Немудрено, что тофы предпочли вывезти награбленные богатства и рабов в свои отдаленные миры-базы, чем женщин и детей. Каждый тоф — убийца и живодер. Каждый тоф — это боец, способный убить солдата армии вторжения. И, чем больше их на планете — тем больше солдат враг потеряет во время наземной операции.
Именно так размышлял Хельниор, ставя себя на место лидера тофов.
Именно это ему позже сообщили люди Визлы, допросив немногих выживших членов экипажа. Сражение — это жизнь тофа. Они никогда не оставят подле себя раба, чтобы выставить его под бластеры вместо себя. Просто потому что знают — стоит им зазеваться, и любой раб вонзит им клыки в горло. Несомненно — умрет сам, но и убьет своего мучителя. Последняя справедливость для тех, кто и не мечтает вырваться на свободу.
Больше двух миллионов рабов. Всех возможных рас. Преимущественно — бывшие контрабандисты, члены экипажей разведывательных судов, неосторожные торговцы… Те, о ком долгие годы не слышал никто из родственников и близких в Республике. Те, кому уже наплевать на оставшиеся дома и семьи. Те, кого достаточно обогреть и накормить, после чего предложить гражданство той страны, что не оставила их в беде. Девять разумных из десяти согласятся. Ну, а десятый… Его судьба в руках ИСБ.
Хельниора не волновала судьба идиотов, которые не хотели бы сменить прогнившую Республику с ее бюрократией, инфантильностью, безработицей на развивающуюся семипарсекными прыжками Империю, в которой всегда есть нехватка рабочих мест и квалифицированных кадров. Потому как надо быть конченным, чтобы отвергнуть руку, дающую тебе хлеб и кров. После плена возвращаться в Республику, которая о своих пропавших гражданах даже не вспоминала, не говоря уже о том, чтобы предпринимать спасательные экспедиции… да, такая неразумная биомасса существовала. И было ее не мало.
Да, в Империи необходимо работать. Всем. Не хочешь найти себе работу самостоятельно — за тебя ее найдут компетентные органы. И волей, или не волей, но ты все равно будешь трудиться на благо общества, получать положенную тебе заработанную плату и отчислять конкретный процент от заработка в качестве налогов.
Это в Республике ты мог по пьянке потерять конечность, оформить инвалидность и жить на пособия до конца своих дней. В Империи подобное не пройдет. Здесь тебя осмотрят квалифицированные специалисты, подберут качественный протез, научат им пользоваться и отправят в компетентную службу занятости, которая подберет тебе работу, достаточную для того, чтобы ты мог прокормить себя, семью, снимать жилье. Да, и рассрочку за протез не забывай выплачивать — бюджет Империи, конечно, огромен, Республике и не снилось, но, не резиновый. Все в этой галактике имеет свою цену — добро тоже.
Впрочем, это все лирика.
Его дело — война. Вопросы, связанные с расширением количества граждан государства — компетенция совсем других органов.
Сейчас же его больше интересовала разворачивающаяся перед ним картина.
Нескончаемые потоки турболазерной энергии, словно смертельный дождь проливались на планету тофов.
Чудовищные заряды зеленой смерти изрыгались сотнями орудийный стволов, за секунды преодолевая холодный вакуум, отделяющий шар планеты от смертоносных кораблей Империи.
Тофы не имели планетарных щитов. Им — разбойникам и убийцам, такая технология была не нужна — в этом секторе галактики мало кто мог отважиться напасть на них. Кроме Империи.
Врываясь в атмосферу Тофа, море зеленого огня безжалостно рвало на куски редкую облачность, буквально испаряя погодные явления. Стены цветастой смерти равномерно обрушивались на поверхность планеты, сметая все на своем пути.
Впервые за последние тысячу лет разумные применили пресловутый приказ «База-Дельта-Ноль». Разработанный в еще стародавние времена, когда Республике еще хотелось и моглось, этот приказ позволял превратить в атомарное состояние любой мир.
Даже забавно, что в Имперский флот этот приказ попал прямиком из Республиканских ведомственных документов. И в отличие от своей создательницы, «База-Дельта-Ноль» не мог считаться чем-то кровожадным или аморальным. Стандартный приказ, требующий, правда, чуть больше кораблей и огневой мощи.
Но и того, что имел, достаточно для исполнения намеченного мгновенно.
Да, придется задержаться, но он хотел все увидеть своими глазами.
А посмотреть было на что.
Расположившись вдоль экватора планеты под максимально выгодным углом, корабли его эскадры вели непрерывный огонь по планете.
Суммарная мощность залпов была такова, что ее хватало на тотальное опустошение планеты.
Турболазеры раскалялись до красна, выплевывая заряд за зарядом. Канониры, во избежание поломок систем, вынуждены были по очереди выводить башни из общей канонады — позволить ледяному вакууму и встроенным системам охладить металл стволов.
Но, молчание одной башни из целой батареи, коих на одной только «Немезиде» имелось шестнадцать штук, не приносило тофам хоть сколько-нибудь спасения.
Энергетический дождь испарял загаженные безалаберными хозяевами океаны, моря и реки. Редкая облачность, рассеянная огнем в самом начале бомбардировки, повинуясь вселенскому закону круговорота воды в природе, превращалась в летучий пар, взмывающий в верхние слои атмосферы, где они превращались в грязные облака невозможных цветов. Такая облачность, которая была естественными водоемами еще несколько часов назад, мешала прицельному ведению огня. Если бы, он, конечно, был.
Но, отстрелом аборигенов с борта звездного разрушителя никто здесь не занимался.
Экипаж эскадры возложил на себя миссию полного уничтожения планеты. Превращения ее в безжизненную пустыню, которая останется таковой на десятки поколений. Огонь с орбиты выжигал остатки лесов, примешивая в блевотного цвета облачность тучи дыма от разгорающихся по всем континентам планеты пожарам. Пламя выжигало вековые деревья, испепеляя их до состояния летучей черной пыли за доли секунд. Кустарники испарялись, не оставляя после себя даже следов на обугленной, окончательно утратившей плодородный слой, почве…
Но, кто мог назвать этот кусок раскаленного шлака, мерцающий сквозь туман бардовым заревом, почвой? Только очень оптимистичный специалист. Потому как на планете не осталось ни крупицы земли. Ни песчинки, ни куска ила или дерна. Все это сгорело в небесной каре. Никогда больше на этой планете не вырастет ни травинки — ведь все растения, коих и до этого было немного, сгорели — если не в процессе бомбардировки, то уж точно от бушующих пожаров.
Все полезные минералы, которыми могла быть богата местная земля, превращены в миллиарды атомарных цепочек, которым никогда уже больше не собраться вместе. Любые семена сгорели в адском огне.
Никогда больше на планете Тоф не появится ни малейшего куска зелени.
Как не будет здесь больше ни крутых скал или отвесных обрывов. Пологих холмов, или ровных как полет мысли плато, используемых в качестве взлетно-посадочных площадок. Каменные изваяния природы сгинули, расколотые на части, превращенные в раскаленные потоки щебня. Обрушенные точными попаданиями, они захлестнули равнины потоками камнепадов, что рушились на головы метающихся в панике тофов, калеча и убивая их. Но, возможно это была слишком быстрая и даже милосердная смерть — погибнуть от того, что твои жизненноважные органы оказались раздавлены гигантским валуном.
Потому что тех, кто выжил, ждало куда как большее страдание.
Биосфера боролась за себя до последнего. Мать-природа стремилась защитить своих непутевых детей, открывая им ранее укрытые толщей океанов гроты и пещеры, где можно было бы переждать бурю.
Если б буря имела ограничение по времени.
Но, потоки зеленых труболазерных вестников смерти продолжали сыпаться с неба сутками напролет. Самые крепкие породы скал рассыпались, не выдерживая высоких температур, раскалываясь на части, обнажая орбитальным канонирам кратчайшие пути к недрам планеты.
Там где раньше не было хоть какого-нибудь ветерка, сейчас бушевали огненные смерчи, уничтожая ставший поистине ценным запас кислорода по всей планете. Они проносились по планете случайными катаклизмами, непременно захватывая в свои смертельные объятья стремительно сокращающееся население планеты. Тофы сгорали дотла — те, кто успевал понять, как же несправедлива жизнь. Такие «счастливчики» за доли секунды испарялись.
