Дама хочет в уборную, дурак ты! Что же ты так мою руку крепко-то сжал?! Я ж не убежать хочу, а…

— А, пожалуйста, — парень тут же отпускает мою красную руку, тут же замечает, что она приняла такой цвет из-за его крепкой хватки и тут же краснеет сам.

Магоша уже стоит под моим боком и привычно сжимает остатки платья на моей талии.

Мне нужен пруд или ручей, через который я могла бы взглянуть на себя и убедиться, что не выгляжу чересчур убого, но, судя по тому, как сильно тонкая ткань платья стёрлась на моих коленях и бёдрах, видок мой будет не особо прекрасным.

И всё оказалось таковым: когда мы подошли к речке, что имела название Спящая из-за стоячих, на первый взгляд, вод, я ужаснулась отражению в ней… Запутанные волосы, слипшиеся ресницы, хотя спала я и не так много, как хотелось бы, а что касается одежды — меня как будто бросали к пираньям. Не знаю, где я потеряла куски платья, которое теперь больше походило на тёмно-серое поло с открытыми плечами, но факт оставался прежним — мой внешний вид ужасно пострадал. Благо, никто из моих "коллег по исканию приключений на пятую точку" не знает, как сильно я дорожу своей внешностью и как сильно меня заботит всё то, что есть на мне.

Нам нужна одежда! Точно! Где же было видано, чтобы какие-то беженцы пришли в деревню в роскошных нарядах, которые носят, по малой мере, во дворцах?!

— Отличная идея! — восклицает Милн. — А я как-то и не подзабыл, что одежда остаётся без чар.

— На одежду тоже наложим чары, — прерывает весёлый энтузиазм друга Аверил. Сейчас он сидит напротив меня и с внимательным видом изучает. Взгляд его блуждает от моих волос до наших сплетенных вместе рук с Магошей, что, несомненно, не устраивает Короля. Но почему, я не имею понятия.

— Да, можно, но… Это огромная тяжесть в магическое плане! Ты же не переложишь всё на Лану?! А вдруг она не выдержит? — глаза у дракона Молний расширяются, а рука слегка касается локтя Короля.

— Думаю, она со всем справится, — поясняет Его Величество, не отрывая своего взгляда от меня.

— Тогда что ты скажешь на моё проклятье? — я вытягиваю наши с Магошей руки к Аверилу и замолкаю. Вот же индюк! Так недовольно смотрит на нас, будто мы его опозорили! Интересно, мистер всезнайка, что ты скажешь на мою нелюбовь к гравитации?

— Решим этот вопрос по мере приближения другой проблемы, — отмахивается Аверил и глаза его мигом наполняются ядовитым жёлтым сиянием.

Он замирает, и мы следом за ним.

— Кто-то идёт, — шепчет он и прикладывает палец к губам. Затем смотрит на Милна, сидящего рядом с мясом во рту, и кивает. Тот кивает в ответ.

Он что-то ему передал? Мысленно?

Драконы работают на опережение — Милн подхватывает сестру, Аверил — меня. И мы мчимся в противоположную от деревни сторону, скрываемся в высоких кустах и принимаемся чего-то ждать.

— Сколько их было? — спрашивает у Милна Аверил.

— Один, но он явно почувствовал кого-то из нас. Но кого…

— А в чём дело? — я и Магоша стоим обнявшись.

— Дела плохи, если Псалом учуял меня, — шипит Милн, — но если он учуял тебя или Короля, то это ещё можно решить.

— Тогда нам нужно идти, чтобы не было ничего подозрительного, — шепчу я, — а если тот Псалом что-то скажет, мы ответим, что это были мы и у него настолько острый нюх, что он смог распознать бедных беженцев в километре от деревни.

— Холоший план, — кивает Магоша.

— Тогда идём переодеваться, — командует Аверил, и мы теряемся в густом лесу.

Если игры в примерочную заняли десять минут с небольшим, то черепашьи чары заняли, по меньшей мере, два часа времени.

Король с Милном начертили на выжженной огнём траве определённые символы и знаки, сели вокруг меня, прикрыли глаза и стали шипеть. С одной стороны, я думала, что умру там от смеха, до того эти парни выглядели глупо, но, с другой, с первой секунды в этом адском кругу мне стало не по себе. Будто подо мной находился портал в Ад и все монстры решили разом выйти из него погулять… через меня.

Но как только всё закончилось, выдохнула не только я, но и все вокруг. Даже милая Магоша чихнула от напряжения, царившего вокруг. Так как девочка не могла сидеть в кругу рядом со мной, а держать меня по-прежнему нужно было, я сидела в позе лотоса, а на моих коленях покоились два огромных булыжника, напоминая мне о растяжках далёкой давности, которые я с радостью обменивала на еду, называемую фастфуд.

Не успей я встать с травы, как символы исчезли, драконы перестали смешить, а портал в тот невидимый Ад закрыл свои врата. Всё, все черти погуляли!

— Теперь в тебе заключены силы, которыми ты в праве управлять, но лишь на ближайший месяц, — Аверил аккуратно убирает булыжники с моих ног и помогает подняться.

— И ты должна учуять нас, чтобы ими поделиться, — добавляет Милн, попутно подхватывая сестру к себе на шею.

— Я уже, — скромно, без всякой гордыни сообщаю я. — Вы разве не чувствуете? Кстати, Милн, ты приятно пахнешь. Жаль, что пришлось изменить твой запах. Ваше Величество, а Вы как всегда неотразимы, — я склоняю голову перед Аверилом в знак благодарности, а затем беру его руку под свою и поворачиваюсь в сторону деревни.

Я поменяла их одной только мыслью. Аверил превратился из высокого брюнета в невысокого рыжего паренька. Внешность я, естественно, поменяла, но не сделала из Короля урода. В конце концов, я помню, что все существа этого мира — прекрасны и неповторимы. Поэтому даже на этого коротышку ещё многие засмотрятся, это уж точно!

Милна переделать было сложнее: чёрные волосы пришлось оставить, разве что поменять форму, так как мне было тяжело вытаскивать из себя кусочек за кусочком. Казалось, в его волосах была заключена огромная сила, а она то и дело боролась с моей. Пришлось проиграть и сделать из Милна — энергичного дракона — высокого, слегка сутулого дедулю.

С Магошей мы обо всём уже и так договорились.

Что касается меня… Я не стала себя переделывать, я просто влилась в поток общего плана и обещала быть немой.

Меня это веселит. Веселит — быть элементом, который не входил в планы других живых существ вокруг меня. Правда, надо помалкивать насчёт лёгкого головокружения, боли в суставах и одышке. Нужно создать стену, за которой Аверилу будет надёжно. И ему совсем необязательно знать, что та рана, оставленная Горзоном пару дней назад у меня на плече, сильно распухла и теперь отравляет меня с каждой секундой всё сильнее. Главное же, что я её заметила, когда у ручья копалась, да и то, что она никак не влияет на мои силы и чуйку меня, несомненно, радует. Я по-прежнему я. И я всё ещё жива.

АВЕРИЛ

Я не могу отвести от неё взгляд. Мои глаза будто живут сами по себе, и им явно нравится скользить за каждым движением девушки. Что же в ней такого интересного, помимо этой странной внешности? Может, то, как она говорит? Или то, как проявляет свою заботу — так осторожно, скрытно, явно желая, чтобы никто не думал о ней слишком хорошо. Лена точно безумна, и безумностью своей покоряет меня с каждым часом.

Она молчит про рану, но я слышу её ложь. Точнее, она изредка проскальзывает между моих лопаток, когда сваха говорит "со мной всё хорошо" или "я в порядке". Мне предельно ясно, что с ней не всё хорошо и что она уже точно не в порядке, но рядом с девушкой я превращаюсь в камень — я забываю слова, глаза мои продолжают бесстыдно бродить по рукам, глазам и телу той, кто вот-вот проведёт по нашей дружбе черту. И потому я не могу ни накричать на неё, ни привести в чувства, даже банальное: "Нет, ты не в порядке, признай это", — я и то сказать не могу. Язык сводит и хочется, расправив крылья, упорхнуть от этой несчастной куда подальше.

Ситуацию усугубляет Милн. Что скрывать, ему понравилась моя "сестра" (так почему-то Лана представилась той малявке). Но всё было бы чудесно и спокойно, не начни меня это волновать и… злить. О, как же я зол на этого сорванца! Такое чувство, словно он отбирает у меня моё! Хочется надавать ему по драконьей морде и приказать перестать так следить за Леной. Сказать напрямую: "Она тебе никто, и никем не будет! Оставь её в покое, перестать так глазеть!"