Его голос дрогнул на последней фразе, а дальше Кьяра услышала хлопок. По шатру разнесся запах серы. Она подумала, что это явился суккуб с донесением. Ей хотелось еще много чего сказать эльфу, но не при посторонних. Однако в шатре воцарилась полная тишина. Эридан исчез. Осознав это, тифлингесса выдала целую тираду на инфернальном. Она почувствовала, что разговор оборвался слишком резко. Внутри родилось решение воскресить суровую заклинательницу самостоятельно, только сначала надо было выжить и вернуться на Фаерун, а уж средства и способ она придумает.

За этими размышлениями девушка перехватила остатки ужина, умылась и нанесла на глаза мазь. Это уже вошло в привычку.

Лиам принялся убирать со стола, а Скаг прижался к тифлингессе, трясясь и поскуливая. Наверное, его напугали крики Эридана, а, может, запах исчадия, который перебивал обычный хвойный аромат шатра. Денщик тоже был молчалив и, скорей всего, напуган происходящим.

Погладив волка, Кьяра произнесла:

— Тяжело тебе, Лиам, но дьяволов можешь не бояться, у них тут есть добыча поинтересней.

Услышав сочувствие в голосе девушки, толстяк вдруг замер.

— Когда нанимался на эту работу, думал, что это будет волшебное приключение, — произнес он с грустью. — Работать на эльфийского лорда ещё и в волшебной стране! Кто ж знал, что эльфийские лорды бывают такие страшные, а волшебная страна так опасна.

— Да, тебе не позавидуешь, — кивнула в ответ чародейка, — истории отличаются от реальности. Знаешь, а у меня найдется для тебя кое-что.

Она немного поискала в своей сумке и, наконец, вытащила крупный топаз.

— Если приключение закончится хорошо, это поможет тебе безбедно пожить какое-то время, или внести взнос на таверну.

Девушка протянула этот камень ему. Надо было хоть так отдать долг Тиморе. Толстяк принял его, и голос его зазвенел от радости:

— Вы так добры, леди Кьяра! Надеюсь, эта история кончится счастливо для всех нас.

Тифлингесса просто улыбнулась. Хоть кто-то был рад и благодарен.

Она вспомнила о словах, которые сгоряча сказала Аруму, и ей стало совестно.

— Скаг, пойдем, прогуляемся. До лазарета.

Встав, волк подставил ей шею, а после повел по лагерю. На этот раз лазарет поставили далеко от шатра Эридана.

Зайдя под полог, она осознала, что внутри было практически пусто. Какой контраст с той неразберихой, которая царила здесь в ночь прихода Аурил.

— Арум? — тихо позвала она.

Послышались шаги, и рядом с ней возник высокий силуэт:

— Чем могу служить?

Голос прозвучал так формально, что Кьяре на мгновение показалось, что это кто-то другой, но массивность силуэта не вызывала сомнений.

— Арум, можно с тобой поговорить? — спросила она.

— Что тебе нужно?

— Хотела перед тобой извиниться, — вздохнула девушка.

Драконид замолчал на какое-то время:

— Узнала, да?

Тифлингесса грустно кивнула.

— Я злюсь на себя за свое бессилие, — с горечью проговорил он. — На Темпуса за его бездействие. На Эридана за то, что втравил нас в это.

Кьяра подошла ближе и хотела было обнять драконида, но тот быстро отстранился:

— Не нужно. Когда ты боевой жрец, ты готов умереть. Страшно только, что смерть была такой неминуемой и не на поле боя.

— Можно спросить, а почему Темпус, а не ваши боги драконорожденных? — немного помолчав, спросила тифлингесса.

— Темпус говорил со мной с самого детства, — в голосе его скользнули теплые нотки. — Мой брат считал это знаком великой судьбы. Поэтому он сделал все возможное, чтобы мы в итоге стали жрецами.

Теплые нотки пропали, сменившись горечью:

— Но теперь бог молчит. Моего брата нет, и я боюсь. Аурил напугала меня так, что мне снятся кошмары.

— Мне тоже снятся, — пожаловалась девушка. — Про то, как вернулась на родину, и меня там пытают, а я ничего не могу сделать.

— Никогда не встречал такого зла, — сокрушенно вздохнул жрец. — И я служу ей…

— В первую очередь ты служишь Эридану, — поправила его Кьяра. — Он тоже себя винит.

— А кому служит Эридан? Он служит чистому злу, — он вновь сокрушенно вздохнул. — Мы были слепы в своей гордыне и жажде подвигов. Мы понимали, что делаем, но не глубоко. Нам было все равно. А теперь я в ужасе. Я увидел ее, и не понимаю, как можно служить такому злу.

Он помолчал немного, а затем проговорил чуть мягче:

— Но все равно… Хочу возненавидеть Эридана и не могу. Он не ее рыцарь, как мне думалось раньше. Она издевается над ним с особым изощрением.

— Знаешь, даже богов можно победить, хотя это и очень сложно, — произнесла чародейка после недолгих раздумий. — Может Темпус именно к этому тебя и готовил, и это твой путь. Хотя кто их знает, этих богов. Аурил глупа.

— Я надеюсь, что душу моего брата приберет к себе Темпус, хоть тот и погиб не на поле боя, — произнес драконид тоном, словно давал присягу. — Я надеюсь, что Аурил превратится в жалкий миф, воспоминание на Астральном Плане, но сейчас я чувствую только бессилие и пустоту. Брат был моим примером и опорой. Теперь я не знаю, как мне быть.

— Для меня было честью сражаться рядом с твоим братом и Эртой.

Это были не пустые слова. Она успела проникнуться симпатией и уважением к этим двоим.

— Думаю, для него это тоже было честью, — тихо ответил Арум.

Кивнув, чародейка вышла из лазарета. Подозвав Скага, пошла обратно. На душе скребли кошки.

Она вернулась в шатер, все еще пахнувший исчадием. Умылась, вновь нанесла мазь. Грустные мысли мешали ей заснуть. Когда же заснуть удалось, она не испытала облегчения. Во сне она была прикована над огненной бездной, и раскаленные докрасна оковы прожигали ее плоть до костей. Жар все усиливался, и, наконец, она начала гореть заживо. Тифлингесса просыпалась в поту, несколько раз за ночь, но каждый раз ей снился один и тот же сон.

Поднявшись утром, она долго думала, что бы это значило. Если это было очередное знамение, то смысл его был неясен. Умываясь, девушка с радостью поняла, что может видеть. Картинка расплывалась перед глазами, стоило только немного повернуть голову, но в целом она уже могла разглядеть не только очертания, но и детали окружения. Зрение было еще далеко от идеального, но она больше не нуждалась в услугах поводыря и была больше не такой беспомощной и бесполезной, какой чувствовала себя последние несколько дней. Выйдя в зал, она немного пообщалась с волком.

— Вам нужно торопиться, — затараторил вбежавший Лиам. — Господин уже встал и ушел. А значит, мы скоро тронемся, а вы ещё не завтракали!

— Спасибо, — кивнула девушка и быстро принялась за еду.

Поев, она все-таки решила нанести на глаза мазь. Раздался зов рога. Закончив с мазью, Кьяра вновь пошла к казармам, одоспешить волка. Элледин привычным образом скомандовал строиться. В этот момент с неба спустился Змей, одетый в единорожью броню. Эридан спешился, а пегас продолжил пританцовывать, жуя удила острыми зубами. На эльфе были черные латы с яркими кобальтового цвета узорами.

— Спасибо, Элледин, — произнес паладин. — Я слишком много взвалил на тебя. Сегодня я веду.

Голос под гладкой маской звучал низко и глухо.

Гвардия тронулась вперед, по эльфам прокатились шепотки любопытства.

— Я слышал, начали ходить толки про недобрые знамения, — громко проговорил Эридан, ведя эльфов вперед. — Единственное, чего вы должны опасаться — моего недовольства. А с черными единорогами и прочими эльфийскими страшилками я, так и быть, разберусь. Детишки.

Последнее он произнес с беззлобным пренебрежением. Значит, вернулся к обязанностям, подумала Кьяра. Хоть к чему-то полезному привела их вчерашняя ругань. И все же девушке было жаль, что разговор оборвался так внезапно, эльф был не прав насчет нее, но сказать об этом она просто не успела. Приказ Королевы все больше отходил на второй план, она про него почти забыла в этой кутерьме событий, даже несмотря на регулярное одергивание поводка.

Гвардейцы немного приободрились, это было заметно. Среди эльфов она разглядела спину Арума. Вчера они все обсудили, но осадок все равно остался. Остро не хватало Эрты. Уж кто умел и строить этих мальчишек, и вправить им мозги. Кьяра была не уверена, что способна занять место заклинательницы в этом нелегком деле.