоохранительных подразделений Великой Армии Республики, штурмовые канонерки клонов, различного рода транспортные звездолеты…

Гранд-мастер Ордена джедаев Йода стоял на крошечном балконе, едва заметном на массивном теле Храма, безмятежно наблюдая картину ночного города.

Войны клонов, как могучие руки, разбросали джедаев по всей галактике, так что одновременно в Храме всегда находилось лишь несколько рыцарей и мастеров. Еще меньше — магистров. Если в первый год войны магистры могли собраться хотя бы половиной общего состава, то сейчас — дай Сила, чтоб хотя бы Мейс Винду да Эван Пиел практически всегда находились под рукой.

Разумеется, Йода, магистр Ордена и военный советник канцлера, занимающий пост командующего Великой Армией Республики, практически все время проводил на Корусанте.

И сейчас он с минуты на минуту мог вернуться в командный центр, чтобы выслушать очередной отчет гранд-моффа или магистра-джедая.