Делать было абсолютно нечего, поэтому тифлингесса окунулась в звуки лазарета. Через некоторое время она приноровилась вычленять из этого гула отдельные разговоры и голоса, заостряя внимание на диалогах тех, кто был похож на медиков. Из обрывков бесед она вскоре узнала, что большинство заболевших страдают слепотой, похожей на ее собственную, и воспалением разума, и только небольшая часть — гниением. Шатер лазарета, похоже, был укрыт защитным куполом, препятствующим распространению заразы, а все в его пределах — вынужденные пленники. Пересечь купол можно было лишь в одну сторону, выйти из шатра не представлялось возможным. Эта мера предосторожности приостановила распространение болезни по войску, однако не предотвратила ее полностью. Периодически через защитный барьер переступали новые заболевшие. Ситуация все еще была очень напряженной. Заточения не избежал и Эридан.

От размышлений ее как раз отвлекли его громкие шаги.

— Скаг в порядке, — сказал паладин. — Оправляется от ран.

— Спасибо, — с благодарностью кивнула она.

— Я буду у Эрты, — сказал он напоследок и удалился.

— Интересно мы тут надолго? — с грустью в голосе спросил Каленгил.

— Похоже на то, — таким же грустным тоном подтвердила Кьяра. — Зато все вместе.

— Не все, — возразил эльф. — Спорим, если бы тут ещё лежал Арадрив, было бы жарче?

Девушка засмеялась:

— Тогда бы его не только болезнь поразила, но и куча синяков за глупые шутки!

— Синий с синяками. Ему пойдет, — засмеялся в ответ гвардеец, а затем сказал внезапно притихшим голосом. — Это хорошо, что его нет. В смысле, я рад, что он не пострадал, и другие тоже.

— Ничего, еще напьетесь вместе и погорланите песни, — улыбнулась Кьяра и прибавила заговорческим тоном. — Главное, чтобы начальство не видело.

— Тсс, начальство очень близко, — ответил зеленый, перейдя практически на шепот. — Добром это не кончится. Заставит ещё маршировать наошупь по периметру шатра…

Раздался внезапный звук удара, вскрик и бульканье.

— Ты в порядке? — обеспокоенно спросила тифлингесса.

— Не подавай мне хороших идей, зелёный, — сказал Эридан буквально в нескольких шагах от нее.

— Господин кинул в меня чем-то… — жалобно простонал гвардеец. — Погоди-ка… О пресвятые голые феи, это что, снова вино?!

— Да, но если вы опять за раз это прикончите, будете пить молоко мамонта до выздоровления, — проворчал белобрысый. — Еда тут скверная. Так что возблагодарим Зариллона за то, что внутрь шатра может толкнуть тележку с нормальной едой и материальными компонентами для заклинаний.

В руке у чародейки оказалась горячая лепешка и миска, запахи от которой сразу наполнили рот слюной.

— Спасибо! — произнесла она и принялась за еду.

В миске оказалось тушеное мясо с овощами и соусом. Девушка с удовольствием съела все без остатка, заев лепешкой. Вино она спрятала в сумку, до лучших времен. Шагов Эридана не было слышно. Наверное, снова ушел к Эрте.

— Кьяра, а что значит твое имя? — спросил вдруг Каленгил после того, как с обедом было покончено.

— Не знаю. А имя должно что-то значить?

— У эльфов оно всегда что-то значит. Поэтому у нас как минимум два имени — данное при рождении и взрослое.

Интересно, подумала она. Эльфы тоже выбирают себе имена.

— Что значит твое имя, если не секрет? — спросила чародейка.

— При рождении меня назвали Фистер — «светлая защита», — начал Каленгил после небольшой паузы. — Наверное, надеялись защитить меня от всех бед мира. А взрослое имя я выбрал на древнем наречии. На нем уже нигде не говорят. «Зелёная звезда». Поэтично.

Девушка улыбнулась. И правда, весь зеленый, да еще и светится.

— А имена остальных что значат? — поинтересовалась она. — Ну, кроме Задара. Он уже успел похвастаться.

— Задар! — фыркнул эльф. — Имя вычурное, но, может, это что-то для него значит. Не все говорят, почему выбрали такие имена. Арадрив значит «зимняя река». Однажды он чуть не утонул и решил, что коли выжил, значит должен назвать себя в честь этого события. Элледин значит «тихая звезда». У эльфов много слов для обозначения светил и звёзд. Меллот — «мак». Не знаю, почему и где он видел маки такого цвета. Корлиан — «черный рыцарь», ну и почему бы нет? Лафус — «подобный луне», за цвет волос, наверное. Ятар — «путь друга», и он не колется, почему. Лаемар — «ночная честь» и Суман — «творец воды». Не слишком понятные значения, да? Многие вкладывают понятные только себе смыслы.

— Про маки да, метко, — ответила Кьяра. — Может, он цвета не различает?

Зеленый прыснул от смеха.

— А Эридан значит… — начал было зеленый, но вдруг его прервал голос паладина.

— Создатель острого копья. Я ждал сто лет, чтобы сменить свое прирожденное имя и никогда его больше не слышать, но при официальных представлениях все равно приходится его употреблять.

— А мне кажется, имя довольно милое, — с улыбкой в голосе вставил гвардеец.

— Издевательство, — простонал белобрысый, чем еще сильнее подстегнул любопытство Кьяры.

— В общем, именам в культуре эльфов придается большое значение, — подытожил Каленгил. — Уверен, на материальном плане тоже, разве что там совсем уже никто не помнит Первозданной речи. Эладрины — самая древняя эльфийская культура.

— Не скажу про материальный план, — сказала тифлингесса, — а у меня на родине имена просто так не раскрывают. Оно может дать некую власть над носителем.

— Получается, все пользуются прозвищами?

— Можно сказать и так. Или псевдонимами. Особенно дьяволы.

Каленгил вновь ненадолго замолчал, а затем произнес с нескрываемым весельем:

— Если бы у меня было прозвище, то оно, я уверен, звучало бы не иначе как «Раздражающий звук». А у Арадрива «Битый сотню раз».

— Вам бы подошло! — рассмеялась Кьяра.

— Тогда мое прозвище было бы «Пастух разноцветных дебилов», — фыркнул паладин.

— Эй! — возмущенно вскрикнул зеленый.

— Ну что так сурово, скорее, разгильдяев, — вставила свое слово девушка.

— Не сочтите за грубость, — ехидно произнес гвардеец, — но, может, рассмотрите вариант «Лорд баранья голова». Благородные и сильные звери! И крепкий лоб!

Не удержавшись, Кьяра в голос рассмеялась.

— Так, это уже бунт! — воскликнул Эридан, но в голосе его не было ни следа гнева. — Если я баран, то вы, стало быть, овечки! А я властелин овец, соответственно.

— Ну нет, — протянула чародейка.

— Я тоже против, — воскликнул зеленый. — Во-первых, я мужчина. Во-вторых, я загнусь на растительной диете.

— А ты, я смотрю, решил заменить Арадрива, — с улыбкой заметила девушка.

— Они оба с ним весенние, — произнес Эридан, — ещё и погодки, и дружат с детства. Так что ты даже не думай, Гил абсолютно такой же предурочный, просто ему хватает ума это скрывать.

— Меня раскрыли. Можно расслабиться! — со смехом в голосе воскликнул Каленгил.

— Ласково вы о них, с любовью, — фыркнула тифлингесса.

— Вам надо было оставить старое имя, — с усмешкой произнес гвардеец. — Глядишь, больше было бы в вас любви и нежности!

— Замолкни, Гил! — воскликнул паладин, но в его голосе все так же не было злости.

— А как насчёт тебя, Кьяра? — не унимался зеленый. — я бы назвал тебя… даже не знаю… «уничтожительница вина»?

— Уничтожить она может не только вино, но и тебя, — заметил Эйлевар, и Кьяра кивнула, соглашаясь с его словами, забыв на мгновение, что Каленгил не сможет этого увидеть.

— Мне не нравится, — ответила она. — Да и я с вами столько не пила.

Подумав немного, Эридан произнес:

— А я бы назвал тебя Амион.

— «Леди-лебедь»? — вклинился зеленый. — Симпатично.

— Ну, лебеди не только красивые птицы, — поспешил пояснить паладин, — но и вредные шипящие машины смерти.

— О, Меллот не даст соврать, — подтвердил Каленгил.

— Вот умеете вы так сказать, что непонятно комплимент это или подколка, — заметила чародейка с дружелюбным ехидством. — Хотя может в этом что-то есть.