***

Я бежала и воздух пропитал своим острым запахом хвои и смолы мои волосы, лёгкие и кожу. Ноги мои изрядно болели, но я чувствовала, что, остановись я на мгновение, вместе со мной остановятся биться два сердца, а уж этого я никогда себе не прощу.

Попутно я так же молилась, чтобы всё это — прям всё-всё, начиная с операционного стола — было лишь сном. Пусть и, на удивление, достаточно классным, шокирующим, немного сумбурным.

— Лана! — раздался, как гром среди ясного неба, голос за моей спиной. Я незамедлительно, в силу своей "аккуратности" и "элегантности", споткнулась и, прокатившись кубарем пару метров, смачно рухнула в небольшую яму. Но моё везение этим не закончилось — ямы была наполнена чем-то склизким и противным, по консистенции напоминающий желчь улитки.

— Лана! — голос прозвучал ещё громче, и я, наконец, обернулась. Надо мной возвышался чародей. Он был одет в какие-то лохмотья, лицо перекошено от судорог (видно, бежал следом за мной, и не один километр), а на голове торчком стоял мятый колпак красного цвета.

— Мориц! — от счастья я на секундочку забыла о своём положение и попыталась кинуться к уже знакомому мне товарищу, как вдруг поняла, что снова "ударила в грязь лицом".

— Не двигайся, это яма Плюща! — у чародея в следующий миг из ниоткуда появилась в руках точно такого же цвета, как и колпак, сумка, а затем из-за неё показался какой-то бутылёк. Он был небольшим, но в нём играли все цвета радуги.

— А кто этот ваш Плющ? — слизь лезла мне в глаза, нос и рот, и только сейчас я поняла, что почти задыхаюсь, пытаясь соскрести ту с лица, но попытки мои тщетны — та как будто вырастает из воздуха.

— Это очень древнее существо, которая глотает своих жертв и переваривает тех в своей желчи. Так просто спастись тебе не удастся, но, пожалуйста, поймай эту… "штучку"… и, я обещаю, ты спасёшься.

Что это за "штучка" я не припоминала, но поймать — поймала. И когда бутылёк был уже у меня в руках, магия внутри него растворилась как по щелчку пальцев. В тот же миг мой удивлённый взгляд поймал на себе чародей и виновато отошёл назад, разводя руки в стороны.

— И что это такое? — спросила я, медленно воспаряя вверх.

— Прости меня, Лана, но Горзон приказал поймать тебя и… убить, а сделать это без моего Шара я больше не могу. Ты разрушила мою магию, и это всё, что от неё осталось.

Меня аж током пробрало. Я взглянула вниз и поняла, что яма была лишь уловкой, последней, так сказать, "частичкой магии умирающего чародея".

— И… Что дальше? — я почему-то уже не паниковала. Всё казалось абсурдом и глупым вымыслом.

— Наверху тебя встретят стражи и отведут к Его Величеству, ведь убить сам я тебя не могу — Мориц выглядел как виновный заключённый — его руки были аккуратно сложены в области паха, голова слегка наклоне на вниз, а глаза — это копия глаз маленького мопса, который просит поесть.

— Но ведь Его Величество не в замке, Мориц! Это Аверил и он сейчас вынужден прятаться, как ты не понимаешь? Очнись, Мориц! Ты был лучшим чародеем из всех, столько лет провёл бок о бок с Аверилом и так быстро решил его предать? Я не верю! Я просто отказываюсь верить! Спусти меня на землю и мы поговорим, обсудим всё!

— Слишком поздно, Лана, — глаза чародея наполнялись слезами, а корпус уже поворачивать назад — к замку. — Горзон уже захватил весь замок, скоро он захватит и народ. Думаю, он и был тем самым трёхцветным драконом, просто не в той шкуре…

Больше сказать мне было нечего. Через пару секунд от чародея и след простыл, а я уже была примерно в пяти метрах над уровнем земли.

Я пыталась переворачиваться, кричать, дрыгать ногами и руками, но заклинание словно было чисто отлаженным механизмом, где, хоть верти ты, хоть нет, но всё идёт так, как и должно быть, шаг за шагом, действие за действием. Я будто бы поднималась по лестнице — каждая секунда равна новой высоте, а каждое моё лишнее телодвижение — ещё один шаг к смерти.

Я расплакалась от собственной беспомощности. Почувствовала себя бурундуком, запертым в пластиковый шарик и брошенный в воду.

— Как там сверху? Не дует? — послышался детский голос откуда-то снизу.

Я вздрогнула, быстро утирая слёзы.

— Боже мой, это ты, Магоша! — я почти засмеялась от чувства приближающегося спасения.

— Кто такой "Бозе мой"? Как ты там оказалася? Из-за него? — спросила удивлённая девочка, открыв широко рот.

— Я спасала твоего брата, а потом решила прибежать к твоей семье за помощью, но попала в ловушку. Милая, ты не знаешь, как бы я могла спуститься на землю?

— Я бы принесла стре… стремя… стремянку, но боюсь, сто я не успею дойти…

— А летать? Ты умеешь летать? — я возбуждённо громко это спросила, отчего Магоша впала в лёгкий ступор.

— Девочки-длаконы созревают лишь к десяти длаконьим годам, мне же только пять. Летать я не умею, да и клылышки ещё не созрели.

Пять? На вид все десять!

— Хорошо-хорошо, тогда, может, ты позовёшь кого-то ко мне из своей семьи? — мои надежды начали медленно таять.

— А что, тебе не нлавится летать? — её щёчки, покрытые россыпью веснушек, загорелись любопытством.

— Я боюсь высоты, мне страшно. Пожалуйста, маленькая моя, помоги мне, — сил объяснять не оставалось, поэтому я просто грустно повисла в воздухе, хотя слёзы всё же сумела сдержать.

— Тогда я доплыгну до тебя! — и в одно мгновение маленькие нежные ручки оказались возле моих, а затем две пары ног мягко приземлились на зелёный ковёр.

От удивление и радости я вскрикнула, а затем крепко обняла малютку.

Когда та отпустила меня, я вновь начала взлетать в воздух.

— Чёрт! — выругалась я почти шёпотом и взяла Магошу на руки. Обратилась к её непонимающему лицу: — Теперь ты мой балласт, хорошо?

— Холосо, теперь твой батлас!

И мы двинулись в путь.

АВЕРИЛ

Я хотел бы чувствовать себя униженным и оскорблённым, но вместо всего этого в момент, когда мягкие руки Маяшки коснулись моей грубой кожи, а два прекрасных алмаза сверкнули своей непоколебимостью, я расцвёл. Послушался её, да почти сразу.

Когда моё тело рвануло с невиданной прежде скоростью в сторону давнего друга (и не потому, что я так рьяно желал лишиться своей драгоценной жизни ради даже не своего брата и не отца, а лишь потому, что об этом сказала она), я почувствовал себя живым, прежним. Тем, кем я был до того, как проклятье стало действовать.

И когда в наступающем лазурном пространстве сверкнули холодным железом два моих стражника, перед моими глазами вспыхнула пелена давних времён.

Беззаботных, пустых на зло и заботы и таких приятных, счастливых.

Отец, братья, сёстры… И я — энергичный подросток-дракон, не желающий знать о своей слабости и стремящийся лишь преобладать большей силой.

Но за последние два года я, как это и было заложено ещё давно, медленно истекал не кровью, а магией. Собственной, так долго изматывающее накопленной, что вместо привычной улыбки на моём лице теперь царила сплошная полоса угрюмости и раздражения. Я не этого желал, не к этому стремился. И уж лучше б я, и правда, истекал кровью. Зачем такие страдания?

Меня ничего не радовало, я проклинал каждый день, что был напоминанием мне не только неизвестностью перед будущим, но и "сроком годности" собственной жизни без той, кто был мне заранее предначертан.

И, в каком-то смысле, я уже был полностью пропитан ненавистью к своей будущей суженой. Да каким же прямоклювом её носит? И где?

Былая вспышка гнева вернула меня в реальность. В реальность, в которой я открыл глаза и был уже в нескольких сотнях метров от земли. В обеих моих лапах были заключены два горла обездвиженных от страха драконов, а грудь более не чувствовала тяжесть или усталость — мне хотелось рычать, но не от ярости, а от дикого возбуждения и яркого прилива сил.

— Простите нас, Ваше Величество… — тряслись они от страха и ужаса.