Но меня это не успокаивает. Поэтому Саше приходиться пояснять.

— Обещаю, никаких жертв. Не с твоей, не с моей стороны. Хочешь работать? Работай. Я для себя тоже что-нибудь придумаю. В конце концов мир на Москве не сошелся. А может вообще бизнес с тобой совместный замутим. А что? Языковую школу для тебя откроем. Это же тоже интересно. Только я тебя прошу, давай, все же переедем, а? Спать на кухне я отказываюсь, как-никак у меня жена, молодая и красивая!

Я миролюбиво пинаю его в ногу.

— У тебя все мысли только об одном.

— Ничего не могу поделать с собой. Кто виноват, что я рядом с тобой теряю трезвость мышления?!

Я сама прижимаюсь к Сашке, на душе вдруг становиться так легко и спокойно.

— Пойдем домой уже. Нас дети ждут.

Остаток пути пролетает для нас как-то незаметно. Мы идем держась за руки и улыбаемся, как два дурака… как два влюбленных дурака.

В окнах квартиры говорит свет, значит, дети еще не спят. Уже у самой двери квартиры Саша разворачивает меня спиной к стене и целует. Я с желанием отвечаю ему. Мы стоим долго, практически растворяясь друг в друге. Мое сердце только и успевает делать нереальные скачки.

Это какая-то патологическая болезнь — выяснять отношения в подъезде.

Мы насколько охвачены друг другом, что даже не сразу понимаем, что дверь рядом с нами открывается. На пороге появляется Стас.

— Родители, ну хватит уже, тут же люди! Устроили не весь что в публичном месте.

Саша с явным нежеланием открывается от моих губ и сует свой кулак под самый Стасов нос. Правда, тут же из-за плеча сына появляется Дамир.

— Да? — спрашивает он у нас.

Саша переводит взгляд с пацанов на меня и переадресует вопрос мне.

— Да?

— Да! — с блаженной улыбкой на опухших губах соглашаюсь я.

— Даааааааа!!! — кричат уже все, выбегая из квартиры.

Дети всей толпой вываливаются в подъезд, повисая на нас. Где-то рядом прыгает перебудораженный Бакс. Хорошо, что я стою у стены, иначе бы точно свалилась с лестницы.

Мы успокаиваемся уже под утро. Долго все сидели на кухне, просто гоняли чаи, о чем-то лениво переговаривались. Я сидела, привалившись к Сашиному плечу, а он обнимал близняшек, которые до последнего отказывались отпускать его. А пацаны с видом знатоков поглядывали на нас. Все-таки они все прекрасно понимают. А порой, даже лучше, чем мы сами.

Спать легли, когда уже начинало светать. Мы лежали с Сашей на узком кухонном диване, пытаясь до конца осознать, все события сегодняшнего дня.

— Люблю, — шептала я ему на ухо.

— Люблю, — вторил он мне.

На завтра мы все бессовестно прогуляли школу.

Ее пальцы легко проходятся по моей груди, вызывая целую волну мурашек по моей коже. Даже сквозь сон чувствую, как тело реагирует на нежные прикосновения.

Дергаю плечом, в надежде на то, что она сжалится надо мной и перестанет лезть, прогоняя остатки моего сна. Но Саня не успокаивается и обдает своим жарким дыханием мое ухо:

— Просыпайся.

Я отрицательно кручу головой, о чем тут же жалею. Боль в висках сразу напоминает о том, что было накануне.

— Саня, пожалуйста, — молю я ее, но упрямые пальцы продолжают скользить по мне.

Я жадно сглатываю. Правда, сам не знаю от чего больше, от возбуждения, которое уже начинает первыми пучками зарождаться во мне, или все же от банального сушняка во рту, вызванного вчерашними возлияниями.

— Санечка, не сейчас… — прошу я, не открывая тяжелых век, что-то мне подсказывает, что моей голове совсем не понравится яркий свет.

— Сейчас, — упрямо гнет она, продолжая свои поползновения ко мне, нежно щекоча меня внизу живота.

А потом летящим поцелуем касается моих губ, а я тянусь ей навстречу. Между прочим, преодолевая мировое притяжение и гудение в голове. Но Саня самым подлым образом отстраняется от меня все дальше и дальше… в итоге оказывается, что я уже сижу на постели, вытянув губы трубочкой. Наверное, это выглядит комично, потому что чертовка наглым образом хмыкает. Приходится приоткрыть один глаз и возмущенно глянуть на нее.

— Так-то у меня похмелье.

— И чья это вина? — разводит она руками.

— Твоего папы, — бурчу я, падая обратно на подушку.

— Ну-ну, — ехидненько кивает головой. Я уже почти закрываю глаза, когда жена переходит к более кардинальным методам и больно щепает меня за бок. Я стоически терплю, в надежде, что кто-то проявит милосердие. Но видимо у этого кого-то каменное сердце. И меня еще раз болезненно щиплют под руку.

— Чернов, просыпайся, давай! — в ее голосе нет больше манящих ноток, появляются первые звуки недовольства. — Через два часа самолет уже приземлится. Пора ехать ребенка встречать!

Приходится опять разомкнуть веки и одарить Саню возмущенным взглядом.

— А ничего, что ему уже двадцать два?! У меня в его возрасте трое детей было! А ты все ребенок, ребенок. Сам доедет, пусть такси закажет.

— Сашка, ну пожалуйста, съезди за Стасом! Там, между прочим, снегопад вовсю валит, — просит она, жалобно надувая губы. Еще и ресницами хлопать начинает. Нечестный такой ход. — Как он поедет по трассе с незнакомым человеком в такую погоду?

— А я значит поеду и ничего?

— Тебе я доверяю, ты хорошо водишь. А там какой-то непонятный и неизвестный таксист…

— Санька. Сейчас пять утра. Я вчера весь вечер пил с твоим отцом, у меня определенная степень похмелья и явный недостаток сна. И вообще, Стас летит сюда на мой день рождения! Могу я как именинник хоть один выходной проваляться до обеда в кровати?!

— День рождения у тебя завтра, — пытается оспорить она мои доводы.

— Попроси Дамира или Ромку за ним съездить, а? Я даже готов на весь день им машину выделить.

Дамир прилетел из Москвы почти неделю назад, а Ромка позавчера из Питера. И я ездил встречать каждого их них, правда, к всеобщему счастью у обоих самолеты прилетали в обед, и я был выспавшийся и вполне довольный жизнью. Почему Стас не мог прибыть нормально с Дамом, я не понимал. Наверное, еще и поэтому вредничал.

— Дамир спит, — печально вздыхает Саня.

— Значит, ему можно, а мне нельзя? Так-то мы вчера на равных пили.

— Тоже мне сравнил. У тебя опыта на двадцать лет больше!

— А Рома? — цепляюсь я за свой последний шанс. — Уж у него-то точно все в порядке сегодня с головой, он вообще не пьет.

— А Ромы нет. Он дома не ночевал.

Я удивленно вскидываю брови. Когда только успел умотать. И ведь не прикопаешься, парню так-то уже все девятнадцать, имеет право.

— Саааш, я волноваться буду, — использует свой самый нечестный ход жена. И опять хлопает ресницами, делая круглые и несчастные глаза. Сто пудов у дочек научилась. Раньше за Саней такого не наблюдалось, а вот близняшки, те растут настоящими кокетками. Дааа, раньше с ней значительно проще было договариваться без всех этих женских штучек.

Я еще для проформы сопротивляюсь, скорчив недовольное лицо. Но Саня уже понимает, что сломила мое сопротивление, поэтому соскальзывает с постели и отправляет меня в душ, обещав сытный завтрак и таблетку анальгина. Вот оно женское коварство, лучше б продолжила то, с чего начинала мое пробуждение.

Из дома я выезжаю только час спустя. Пока помылся, пока позавтракал, потом еще поуговаривал Бакса отправиться со мной в дорогу, но даже для пса было еще до безобразия рано. О чем я не забыл лишний раз напомнить Сане. Но жена была категорична и пришлось ехать встречать сына. Откопал машину, ноябрь в этом год был на удивление снежным. Видимо все-таки не лишним будет самолично встретить ребенка… тьфу, какого ребенка. Стаса. несмотря на ранний час, из-за снегопада движение по дорогам было затрудненно. И попав в очередной затор, чтобы не уснуть в ожидании, начал развлекать себя воспоминаниями о сегодняшнем утре. Как Саня соблазнительно сидела на нашей постели и своими ласками пыталась добиться своего. С каждым годом она становилась более женственной и прекрасной, покорной, и в тоже время хитрой.