— Нет ничего такого, что тебе следовало бы дополнительно знать, — сухо отрезала она и как-то виновато отвернулась, чтобы избежать встречи взглядами.

— Марго, я имею полное право знать все, что касается моей семьи. Я не инвалид, и не психованная. Со мной все будет в порядке. Перестаньте уже с меня пылинки сдувать. Две недели прошло, как меня выпустили из бокса, а вы все носитесь со мной, как с драгоценностью.

— Я-то уж точно с тобой не ношусь, — ехидно заметила Марго, скривившись в ухмылке.

— Это Сэм дал тебе такое распоряжение, не так ли?

— Если ты все знаешь — зачем спрашиваешь?

— Да идите вы все….

Я махнула со злости рукой и быстро зашагала к лестнице. Позади послышалось торопливое цоканье ее шпилек. Через минуту она схватила меня за предплечье и с силой потянула на себя. Я была вынуждена остановиться и обернуться. В ее глазах читалась немая мольба.

— Линда, куда ты? Тебе туда нельзя, ты же знаешь. Радиация и рентгеновское излучение вредно для тебя. Ты еще не оправилась после лихорадки.

— Пусти, — я дернула руку, но та крепко вцепилась в меня.

— Хорошо. Но не выдавай меня Сэму, — она смущенно потупила взгляд, — пожалуйста.

— Говори уже, в чем дело?

— Хилари — просто ходячая кладовая опухолей. У нее с десяток аденом в разных частях тела. Больше всего в области тазобедренных суставов и на позвоночнике.

Слезы навернулись мне на глаза. Эти проклятые аденомы распространяются по организму со скоростью звука. Еще пару недель назад мы знали только об опухоли на позвоночнике, теперь их больше десяти.

— О Боже! — вырвалось у меня.

Марго отпустила руку, и я тут же прикрыла рот, чтобы зажать вой, рвущийся из глубин моей души. А сколького я не знаю касательно Вики и Рэя? Наверняка они тоже скрыли от меня большую часть информации, чтобы не травмировать нежную психику перенесшей лихорадку Эпштейна-Барра и не волновать лишний раз.

Подумать страшно, что происходит сейчас в Чикаго, пока я тут подопытным кроликом работаю. Вполне возможно, что Рэй и Вики перенесли уже не одну операцию.

— Ли, пожалуйста, не нужно так реагировать. Сэм идет. У тебя на лице ужас, он все поймет. Улыбаемся. — Последнее слово она произнесла сквозь зубы, демонстрируя мне голливудскую улыбку.

Я всхлипнула, быстро поморгала, утерла нос и обернулась через плечо. По коридору в нашу сторону бодро вышагивал мой друг. По своему обыкновению засунув руки в карманы халата, он широко улыбался нам. Я выдавила из себя улыбку и помахала ему рукой.

— Что вы здесь делаете? Прямо по центру прохода, — он быстро чмокнул меня в висок, — вы мешаете персоналу.

— Я шла в буфет, но меня заметила Марго и остановила, чтобы справиться о самочувствии.

— Вот как…. — он пытливо посмотрел мне в глаза. — И как оно?

— Что?

— Самочувствие.

— Великолепно.

Сэм нахмурился и вопросительно посмотрел на Марго. Та только пожала плечами и недовольно фыркнула.

— Ты поджидаешь Хилари с МРТ?

— Именно.

— Все будет хорошо.

— Угу.

Мы замолчали и одновременно посмотрели на дальний конец коридора. Двое санитаров везли мою золовку в инвалидной коляске. Ее бледное лицо не выражало никаких эмоций. Руки сжимали ткань больничной ночной рубахи небесно-голубого цвета.

— Везут, — прошептала Марго и первой бросилась навстречу Хилари.

Заприметив нас, девушка насильно улыбнулась. Но ее глаза по-прежнему были пустыми. Сердце сжалось в комок при виде разбитой и сломленной сестры Рэя. Я вспомнила нашу первую и единственную встречу в том кафе, когда передо мной предстала дерзкая, живая и вполне здоровая женщина. Сейчас же это был призрак — безразличный ко всему.

Марго наклонилась и по-матерински поцеловала Хилари в лоб. Затем выхватила из рук санитаров снимки. Как она не старалась сохранять нейтральное выражение на лице, все же не удержалась и нахмурила брови. Этого было более, чем достаточно.

Я подошла к ним.

— Хилари, как ты, дорогая? — я поцеловала ее, стараясь во время наклона заглянуть в снимки.

— Лучше всех, — она взяла меня за руку и крепко пожала ее.

— Что на снимках? — я не вытерпела и заглянула Марго через плечо. Та поспешила свернуть негативы в трубочку.

— Все отлично. Без изменений.

Они переглянулись с Хилари, и по их взгляду мне стало ясно — дело пахнет керосином.

— Пусть Хилари отвезут в палату. Ей нужно отдохнуть, — предложил Сэм и жестом дал соответствующее указание санитарам.

— Очень скоро у меня будет целая вечность для отдыха, — устало бросила Хилари, устремив пустой взгляд своих остеклевших глаз куда-то вдаль.

Как только ее коляска удалилась от нас на приличное расстояние, я задала Марго мучающий меня вопрос.

— Сколько?

— 12. Проблема в том, что главная опухоль переросла в злокачественную. Остальные — это уже метастазы.

— Как долго протянет?

— Пару-тройку недель. Месяц максимум.

— А как же подсадка вируса? Или вы и на этом уже поставили крест.

— Вовсе нет. Утром она подписала все бумаги. Как только в боксе освободится место — она займет его.

Я усмехнулась. Жестокость этого мира и поражала и подавляла меня одновременно. Мы вынуждены ждать, пока умрет один человек, чтобы убить другого.

— Хорошо. Надеюсь, она дождется своего шанса.

Мне вдруг захотелось убежать из этой клиники, сесть на самолет, вернуться домой и прижать мужа и дочь к груди. Кто знает, сколько времени нам отведено?

— Ли, ты в порядке? — Сэм взял меня за локоть, — Не стоило Марго тебе все это рассказывать. Я знал, что ты расстроишься.

— Я все равно бы узнала рано или поздно.

Осторожно, чтобы не обидеть и не задеть его, я высвободила руку из его хватки.

— Я немного устала. Пойду, прилягу. У меня иногда еще кружится голова, если долгое время приходиться стоять.

— Конечно, иди. — Сэм похлопал меня по плечу.

Я кивнула, едва сдерживая слезы, и почти бегом направилась к лифтам. Знакомый звонок кабины, зеркала, отражающие мое сосредоточенное лицо и влажные глаза, узкий коридор между клиникой и кампусом общежития, и вот я уже в холле, вижу свою дверь.

Руки задрожали. Проклятый ключ все никак не мог попасть в замок. Я была на грани и сильно пнула дверь ногой. Глухой звук эхом разнесся по коридору. Я замерла и попыталась успокоиться. И тут мой слух уловил шаги. Неторопливые, мягкие, почти кошачьи. Кто-то спускался по лестнице.

Я посмотрела в ту сторону и испуганно вжалась в стену. С хитрой улыбкой ко мне направлялся доктор Киу. Он подошел ко мне практически вплотную и встал рядом, рукой преградив доступ к собственной двери.

— Какая приятная неожиданность, доктор Скайфилд, — промурлыкал он, раздевая меня взглядом, — зачем же вы прогуливаетесь по безлюдным коридорам, — его взгляд скользнул мне на ноги, — да еще и на каблуках. Вам это противопоказано.

— Я бы не сказала, что коридор такой уж безлюдный, доктор Киу. Здесь как минимум двое — я и вы. К тому же, в любой момент кто-то может выйти из комнаты, или наоборот, вернуться.

Неожиданно он обхватил меня за талию и притянул к себе. В нос ударил приторный запах его парфюма. Я поморщилась. Меня начало мутить.

— Что вы себе позволяете? Немедленно отпустите меня!

— Вам опасно гулять после перенесенной лихорадки. Может стать худо.

— Что вам нужно? — я попыталась оттолкнуть его ладонями, но ослабленный после болезни организм был не в состоянии противостоять его силе.

— А вы еще не догадались? Не нужно противиться. Мы оба молоды и привлекательны. Вы уже долгое время находитесь вдали от мужа. Наверняка у вас есть некоторые неудовлетворенные физиологические потребности.

Меня чуть не вывернуло наизнанку от его пошлости и хамства. К горлу подкатила тошнота. Терпеть его запах больше не было сил. Как назло, в коридоре действительно не было ни души.

— Вы ошибаетесь, доктор Киу. Моя единственная физиологическая потребность в данную минуту — прилечь и отдохнуть.