– Что они сделали?

Драко слишком долго держал всё в себе. Он всхлипнул. У него из глаз брызнули слёзы. Он истерично стал тараторить:

– Они… Они… Они вконец обнаглели! Вначале Поттер вместо того, чтобы дружить со мной, выбрал себе в друзья шестого Уизли и Гросвенора. Потом весь год этот мерзкий Гросвенор, этот поганый грязнокровка, сорил деньгами направо и налево. Папа, представляешь, он заплатил студентам Равенкло больше ста тысяч галлеонов только за то, чтобы они баловались карандашным грифелем и клейкой лентой!

От озвученной суммы у Люциуса глаза полезли на лоб. Он не поверил.

– Сколько? – спросил он, думая, что ослышался.

– Сто тысяч.

– Сколько-сколько?! – ещё больше выпучил глаза Люциус.

– Сто тысяч!

– Драко, может, тебе показалось, и речь шла о кнатах?

– Нет, пап, галлеонов. Сто моргановых тысяч галленов!!!

– Э-э-э… – Люциус завис и пребывал в прострации. – Драко, это точно?

– Конечно, пап! Об этом вся школа судачила. Мол, Гросвенору нужно было превратить грифель в пленку, и он за способ её создания пообещал сто тысяч. Однажды студенты Равенкло в полном составе за завтраком сидели с клейкой лентой и спорили, кто и как будет превращать грифель в пленку, дошло даже до драки, за что профессор Макгонагалл оштрафовала их факультет на сто баллов. А в конце года этот мерзавец… – Драко даже задохнулся от возмущения. – Он реально заплатил эти деньги!

У Люциуса помутнело в глазах. Он едва устоял на ногах и схватился за сердце, которое на мгновение пропустило удар. У него в голове пролетела мыслишка:

"Подумать только, сто тысяч за какую-то ерунду! Сто моргановых тысяч галлеонов за превращение карандашного грифеля!!! Это почти семь годовых доходов нашей семьи. Этот Гросвенор безумен и невероятно богат".

Нарцисса слушала сына с широко распахнутыми глазами. Она напоминала рыбу, выброшенную на берег: молча хлопала ртом и тяжело дышала.

На этом потрясения не закончились. Драко продолжил жаловаться:

– В конце учебного года мы решили показать этим мерзавцам их место… – голос мальчика стал совсем тонким, а тело заколотило от истерики. – Нас было четверо… Я думал, что Крэбб и Гойл сильные, еще и Нотта прихватил с собой. А они… они…

– Кто "они", Дракусик? – ласково спросила Нарцисса.

– Поттер, Уизли и Гросвенор… Они нас вначале игнорировали, словно пустое место. Да еще с таким видом, словно они намного выше нас, будто они пупы земли… А потом…

– Что, сынок? – вновь спросила Нарцисса у плачущего сына.

– Они нас побили!

Люциус был зол. Он спросил:

– А как же ваши палочки? Вас было четверо, их трое. Неужто никто не догадался использовать волшебство?

– Пап, мы просто не успели… Эти гады… Они двигались настолько быстро, что мы не успевали за ними уследить. Они выхватили у нас волшебные палочки, после чего побили, словно какие-то маглы!

– Дракусик, – Нарцисса в порыве чувств обняла сына и прижала его к себе, – как же так? Разве их не наказали учителя?

– За это нет, – всхлипнул Драко. – Они так нас побили, что было очень больно, но не осталось ни одного следа. Мы даже не смогли доказать, что драка была. А потом…

У мальчика началась сильная истерика. Он стал размазывать по щекам слезы. Мать пыталась успокоить сына.

Люциус Малфой от ярости сжимал кулаки. Он со злостью прошипел:

– И это мой сын? Плачешь, как девка! Сам нарвался на драку и после этого посмел проиграть… Драко, ты позоришь нашу фамилию!

– Ну па-а-а-п…

– Что, "ну пап"? – окинул ребенка высокомерным взором Люциус. – Этим летом тебе предстоят тренировки. Я найму лучших волшебников-дуэлянтов, чтобы ты мог вызвать соперника на волшебную дуэль и победить его, а не позорно проиграть от магловских тумаков.

– Но… – растирая слёзы по щекам, протянул Драко. – Эти трое вообще обнаглели! Рон, Гарри и Ричи… Они украли мою сову и проводили над ней жестокие эксперименты. А потом натравили сову на меня, и она меня обгадила с головы до ног. Да так, что мантию пришлось выбросить.

– Это было до или после драки? – сухо поинтересовался Люциус.

– После.

– М-м-м… Понятно, – протянул мужчина.

– Люциус, они обижают нашего сына! – заявила Нарцисса. – Сделай что-нибудь.

– Хорошо, я попробую… – из груди Люциуса вырвался тяжелый вздох. – Но к Поттеру и Гросвенору сложно будет подобраться… Особенно к последнему. Если мальчишка способен потратить наш семилетний доход на полную ерунду…

– Пап, но он же грязнокровка! – воскликнул Драко.

– Эм… – на лицо Люциуса выползла кривая улыбка, которой он попытался скрыть смущение. – Драко, надеюсь тебе хватит ума не говорить об этом на людях.

– Но почему?

– Сынок, понимаешь, – Люциус на мгновение прикрыл глаза, собираясь с мыслями, – может, Гросвенор и грязнокровка, но он безумно богат и к тому же граф и наследник герцога. Кроме того на него работает множество британских волшебников. Так что он может смело заявить, что как минимум является полукровкой, и все ему безоговорочно поверят. А того, кто в этом усомнится, как минимум могут проклясть. Боюсь, после стольких проклятий нам тебя будет невозможно откачать.

Люциус Малфой сидел в плетеном ротанговом кресле и беспробудно пил Огденский виски. Вид из резной беседки, расположенной в саду, совершенно не радовал взор барона. Его раздражали кусты и деревья, бесили белые павлины, которыми он гордился. Люциуса бесило абсолютно всё.

К супругу подошла Нарцисса Малфой. Тяжело вздохнув, она спросила:

– Пьёшь?

– Пью.

– Дорогой, не расстраивайся. Ну не смог ты выиграть эту гонку за кресло министра, попробуешь ещё раз.

– Не получится, – мотнул головой в стороны Люциус. – Нет, Нарси, ты представляешь, Багнолд набрала аж восемьдесят три из ста тридцати семи процентов голосов!

– Разве такое возможно?! – брови Нарциссы от изумления взлетели вверх.

– Представь себе, оказывается, что да, – Люциус был хмур, его кожа была бледно-серой. – Сто тридцать семь процентов проголосовавших!!! А знаешь, что мне удалось узнать?

– Что же?

– Во всём виноват этот мальчишка, Гросвенор! – со злобой, словно выплюнул, сказал Люциус. – Вначале Фадж резко заболел неизлечимой болезнью. От самого Фаджа мне стало известно, что он до этого пытался арестовать Гросвенора, и вот итог – Фадж больше не министр, а мальчишка на свободе.

– Люциус, но разве может ребёнок провернуть подобное? – удивилась Нарцисса.

– Это не ребенок, – со злостью прошипел Люциус. – О, нет… Это исчадие ада! Мало того, от знакомых волшебников мне стало известно, что этот, так ты говоришь, ребенок, сумел протолкнуть в международной конфедерации магов закон о послаблении статута секретности. Знала бы ты, о каких суммах идёт речь…

– О каких же? – проявила нешуточное любопытство Нарцисса.

– По примерным прикидкам этот щенок потратил на принятие нужного закона не меньше трех миллионов галлеонов!

Нарцисса Малфой стала напоминать античный памятник, установленный дизайнером в саду. Бледная, как мрамор, кожа, неподвижная, с выражением непомерного изумления на лице. Она даже забыла дышать. Лишь когда воздуха стало не хватать, женщина открыла рот и стала ловить драгоценный кислород.

– СКОЛЬКО?!

– ТРИ ГРЕБАННЫХ МИЛЛИОНА! – громко воскликнул супруг. – Моим предкам понадобилось четыреста лет экономить каждый кнат, чтобы накопить такое состояние, а этот… – мужчина стал задыхаться от возмущения. – Этот…

Люциус обмяк на кресле, словно из него разом выпустили весь воздух.

– Нет, дорогая, – он отрицательно качнул головой. – Нет, с таким соперником мне министром не стать. А если стану… Лучше бы этого не делать. Пример Фаджа дал понять всем, у кого есть мозги, что этому мелкому барсуку лучше дорогу не переходить. Я не хочу, чтобы ты потеряла мужа, а Драко – отца.

– Ох! – грудь Нарциссы вздымалась от волнения. – Мерлин всемогущий! Если этот мальчик действительно настолько опасный, может, есть какая-то возможность его поставить на место?