Они поделились кошмарной новостью с Элледином, и тот поразился, что эти существа сумели притвориться двумя гвардейцами. Эрта принесла из лазарета флакон горькой мутно-белой жидкости и выточенный из кости крупного животного костыль. После принятия зелья, эльф почувствовал, как занемело его тело. Боль все еще присутствовала, но значительно притупилась, поэтому он смог встать. Нога его, замотанная несколькими слоями бинтов и фиксирующего раствора, была как дерево. Элледин и Эрта одели его в теплый шерстяной халат и меховой плащ.

— Все равно мерзнуть, — цыкнула Эрта.

— Элледин, — обратился паладин к командиру гвардии. — Иди с Эртой. Возьми тех, на кого она укажет, и ведите их в шатер для допросов. Возьмите солдат и будьте осторожны.

Онемевшее тело слушалось его с большой неохотой, в халате и плаще действительно было очень холодно, но годы, проведенные в медитациях в холодной воде и снегу все-таки сделали его менее чувствительным к морозам. По пути он взял с собой двух крепких стражников. Шатер для допросов представлял собой маленькую глухую палатку, единственной мебелью в которой был простой деревянный сундук с инструментами, способными извлекать информацию из самых упрямых глоток. Иногда Аурил давала ему задание разузнать что-нибудь. Шпионом или интриганом он не слыл, уговаривать не любил, а запугивание не всегда помогало, и тогда его спасала старая добрая боль. Он различал в ней множество оттенков и полутонов. В самых воздушных и легких ее цветах он и сам находил тайное удовольствие. Он был уверен в одном — рано или поздно раскалывались все.

После недолгого ожидания в палатку втолкнули двух эльфов. Эридан с горечью посмотрел на их лица. Испуганные, растерянные. На какое-то мгновение он даже подумал, что их смерть была лишь неудачным розыгрышем, злой шуткой самих гвардейцев. Розово-зеленые волосы Руадара были как всегда собраны в короткий хвост, и челка топорщилась словно молодая весенняя трава, а в прядях Кермиля еще не успели растаять крупные снежинки. Эридан прогнал эти мысли. Это всего лишь обман, искусные маски, чтобы обмануть его доверие.

— Если будете говорить быстро и по существу, подарю вам быструю смерть, — по-эльфийски сказал Эйлевар, и оба гвардейца непонимающе приподняли брови.

Он показал им смятый лист и продолжил все на том же эльфийском:

— Я хочу знать, кто вас послал, кто еще прячется в моем войске, кто за этим всем стоит. Отвечайте!

— Господин, я не понимаю… — начал было Руадар на общем, но Эридан прервал его сильным ударом в челюсть.

— Эльфийским вы не владеете, да?! — зло закричал он на общем. — Тогда повторяю для вас, твари, еще раз: я хочу знать, на кого вы работаете!

— Господин, мы работаем на вас, — произнес Руадар.

Эридан повернулся к стражникам:

— Привяжите их очень хорошо. Они будут сильно дергаться.

Какое-то время они еще придерживались легенды, давили на жалость, но вскоре сдались. Лишившись кожи по локоть, они, наконец, приняли свой естественный облик и запели совсем другую песню. Они поведали ему, что являлись бандой наемников, в свободное время промышляли убийствами богатых купцов и членов гильдий, занимали их места и безбедно жили долгие годы, пока их деятельностью не заинтересовались Арфисты. Под угрозой разоблачения всех грязных делишек, Арфисты принудили их к работе на них, в частности к данной операции по внедрению в войско. Руководящий операцией агент все еще находился здесь.

— Отрубить им головы, — приказал Эридан после того, как выжал из них всю необходимую информацию. — Разрубите их поганые тела на куски и развесьте возле лагеря. Для острастки.

— Арфисты? — спросил Элледин.

На пытках они с Эртой не присутствовали. Паладин отправил их контролировать соблюдение приказа никого не выпускать из лагеря.

— Да, — ответил Эридан. — Это известная могущественная организация на Фаеруне. Обычно они борются против всяческого зла, а я и мое войско для них, вероятно, словно красная тряпка… Что ж, у них был шанс и убить меня, и убраться восвояси. Эрта, я знаю, ты владеешь магией, способной найти конкретный предмет или конкретное существо. Перевертыши сказали, что этот тип имеет какой-то артефакт, не позволяющий обнаружить его… а еще у него есть камень в пару этому, — эльф показал женщине гладкий черный предмет с яркой руной. — Это обычный камень послания[39]. Попробуй найти его пару, Эрта.

Женщина удалилась, а Эридан вновь остался наедине со своими мыслями в залитой кровью палатке. Он не чувствовал сейчас ровным счетом ничего кроме ярости. Эльф хотел уничтожить, сломать, растоптать кого-то. Кто-то должен был заплатить за все. Он почувствовал, что ему стало все сложнее терпеть боль. Видимо, действие настойки заканчивалось. Паладин послал Элледина за еще одной порцией.

Поиски Арфиста велись недолго. Он пытался сбежать, спрятаться, но это было лишь бесполезным оттягиванием неизбежного. В течение получаса его привели в шатер, и Эридан окинул его взглядом, то даже с удивлением узнал его смуглое лицо. Он был одним из стражников, оттащивших Эрика к месту исполнения наказания. Удивительно, как близко к нему находился этот опасный человек.

Сначала Арфист глядел исподлобья, вел себя с горделивостью. Иногда он даже улыбался или пытался шутить, но Эридан смотрел на него с непроницаемой маской на лице. Он видел Арфиста, но не видел перед собой человека, живое существо.

— Ты умеешь петь? — спросил эльф, выпив порцию лунных слез.

— То, что мы называемся Арфистами, не значит, что мы сплошь артисты, — ответил тот с улыбкой.

— Ничего, ты быстро научишься, — равнодушно ответил Эридан.

Он не соврал. Сначала Арфист терпел. Оторванные ногти только забавляли его, но когда не без помощи солдат Эридан срезал с него первый крупный лоскут кожи, настроение пленного резко изменилось. Сначала он рассказал все, что знал, и с каждым новым лоскутом он рассказывал все больше и больше, словно второпях зачитывал молитву, но боги были безучастны. Иногда он терял сознание, но и это его не спасало.

— Я рассказал все, что мог, — простонал он, наконец, после нескольких часов боли, нескольких обмороков, сорвавшегося от криков голоса.

Эридан слегка улыбнулся:

— Я же сказал, что ты будешь петь, словно небожитель. У тебя теперь есть и два прекрасных крыла. Хочешь взглянуть?

Эльф повернул голову несчастному таким образом, чтобы тот смог бросить взгляд за спину и увидеть, как содранная кожа на ней свисает двумя огромными кровоточащими лоскутами, обнажая красную плоть. Арфист снова зашелся криком.

Через некоторое время пленник умер, не выдержав боли, переохлаждения и потери крови. А он долго продержался, подумал Эридан. Обычно все веселье заканчивалось часа через четыре. Этого хватило на семь.

— Будете говорить об этом — присоединитесь к нему, — сказал Эридан бело-зеленым стражникам, помогавшим ему в пытках, и те только молча закивали в ответ.

Запал злости пропал, оставив только горькую пустоту. Перед ним был труп изувеченного человека, результат его работы. Кожу с лица он снять так и не успел.

Стерев с себя чужую кровь, Эридан вышел из палатки и двинулся к телам гвардейцев. Он посмотрел на их застывшие лица и в нем снова проснулся живой человек, а не бездушный палач. Ему было жаль парней, переживших схватку с королем фей и павших от рук жалких перевертышей и этих червей, считающих, что достойны хранить баланс сил. Сразу вспомнилась Кьяра. Она поступила очень подло, но стоило ли отправлять ее на смерть? Разве не взял он на себя ответственность за нее, когда посвятил в оруженосцы? Он вздохнул.

— Эрта! — громко позвал он рогатую заклинательницу. — Я хочу, чтобы ты нашла Кьяру и проследила за ее безопасностью.

— Зачем тогда выгнать? — возмутилась женщина.

— Хотел проучить, — со вздохом ответил эльф. — Думал, что она достойна смерти, но понял, что не хочу этого. Рано или поздно она поймет, что в Стране Фей ей в одиночку не выжить, и вернется, а пока я хочу, чтобы ты проследила за ней.