— Тогда удалось победить Тиамат во многом благодаря их стараниям, — покачала головой Кьяра. — А ты со своей магической зимой привлек их внимание. Арфисты ребята непростые. Удивлена, что при покушении не подключили Жентарим[47]. Главное, сойтись в цене…

— Проблем с подкупом у меня никогда не бывало, — перебил ее эльф. — Чего-чего, а денег у меня столько, что при желании я мог бы купить пару-тройку королевств и бесить Арфистов из-за стен собственных виноградников, но кто ж мне это даст. Однако ты не ответила. Награда была высока?

Тифлингесса подумала о том, что посулил ей Волмер.

— Нет, но я была рада выбраться на Фаерун. Много слышала про этот мир. Да и не согласиться, когда за тобой присылают глабрезу и пяток бородатых, сложно. Глабрезу умеют быть очень убедительными.

— Почему тебя преследовали такие силы, ты насолила кому-то важному? — спросил паладин, нахмурившись.

— Нет, Волмеру я дорогу не переходила, — пожала плечами тифлингесса. — Работала с некоторыми дьяволами. Мелкие взаимовыгодные дела. Видимо, поэтому мною и заинтересовались. Чтобы выжить в Нижних Мирах и не попасть ни в чью свиту, надо ещё умудриться. Я никому не подчинялась, а дьяволы этого не приемлют.

— Странно, — протянул Эридан с неподдельной задумчивостью в голосе. — Выросла в мире дьяволов и все равно никому не подчинилась. Хотя чему я удивляюсь. Я вырос в мире хаоса и все же тот, кем являюсь…

Тоже не любит прогибаться и служить, подумал эльф. Я был прав, под Королевой ей тоже тяжело.

Помолчав еще некоторое время, он спросил:

— Твои родители были исчадия или люди? Я мало знаю об устройстве Нижних Миров. Может такие, как ты, там и не редкость.

Кьяра вспомнила о сиротском детстве, о том, как внезапно открыла в себе зачатки драконьей магии и ответила с внезапной откровенность:

— Я не знаю, кто были мои родители, и были ли они вообще…

Ответ показался Эридану очень загадочным. Он не уловил признаков лжи, но слова от этого не перестали быть странными.

— Ты же не из цветка лотоса появилась, очевидно? — переспросил он в недоумении.

Тифлингесса раздраженно дернула хвостом. Конечно, эльфу было не понять. Ей и самой не до конца была понятна собственная природа. Слишком много в ее жилах было намешано крови.

— Как знаешь, — ответил Эридан на ее угрюмое молчание, — значит, появилась из кровожадного подземного лотоса и пошла против течения. Отличная идея для бардовской песни.

Он не смог удержаться от шутки, мысль о самопроизвольном появлении Кьяры показалась ему забавной.

— Я не шла против течения, — ответила девушка, переборов возникшее раздражение. — Долгое время до меня никому не было дела. Кто-то пытался использовать меня, мне удавалось вовремя уйти, либо обхитрить. Тифлингов в Нижних Мирах много, но обычно это слуги и рабы. На Фаеруне таким как я живётся гораздо лучше.

Эльф хмыкнул:

— Почему тогда не сбежала раньше? Зачем было ждать катастрофы?

— Не знала как, а, может, была недостаточно сообразительной для этого. Какая разница?

Его вопросы были словно острые шипы, которые неумолимо проникали между твердыми чешуйками.

— Какова ирония — в Нижних Мирах ты была свободней… — вздохнул Эридан. — За свои страдания получила рабство, а ведь спасала чужой мир с чужими тебе людьми. Разве можно что-то говорить про справедливость в мире, где все происходит случайно?

Кьяра вспыхнула, не заметив горького, сокрушенного тона в голосе эльфа. Каждое слово отдавалось пощечиной. Глаза сузились, хвост задергался, словно у разозленной кошки. Издевается надо мной, с горечью подумала она. Вся моя история для него — всего лишь анекдот.

— А я ничего и не говорила про справедливость, — прошипела тифлингесса.

— Ты не говорила. Это были мои слова. Просто слишком бросается в глаза, что награда не стоила трудов. Что бы ты сделала, будь свободна? Как бы распорядилась своей жизнью?

Кьяра ответила демонстративным молчанием. Этот разговор перестал ей нравится.

— А, может, ты и не знаешь, что делать со свободой, — принялся рассуждать эльф. — Это что-то слишком экзотическое для тебя.

Для меня свобода тоже что-то желанное, недостижимое и забытое, подумал он.

— Я могу подсказать, — продолжил Эридан, погруженный в собственную горечь. — Будешь свободной — никогда не вмешивайся в дела богов и проблемы эпических масштабов.

Эти слова окончательно вывели Кьяру из себя.

— Что ж ты сам не воспользуешься своим советом? — зло спросила она, глядя ему прямо в глаза.

— Я слишком поздно понял это, — ответил эльф. — Я все ещё в тюрьме, в которой нет стен. Кто сказал, что совет может дать только тот, кто добился успеха. Гораздо лучший совет даст переживший неудачу.

— Засунь это себе… — и Кьяра загнула грязное ругательство на инфернальном.

В ответ он засмеялся без намека на веселье. Проснулась уязвленная гордость, и в слова его просочилась желчь:

— Ах как грозно. Только после тебя, лапочка. Зрелище будет отменным.

Как же здорово будет увидеть его мертвым, подумала тифлингесса. Нет, даже не так — как же здорово будет придушить его собственными руками. Паладин причинил ей боль этим разговором, и она была уверена — сделал это специально. Повелась на его мягкость и рассказала всю подноготную. Дура.

В этот момент в ширму постучали, и раздался голос Даениса:

— Господин, пришел Зариллон. Он говорит, что закончил работу.

Эридан мгновенно приободрился:

— Пусть зайдет сейчас же!

Ширма отодвинулась в сторону, в комнату вошел волшебник. От холода голос его заикался и дрожал:

— Гггосподин, я зззделал, как вввы велели. Ззздесь четыре ящщщика, я рассспределил их по опасности. Яяя не смог с большей точностью определить их сссвойства и вввозможности. Прошу простить.

Он прошел мимо тифлингессы, и сказал, склонившись над паладином:

— Два точно вас заинтересуют. Одно просто необходимо вам сейчас.

Он протянул Эридану красную бутылочку с гранатовым колпачком:

— Восемь часов непрерывного исцеления. Если это не поможет, то я стану истово верующим илматари[48]. А другое… — он тихо прошептал что-то на ухо паладину, перейдя на эльфийский. — Все остальное занесут вам в течение часа.

— Спасибо за твою работу и за рвение, — с нескрываемой благодарностью в голосе произнес Эридан.

Сделав над собой усилие, он осушил пузырек с красным зельем. Ореол вокруг него ярко вспыхнул.

— А теперь мне нужно одиночество. Выметайтесь все, — приказал он.

Маг с поклоном собрался было выходить из комнаты, но Кьяра бросила фразу:

— Как кормить, так с ложечки и сил нет, а как пить зелье, так сразу силы нашлись.

— Меня подпитала энергия твоего неистово дергающегося хвоста, лапочка, — фыркнул в ответ Эридан.

Сделав круглые глаза, некромант поспешил поскорей смыться. Тифлингесса выскочила в зал заседания с желанием что-нибудь уничтожить. Желательно, Эридана.

Арадрив и Даенис деловито занесли ящички с зельями, к каждому из которых прилагался свиток с краткими инструкциями. Кьяра не заострила на этом внимание. Взяв себя в руки чудовищным усилием воли, она дошла до палатки денщика и попросила приготовить горячего питья и, через несколько часов, бульон для лорда. Кормить его после всего сказанного не хотелось, но не хотелось и подвести Эрту.

Лиам вернулся с новым чайником ягодного кипятка и поспешил обратно, к горячей кухонной печке.

Арадрив рассмотрел последний из принесенных ящиков:

— Не похоже на вино, бутылочки маловаты.

— А ты выпей, посмотрим, что с тобой после этого сделают… — кинула ему Кьяра, сделав многозначительный кивок в сторону ширмы.

Она взяла чайник, чашку и пошла в комнату паладина.

Арадрив сказал ей в спину:

— Уверен, в одной из этих бутылочек закупорена давно утерянное тобой чувство юмора!

Проигнорировав его реплику, Кьяра скрылась за ширмой. Эридан встретил ее недоуменным взглядом. От приложенной к груди левой руки исходило красное сияние, гораздо ярче обычного ореола вокруг его тела. Тифлингесса налила кипятка в чашку, поставила на столик возле кровати: