– Ричард! Ричард! Ричард! – Локхарт вновь крепко схватил Гросвенора за плечо, только на этот раз той самой руки, в которой он удерживал трость. – Я понимаю. Единожды подвергнувшись этому искушению, начинаешь прямо-таки жаждать славы. Я очень виноват перед тобой, ведь как преподаватель подал тебе пример. Этот хмель должен был ударить тебе в голову. Но пойми: чтобы тебя заметили, не стоит начинать с конфликта с учителями. Пожалуйста, веди себя осмотрительнее. Хорошо?

– Конечно, сэр, – кивнул Ричард, перекладывая трость в другую руку.

Действия Гросвенора не остались без внимания Локхарта. Продолжая улыбаться, преподаватель ЗОТИ словно невзначай отпустил плечо мальчика и продолжил:

– Вот станешь старше, закончишь школу, у тебя будет столько времени и возможностей… Да-да-да, я знаю, о чём ты сейчас думаешь!

Правая бровь Ричарда вновь взметнулась ввысь. У него в голове промелькнула мысль:

"Да неужели? Если бы ты знал, о чём я думаю, то вряд ли говорил бы так спокойно. Невозможно сохранять настолько сияющий вид, когда слышишь столько мысленного мата и проклятий в свой адрес".

– Ричард, – продолжил Гилдерой, – ты сейчас думаешь: "Хорошо ему. Он всемирно известный волшебник!"

Вторая бровь Ричарда устремилась за первой куда-то в район лба, а глаза изумленно округлились.

"Эй! – мысленно завопил он. – Ничего подобного. Я думаю, а не пойти ли тебе на…"

– Когда мне было двенадцать лет, я был тоже ещё никем и ничем, как ты сейчас, – тем временем продолжил Локхарт.

– Сэр! – в голосе Ричарда прозвучали рычащие нотки. – Я не собираюсь выслушивать ваших оскорблений. То, что вы преподаватель, не позволяет вам разбрасываться подобными словами.

Трость Ричарда упёрлась в грудь недоумевающего Гилдероя. Локхарт поймал взгляд мальчика, в тот же миг его лоб покрылся испариной. В этом взгляде было столько хищной ярости, обещающей немедленную смерть, что до печенок пробрало даже непрошибаемого писателя.

Ричард чувствовал, словно вновь оказался на войне, а вместо трости направляет на противника бластер. Простой, максимально надежный бластер в исполнении автоматической винтовки, которыми вооружали всех космодесантников его страны во время третьей космической войны. Причём это тот самый ненавистный противник, который до этого отправил на тот свет половину роты десанта и только сейчас был загнан в угол. И вроде бы по-хорошему его следует пленить и отправить на допрос, но злость выживших солдат настолько огромная, что любому становиться понятно – не жилец. И такая ярость охватила Ричарда, что ему казалось, будто он наяву, как в прошлой жизни, слышит разрывы плазменных гранат, крики раненных, свист бластерных охладителей…

Видимо, Дамблдор что-то понял, поскольку он очень вовремя оказался рядом с Ричардом и Локхартом. Он добродушным тоном обратился к профессору ЗОТИ:

– Будет вам, Гилдерой, читать нотации студентам. Пойдемте за стол, ужин ещё не закончился.

– Спасибо, директор… Я как раз собирался это сделать.

Гилдерой с опаской покосился на Гросвенора, аккуратно ладонью отвёл трость от своей груди и пошел следом за Дамблдором.

Директор на мгновение замер и обернулся. Он посмотрел на Ричарда с хитрой улыбкой на устах. Шутливым тоном он произнес:

– Мистер Гросвенор, нам до конца года нужен преподаватель ЗОТИ…

Довольно прозрачный намек Гросвенору был понятен. Дамблдор практически в открытую сказал, что знает о том, кто стал причиной болезни Фаджа и отстранения его от должности министра.

Раздражённый и взбешённый Ричард с трудом удерживал маску равнодушия. Он старался поскорее покинуть Большой зал. Его провожали сотни любопытных глаз, некоторые студенты, особенно слизеринцы, в открытую злорадствовали. Драко Малфой что-то нашептывал Крэббу и Гойлу и с издевательской ухмылкой поглядывал на Гросвенора. Не было сомнений, о ком идёт речь.

Следом за Ричардом Большой зал поспешила покинуть Гермиона Грейнджер. За ней увязался Гарри Поттер. Рон Уизли вначале собирался рвануть следом за другом, но столкнулся с соблазном. Он покосился на пирожное, редкий десерт в будние дни, перевёл взгляд на Гарри. Затем снова взглянул на пирожное. На Гарри. Вновь на пирожное. Он раздумывал положить пирожное в карман, но оно выглядело липким. В итоге тяга к десерту победила любопытство. Рон решил, что Гарри ему всё расскажет. Махнув рукой, он сел обратно за стол.

– Ричи! – воскликнула Гермиона.

Ричард успел спуститься вниз по лестнице в коридор, ведущий в гостиную Пуффендуя. После возгласа Грейнджер он застыл как вкопанный и медленно обернулся назад.

Девочка учащённо дышала. Её нагнал Гарри Поттер.

– Ричи, не обращай внимания на Локхарта, – сказал он. – Этот павлин и до меня докопался.

– Ричи, это же преподаватель, – с укором произнесла Гермиона. – Как ты мог с ним так говорить?

– Мисс Грейнджер, – холодно ответил Гросвенор, – этот так называемый преподаватель назвал меня ничем и никем! Меня, человека, который за три года сумел заработать больше, чем Локхарт за всю свою жизнь. Это сразу после того, как я в присутствии элиты научного сообщества, прессы и монарших особ получил Нобелевскую премию! Меня, графа Гросвенора, наследника герцога Вестминстерского, вхожего в королевскую семью Великобритании! Это я с ним смел "так говорить"?! Как он посмел со мной так говорить?

Гермиона от столь официального обращения к себе отшатнулась, словно от пощечины. В уголках глаз Грейнджер защипало. Её голос дрогнул.

– Ричи… Я думаю, что профессор Локхарт не хотел сказать ничего плохого.

– Если бы не хотел, то он бы не стал меня оскорблять, – заметил Гросвенор. – Напыщенный хлыщ! Как он посмел?!

– Ричи, не слушай Гермиону, – произнёс Поттер. – Она влюблена в Локхарта.

– Ничего подобного! – громко возмутилась Грейнджер.

– Тогда почему ты его защищаешь? – склонил голову набок Гарри, глядя на девочку. – Профессор Локхарт прилюдно оскорбил Ричи. Весь Хогвартс стал тому свидетелем. Или Ричи не твой друг? Гермиона, ты на чьей стороне?

– Я… – Грейнджер растерялась. У неё был вид побитой и окунутой в помои собаки. – Ричи мой друг, но ведь профессор Локхарт…

– Твой профессор Локхарт за всё время не научил нас ни одному заклинанию, – констатировал очевидный факт Гарри. – Кстати, – обернулся он к другу, – Ричи, поздравляю тебя! Это невероятно! Ты на самом деле получил Нобелевскую премию?

– Да, но там особо нет моих заслуг, – честно ответил Гросвенор. – Всю научную работу выполнил профессор Робертс. Я лишь показал ему, как самым примитивным способом добыть несколько чешуек графена. Профессор Робертс по доброте душевной включил меня в свои соавторы, за что я ему безмерно благодарен. Широкой души человек. Не каждый способен поделиться с кем-то премией размером в миллион долларов и мировой славой.

– Полмиллиона? – была ошарашена Гермиона. – Ричи, на что ты потратишь такие огромные деньги?

Переключившись на диалог с товарищами, Ричард стал постепенно успокаиваться. Слова девочки вызвали у него улыбку.

– Гермиона, возможно, для кого-то эта сумма покажется большой, но точно не для меня. Я считаю, что не заслужил этой премии, поэтому отправил все деньги на благотворительность.

– Благородный поступок, – натянуто улыбнулась Гермиона.

Гарри выглядел задумчивым. Он тихо произнес:

– Я бы, наверное, не смог бы расстаться с такой суммой. Дядя Скотт такого точно не одобрил бы. Разве что половину денег мог бы отдать на благотворительность, но не все.

Грейнджер собралась с духом, крепко сжала кулаки и твердо посмотрела на Ричарда.

– Ричи, – начало она. – Прости. Я… Я понимаю, что высказывание профессора Локхарта для тебя было оскорбительным. Я подумала, и… Знаешь, ты мой лучший друг, а я тебе такое сказала, хотя изначально хотела поддержать.

– Ничего страшного, Гермиона, – ответил Гросвенор. – Я понимаю. Кумир, каковым для тебя является "профессор" Локхарт, может стать причиной для спора между друзьями. Давай просто забудем об этом.