- Любимая!

Нас атаковали мутанты.

Леха погиб, Света ранена, боеприпасы на исходе.

Связь сейчас пропадет!

- Кто. Такая. Света. ?!

Современный анекдот

Сильнее, чем измен, я боюсь только не узнать об изменах.

Владимир Высоцкий

- Варенька! Все готово. Десерт и закуски в холодильнике, горячее в духовке, только кнопочку нажать. Сервировала на шестерых плюс один! - говорит Галина Семеновна, заходя в спальню.

- Спасибо! - искренне благодарю я свою помощницу по дому, которая вот уже девять лет ведет наше с Максимом домашнее хозяйство. На шестерых как раз. Я, Макс, Сашка, Лерка, мои чудесные подруги-работодатели - Анна и Мила. Неделю назад Мышильда, Рита и отец улетели в Испанию, Игорь в Австрии катается на лыжах.

Плюс один - это Вовка. Где бы, когда бы мы ни собирались, - всегда есть плюс один. Он, конечно, не придет, но я его всегда жду, ждала и буду ждать.

Сижу перед туалетным столиком, подаренным мне на свадьбу Михаилом Ароновичем и бабушкой. Вернее, передаренным мне бабушкой. Мой лакированный любимчик из красного дерева. Если бы вы его видели! Изящная резная красота с бронзовой фурнитурой в стиле эпохи королевы Анны.

- Посмотрите, Варенька! Какой фацет! - восклицал Михаил Аронович, любовно гладя край зеркала.

- Фацет? - так же восторженно, как он восклицал, спрашивала я, охваченная трепетом и не верящая в такое счастье: теперь этот столик мой. - Что такое фацет?

- Фацетирование - это гранение края зеркала, своего рода ювелирная огранка. Посмотрите, как играют грани! Разве это не чудо?!

Ощущение обладания таким сокровищем наполняло меня чувством глубокой благодарности и щемящей любви к двум старикам. О! У этого столика была своя история, тесно связанная с бабушкиной семьей и семьей Михаила Ароновича. Началась эта история в далекие военные годы. Василий, отец бабы Лизы, чтобы спасти от голодной смерти жену, двух дочерей и семью друга и соседа, врача-хирурга Паперного Арона, который два года как пропал без вести на фронте, продал спекулянтам антикварный туалетный столик и еще какие-то невероятно ценные и дорогие вещи. Даже не продал, а обменял на продукты и лекарства.

А после войны Арон Леонидович, освобожденный из концлагеря для военнопленных, десять лет потратил на поиски этого столика. Именно этого. И нашел. Выкупил за какие-то очень большие деньги и вернул семье Дымовых. Прадед Василий в то время уже умер, а его жена, мать бабы Лизы, встала на колени перед Ароном и долго не хотела вставать. Просто тихо плакала и повторяла:

- Спасибо, спасибо тебе. Вася так переживал. Это ведь был столик его матери. Он его от всего уберег: и от пожара в гражданскую, и от продажи в самые трудные годы. А тут решился, потом даже вспоминать не давал. Так тяжело ему было.

Арон, не сумев поднять с колен плачущую женщину, тоже опустился на колени. Так они и стояли какое-то время напротив друг друга, на коленях, тихо плача.

Да. В бабушкиной семье из поколения в поколение передавали не кольцо, не серьги и не фамильной серебро, а туалетный столик. Девять лет назад он стал моим. Максим даже спальню нашу отремонтировал под этот столик. В ночь после свадьбы, глядя на меня, сидящую перед зеркалом, муж спрашивал:

- Ты никогда не представляла себе, Варежка, сколько женщин и какие сидели вот так, как ты, и смотрели на свое отражение? Вот интересно, они были счастливы или нет? О чем думали, мечтали?

- Они точно были счастливы. Это же мои прабабки и праматери по отцовской линии. Насколько мне известно, они достаточно долго и счастливо жили со своими мужьями. По крайней мере, никаких печальных или трагических историй баба Лиза не рассказывала. Говорила, что по женской линии Дымовы - счастливицы. Хотя сама она со своим мужем прожила совсем мало. Но я не знаю, что именно случилось. По крайней мере, папу она одна воспитывала, и на могилу к дедушке мы никогда не ходили. Так что я не знаю, есть ли она вообще. Ну, жив он или уже нет.

- А ты счастлива? - тихо спросил Максим.

- Не знаю, - лукаво ответила я, наматывая на палец кудряшку, выбившуюся из свадебной прически. - Мне мое счастье непросто досталось. До сих пор не верится, что досталось.

- Я могу доказать, - прошептал Максим и протянул мне руку, по моему телу поползли мурашки в ожидании чуда.

Ирина, парикмахер-стилист и косметолог салона "Лоск", с невероятной скоростью делает мне прическу и макияж. Она молчит и время от времени злобно смотрит на мое отражение в зеркале. И как радио передает сигналы точного времени, так Ирина через равные промежутки оного повторяет, что все равно ничего не успеет. С такой скоростью она работала последний раз на конкурсе профессионального мастерства, где временной критерий был одним из главных.

Сначала ничто не предвещало такого цейтнота. Начнем с того, что я безбожно проспала. Максим вчера был так трогательно нежен и настойчив, что заснули мы только около пяти. Поэтому традиционно приглашенная им на двенадцать часов утра моего дня рождения Ирина воспринималась мною как представитель священной инквизиции, ненавистный и беспощадный. Я с третьего звонка открыла ей дверь и то только после ее угроз позвонить Максиму Константиновичу. Вообще мои кудри укладывать - та еще пытка, а через час, когда Ирина успела сделать мне только маски для лица, рук и ног, позвонила Сашка.

- Варюха, выручай, понимаю, день рождения, но, кроме тебя, все на работе. Ой, с днем рождения, роднулечка! Ванька с тобой до четырех, хорошо? Больше не с кем. Знаю, выхухоль я, а не подруга! Но при другом раскладе я к тебе сегодня никак не вырвусь, прости.

- Спасибо. Ты уверена? - я растерялась, но вовсе не потому, что мне в мой день рождения придется водиться с Ванькой, "сыном полка" нашей взрослой бездетной компании. Просто именно со мной своего сына, четырехлетнего "рекламного мальчика" Ваню, с большими серьезными глазами и взглядом, разоблачающим все взрослые ухищрения, Сашка старалась не оставлять. Правда, пару раз, в безвыходной ситуации, Сашка (мать-одиночка, чтоб этому козлу...) оставляла на меня Ваньку, вернее меня на него, с довольно обидным комментарием и четкой инструкцией:

- Варвара, Ваня за тобой присмотрит. Веди себя хорошо, ничего не трогай. (Это было у Сашки и Вани дома, в их милой и уютной двушке в спальном районе). Он с тобой поиграет. Есть попросит сам. Тоже поешь, не стесняйся. Ну, я побежала...

Вообще складывалось впечатление, и об этом постоянно говорил мой муж Максим, юрист, что мальчику няня не нужна, и Сашка поручает его всем нам по очереди, чтобы ее когда-нибудь не обвинили в оставлении ребенка одного, то есть в заведомо опасной ситуации. Просто подстраховывается.

Мое дежурство по Ване выглядело так: сначала мы играли в домино "фрукты-ягоды", я выиграла только один раз, хотя не поддавалась, честно-честно, потом Ваня подвел меня к холодильнику, показал, что ему разогреть, мы молча съели по тарелке пшеничной каши и йогурту. Финалом моей опеки стало чтение. Ваня "прочел" мне все сказки из огромного, потрясающе оформленного сборника весом в пару килограммов. "Читал" Сашкин сын очень забавно: быстро водил пальчиком по строчкам и по памяти рассказывал. Если у него в юном возрасте такая память, то он точно в мать. Сашка была единственной девочкой золотой медалисткой в нашем выпуске. Человек с феноменальной памятью, гибкого ума и оригинальных решений.

Сашка никогда не сидела на месте, работая в трех местах, успевая за день столько, сколько я и за неделю не смогла бы успеть сделать. Часто вспоминаю, как при первом знакомстве сравнила ее с капелькой ртути.

- Хорошо, привози. У меня мастер. Ей еще часа два работать. Потом мы с ним поиграем.

- Черт! Тут такая засада, Варь, его забрать надо через час из "Аквамарина". Он на детском празднике, тоже день рождения.