Сама себе я казалась тропическим вихрем, готовым снести на своем пути любое препятствие.

Открыв дверь в его палату, я замерла от удивления, смешанного с недоумением. Рэй лежал на своей кровати, вполне здоровый и довольный жизнью. Когда я ворвалась внутрь, он читал книгу. Я не рассмотрела название, но мой взгляд зацепился за имя автора на обложке — это был Джек Лондон.

— Но…что…как? — Я задыхалась от вынужденной пробежки и никак не могла выговорить свой вопрос.

— Что такое, милая? — Он отложил в сторону роман и с наигранным удивлением посмотрел на меня.

— Вызов, код синий. Что это было? Ошибка? И где доктор Хофф, почему ее не вызвали? — я переступила через порог и вошла внутрь.

— А, вызов. Это я попросил Кэти тебя вызвать.

— Что?! — мои брови поползли вверх, а глаза чуть не выскочили из орбиты. За ложный вызов главы отделения можно поплатиться работой. Я собралась уже выйти в коридор, чтобы выяснить у этой девицы причины ее бездумного поступка, но она сама влетела в палату.

— Доктор Соул! Я прошу меня извинить, но мистер Скайфилд наверняка наговорил вам сейчас про меня небылиц!

Я уже ничего не понимала и просто с вопросом посмотрела в ее глаза, давая ей тем самым сигнал продолжать объяснения.

— Я меняла пациенту лекарство в системе, и он спросил меня, что делать, если внезапно почувствуешь себя плохо. Я показала ему кнопку над его головой, которая передает вызов на пейджер дежурному врачу. Мистер Скайфилд взял и нажал ее, прямо у меня на глазах.

Девушка виновато опустила глаза, сжимая перед собой ладони.

Вот шутник! Все внутри меня негодовало. Мне захотелось подойти и как следует двинуть ему в улыбающуюся челюсть.

— Но почему вызов пришел на мой пейджер, если сегодня дежурит доктор Хофф?

— Доктор Хофф улетела в Сан-Франциско. За донорским сердцем для пациента из палаты 4017. Система перенаправила вызов вам.

— Хорошо, можете идти.

Я повернулась к Рэю и бросила на него сердитый взгляд. Девушка тем временем поспешила покинуть палату, радуясь тому, что смогла оправдаться.

— Что ты скажешь? — я скрестила на груди руки и сердито посмотрела ему в глаза.

Хотя, если быть до конца честной, сердиться у меня не получалось. Его глаза светились каким-то особенным, теплым светом, заставляя меня трепетать от ощущения близости с ним. Мне была в радость эта незапланированная встреча. Я нуждалась в нем, в его присутствии рядом, в его взгляде, в его улыбке. Я подсела на Рэя Скайфилда, словно он был каким-то редким сортом наркотика.

— Она все выдумала. Я пообещал ей 15 штук, если она поможет мне вызвать тебя. — Ответил он мне, не моргая.

Или он говорит правду, или мастерски врет.

— Что?! У тебя даже страховки нет, откуда у тебя такие деньги?

— Теперь есть.

— Рэй? Что все это значит?

— Сегодня я получил извещение. Мой папаша отправился в мир иной. Передозировка героина. Остановилось сердце. Я унаследовал 51 % акций в его логистической корпорации «Скайфилд Логистик», пост генерального директора, виллу на Санторини, дом в Эдж-Уотере, и крупный счет в «Бэнк оф Нью Йорк».

— Твой отец умер? — Я не верила своим ушам.

— Ну, я пустил скупую слезу, но быстро взял себя в руки. Я уж как-нибудь переживу эту потерю. Да и на земле одним мерзавцем стало меньше. Да упокоит Господь его душу.

— А твоя мать и брат?

— Мать получила дом в Арлингтон Хаитс и ежемесячную ренту в 10 тысяч долларов. Кевин получил 49 % акций и квартиру в районе Линкольн Парка. Правда ему она вряд ли скоро понадобится. Я не могу ему даже об этом сообщить. Когда выпишусь из больницы, свяжусь с его институтом, чтобы дали координаты для связи с экспедицией.

Я стояла в полном замешательстве. С одной стороны, мне стало легче, потому что теперь, имея такие деньги, ему можно не опасаться за получение медицинской помощи, не утруждать себя поисками работы, и сменить, наконец, свой старенький байк на приличный автомобиль. С другой стороны, для меня это означало только одно — я больше не нужна ему, как источник страховки. Нужна ли как женщина? Как жена?

— Это значит, что во мне ты больше не нуждаешься? В моей страховке.

Я сглотнула, ожидая его ответа.

— Это значит, что после того, как я поправлюсь, и доктор Хофф разрешит мне исполнить мой супружеский долг, мы отправимся на Санторини, чтобы провести там самый лучший медовый месяц, дорогая женушка.

Уголки его рта растянулись в невероятно обаятельной и сексуальной улыбке, и я почувствовала, как горит моя кожа под его взглядом.

— Рэй…?

— Да, Линда?

— У нас все серьезно или я все себе придумала?

— Ты моя. Серьезно это или нет — покажет время. Но от своего я никогда не отказываюсь.

Сердце в моей груди начало выстукивать ритм марша Мендельсона. Я твоя, Рэй. Только твоя.

Часть I. Глава 20

Глава 20.

Прошла неделя с того дня, когда Рэй сообщил мне о смерти отца и о своем внезапном богатстве. Точнее, внезапным оно было для меня. Сам он всегда знал, что унаследует созданную отцом империю, если только тот в пьяном угаре не перепишет завещание. В наших отношениях, наконец, появилась ясность, и я была на седьмом небе от счастья. Ладно, на шестом. Для полного ощущения эйфории мне очень сильно не хватало секса. Я навещала его каждый день — утром, в обед, и вечером перед уходом домой. И каждый визит становился для меня невыносимой пыткой. Мой организм требовал ласк, прикосновений и оргазмов, и что было самым ужасным — я получала только первое и второе, распаляясь до предела и уходя домой с горящей промежностью.

Он доводил меня до исступления одним своим поцелуем. Стоило мне только зайти в палату и посмотреть ему в глаза, как я начинала дрожать от желания. Все в нем вызывало дикую, первобытную страсть — томные, слегка прикрытые веки в обрамлении длинных черных ресниц, влажные и четко очерченные губы, которые хотелось съесть, точеные мышцы на груди, которые я мечтала полить клубничным джемом и вылизать до блеска, его твердый, как камень живот.

Особым предметом моего восхищения были его пальцы — длинные, аристократичные, с идеальной формой ногтей. Стоило мне посмотреть на его руки, как мое воображение тут же начинало рисовать сцены из порнографического фильма. Мне чудилось, что одна его рука забирается мне под блузку, и большой палец начинает рисовать спираль вокруг моего соска, будто он мягкая кисть художника, а вторая рука отодвигает трусики и два его пальца проникают в меня, доставляя поистине неземное удовольствие.

Я не знала, сколько еще смогу себя сдерживать, поэтому, решила поговорить с Амандой насчет выписки и сроков полной «реабилитации» моего мужа.

Я направлялась в конференц-зал и никак не могла сосредоточиться. Пошлые мысли не уходили у меня из головы. Сегодня важный день, моя болтушка Мэнди напечатала первую в нашем городе трахею из стволовых клеток на 3D — принтере. Медицинский мир Чикаго взбудоражен и требует деталей, поэтому Сэм решил провести видео-конференцию по Skype с ведущими хирургами не только города, но и всего штата.

Пару минут назад я держала над унитазом волосы героини дня. Миранда так переволновалась, что ее вывернуло наизнанку. Я оставила Мэнди наедине с холодной водой и зеркалом. Я не плохая подруга, и не сбежала от нее в трудную минуту. Она сама меня выгнала, заявив, что уже большая девочка и может взять себя в руки. В ее ситуации это было смелым заявлением, но я в нее верю. К тому же, пока она там медитирует и настраивается на всеобщее внимание и поток вопросов от коллег, у меня появилась возможность переброситься парой слов с Амандой.

Я вошла в переполненный зал и начала искать ее глазами. Заметив ее черный хвостик и традиционную заколку в форме бабочки, я направилась к ней.

Аманда беседовала с Харрисоном Трейси, хирургом из педиатрии, для пациента которого она привезла донорское сердце из Сан-Франциско. Я подошла и услышала обрывок их беседы.

— Орган не идеально подходит по размерам для грудной клетки моего пациента, очевидно, что донор был много старше, чем заявлено в его карте. Ему никак не может быть 16 лет. — С нескрываемым неудовольствием заявил доктор Трейси.