- Вот сейчас обидно было! - возмущается Вовка. - А может, не раскидает?

- А пусть раскидает! - вдруг успокаивается Сашка. - Чего я лезу, правда, Лерка?

Лерка волнуется. Это видно и по ее слегка дрожащим рукам, и по бледному красивому лицу.

- Мне бы не хотелось, чтобы из-за меня... - начала она.

- Не из-за тебя, - успокаивающе сказал Вовка. - Ради справедливости. Нельзя себя навязывать женщине. Настоящие мужчины так не поступают.

- Да что ты? - деланно удивился Максим. - Уверен?

- Ситуации разные бывают, - отвечает ему Вовка.

- Принципы от ситуаций меняться не должны, - замечает Максим.

Вовка ничего ему не отвечает, а просто подает мне руку. Такой же жест делает Максим. Находчиво кладу обе ладони к ним в руки и встаю с дивана, довольная собой. Никого не обидела. Максим перетягивает меня к себе. Прижимаюсь к нему всем телом, радуясь, что он открыто демонстрирует свое ко мне отношение.

- Пойдемте потанцуем! - зовет всех Сашка. - Меньше часа осталось. Еще конкурс какой-то. Захарка завтра ругаться будет. Никому не разрешили по школе разбредаться.

- Мандаринов захотелось? - смеется над ней Лерка. - Почему не разрешили?

- Чтобы мы не выпили припрятанный алкоголь! - поучительно говорит Сашка. - Поэтому сразу закусываем.

- А мы его припрятали? - с надеждой спрашивает Вовка.

- Вряд ли, - сомневается Игорь. - Хотя бутылку виски я мог пронести. У моего второго отца их штук тридцать в коллекции.

- Мы сейчас! - говорит Максим всем и тянет меня в первый попавшийся открытый кабинет.

Прижав меня к себе и стене в темноте кабинета, Максим склоняется голову к моим губам и тихо говорит:

- Ты моя королева. Только моя.

Поцеловать он меня не успевает - открывается нараспашку дверь. На пороге Зоя Львовна.

- Кто разрешил по кабинетам расходиться? - строго спрашивает она. - Марш в зал!

В зале разгар нового конкурса, который проводит Захар Ильич.

- Корзину мандаринов получит тот, кто произнесет лучший комплимент даме! У желающих участвовать в конкурсе есть пять минут на подготовку. Прошу дам, занявших три первых места, выйти на сцену.

Господи! Еще и это! Сердце гулко стучит, ладони потеют от волнения. Вдруг Максим решится публично сказать мне комплимент? Так и до объяснения недалеко!

Желающих участвовать в конкурсе оказалось много, человек пятнадцать. И среди них Сергей-Филипп, Вовка, Игорь и... Максим. Сердце стучать перестало совсем, затаилось с надеждой.

Большинство говорили дежурные слова о красоте, прелести, очаровании, глазах, носике, щечках, ушках и других частях лица. Ниже детализировать не решались, поскольку Наталья Сергеевна, Захар Ильич и еще несколько классных руководителей старших классов слушали внимательно и были членами жюри вместе с самовыдвиженцами из детей.

Уже четвертый конкурсант рассказывал нам о достоинствах Лерки. Потом двое сделали неловкие немногословные комплименты Сонечке-Красной Шапочке. Сергей-Филипп первым из участников встал на колено и громко серьезным тоном сказал, съедая глазами Лерку:

- Не существует на свете девушки прекраснее тебя! Я увидел тебя когда-то первый раз и теперь не могу забыть. Я помню о тебе днем и ночью. Я вижу во сне твои глаза. Я чувствую, когда ты грустишь или радуешься. Ты самое красивое, что я встречал в своей жизни!

По залу, приготовившемуся к обычному веселому конкурсу, пронесся синхронный женско-девичий вздох. Даже глаза Зои Львовны затянулись романтической дымкой. Лерка злится, сжимая зубы и кулаки.

У сцены стоят Максим и Вовка. Ведущий приглашает следующего. Максим делает шаг назад и показывает Вовке, что уступает ему очередь. На Вовкином лице отражаются сомнения, словно он принимает какое-то решение. Он шутовски кланяется Максиму и, в свою очередь, в полупоклоне приглашает того на сцену раньше себя. Максим еще раз отрицательно качает головой и кивает другу в сторону сцены. Вовка, наконец, демонстративно вздыхает и идет к нам.

- Сейчас завалит тебя комплиментами! - шепчет мне Лерка.

- Может, тебя! - так же шепотом отвечаю я.

- Может, и меня. Но это было бы странно. Вы же король и королева бала.

Вовка удивил и насмешил: он, снова отвесив шутовской поклон, плюхнулся на колено возле Сонечки и сказал:

- Ваша красота покорила меня с первого взгляда. Ваши глаза как два солнца. Ваши щеки как два яблочка. Ваши ушки...

В зале послышались смешки. Вовка грозно-насмешливо посмотрел на всех:

- Ваши ушки предназначены только для комплиментов!

Сорвав аплодисменты, мой друг ушел со сцены, бросив в мою сторону виноватый взгляд. Я ласково ему улыбнулась. Все-таки Вовка - душа компании и король бала. Правильно его выбрали!

Вовка спустился со сцены и протянул Максиму руку, которую тот, немного помедлив, пожал.

Я помню все слова, которые сказал мне Максим. Я помню потрясенные лица Лерки и Сашки. Расстроенное личико Сонечки. Мягкую улыбку Натальи Сергеевны. Дурашливо-грустное выражение на лице Вовки и усмешку Игоря.

- Я обязательно научусь говорить комплименты. Я потрачу на это жизнь. Потому что я люблю тебя.

Настоящее. Четверг (поздний вечер).

Мы пьем чай вчетвером: я, Ри.. мама, папа и Сашка. Отец привычно строгий, молчаливый. Рита непривычно бледная, с расстроенно-счастливым лицом и блестящими от слез и возбуждения глазами. Сашка, многое почувствовавшая, но мало понимающая. Когда Рита второй раз разливает по чашкам ароматный свежезаваренный чай, на кухне появляется Мышильда. Она вешается всем, кроме отца, на шею, обнимая и целуя.

- О! Девчонки! Заберите меня в город! Я опять под домашним арестом. И уполномоченному по правам ребенка не пожалуешься - ребенку двадцать два.

- Есть уполномоченные по правам взрослых, - подсказывает Сашка.

- Ладно! Возьму на вооружение, - машет рукой сестра и показывает отцу язык.

- Двадцать два? - сомнением спрашиваю я. - Ты уверена?

- Документ есть! - подтверждает Мышильда.

Мы пьем чай и неспешно болтаем о разных пустяках: о новом сорте желтой розы, который прижился у Риты, об их с папой желании поехать в сентябре к морю (погреть старые косточки), о Кирилле Ермаке, который, возможно, по версии Машки, чуть-чуть влюблен в нее, и надо ковать железо, пока горячо, о Коко-Доминошке, который подвизался на кухне у Риты, бесконечно выпрашивал кусочки вкусненького и демонстрировал весьма сложный капризный характер.

Ощущение почти полного счастья, испытываемое сейчас мною, здесь, на этой уютной кухне, согревало, несмотря на только что пережитое. И на передний план, разбуженные теплом, стали выползать крепко спящие до этого тараканы. Я стала часто и нервно поглядывать  на часы. Начало шестого. Надо возвращаться.

Уговариваю Мышильду остаться с родителями еще на пару дней. И мы с Сашкой уезжаем.

Снова сажусь на заднее сиденье и начинаю чувствовать, как лихорадочное возбуждение охватывает меня. Через пару часов мы встретимся с Максимом. Тараканы  сучат лапками от нетерпения, готовясь к схватке с моими чувствами и разумом.

Есть два способа командовать женщиной,

но никто их не знает

Хаббард Франк

Ревнивцы вечно смотрят в подзорную трубу,

которая вещи малые превращает в большие,

карликов  - в гигантов, догадки - в истину.

Мигель де Сервантес Сааведра

Уезжая от меня, Сашка дает дружеское напутствие:

- Оденься небрежно, по-домашнему, но продуманно до мелочей, эротично. Чтобы дрогнуло.

Тараканы возмущены провокацией и садятся писать жалобу в комиссию по этике.

Чтобы дрогнуло? Киваю понимающе:

- Сердце?

Сашка каким-то странным взглядом смотрит на меня и соглашается:

- И сердце тоже пусть дрогнет. Хотя нет! Лучше будь в вечернем, макияж, прическа. Пусть думает, что ты куда-то собралась и обязательно с кем-то. Это на тот фантастический случай, если выяснится все-таки, что он ходок...