Мой муж протянул мне руку и помог вскарабкаться вслед за ним. Второй грек в это время начал что-то бегло рассказывать Рэю, показывая рукой то на какие-то рычажки горелки, то подергивая веревки. Рэй кивал головой и отвечал одно и то же слово — «safí̱s»[3]. Я немного напряглась. Меня раздражало, что я ни черта не понимаю, и пугал тот факт, что мужчины, судя по всему, собирались остаться на пляже.

— Что происходит, Рэй? — я слегка коснулась рукой его предплечья.

— В принципе, ничего особенного. Арес объясняет мне, как управлять аэростатом. — С напускным равнодушием ответил мой муж.

— Что? Мы полетим вдвоем? Но ведь ты никогда раньше не управлял воздушным шаром?

У меня от ужаса встали волоски на коже, и я инстинктивно попятилась к бортику корзины, намереваясь совершить побег. Вместо ответа он рассмеялся, чем привел меня в еще большее замешательство.

— Кто тебе сказал, что я никогда не управлял воздушным шаром?

— Но, ты никогда не говорил, что умеешь это делать!

— Детка, мы знакомы чуть больше месяца, я многое тебе еще не рассказывал.

— Ты хочешь сказать, что умеешь управляться с этой махиной?

— Именно.

— Тогда почему этот мужчина ведет себя с тобой, как опытный педагог с нерадивым учеником?

— Это новая модель, модифицированная. В ней несколько отличается конструкция горелки и

механизм регулирования высоты от тех моделей, к которым я привык. Вот и все.

Я все еще с недоверием смотрела на улыбающегося грека, но паника постепенно отступала.

— Доверься мне, Ли! — сказал Рэй и прижал меня к себе.

Его губы коснулись моего виска, лишив меня последних остатков страха. Разве может этот мужчина позволить мне умереть, разбившись на воздушном шаре? В его объятиях я чувствую себя настолько защищенной, насколько я, наверное, чувствовала себя в утробе матери.

— Хорошо… — прошептала я и крепко вцепилась в его ладонь.

Мужчины отошли от бортиков корзины на безопасное расстояние и принялись радостно махать нам руками.

Рэй потянул за какой-то рычаг на горелке, и она начала выпускать под купол языки пламени. Холодный воздух, которым была заполнена оболочка, постепенно нагревался и отрывал нас от земли. Мы медленно стали подниматься вверх.

Машущие нам на прощание греки становились все меньше и меньше, а открывающийся вид впечатлял все больше.

Рэй оказался прав — чем выше мы поднимались, тем ниже становилась температура. Я укуталась в плед и вцепилась руками в бортики гондолы, с восхищением рассматривая очертания острова с высоты птичьего полета.

Восточное побережье Санторини, откуда начался наш полет, представляло собой по большей части степь, с длинной полоской черного вулканического пляжа и скалами по линии моря. Попутный ветер гнал наш аэростат через пустынные поля с редкими зданиями таверн и домов на противоположную часть острова, и с каждой минутой виды становились все более великолепными. Через полчаса на горизонте появилась скалистая кальдера, застроенная кикладскими белыми и песочными домами в традиционном стиле, низкими церквушками с голубыми куполами и утопающими в цветущих растениях узкими улочками из вулканического камня.

Белоснежные дома, буквально нависали над скалистым обрывом, впереди виднелось лазурное море, а над головой сияло синее небо без единого облачка. Солнце светило так ярко, что у меня на глаза навернулись слезы. От его сияния не спасали даже солнцезащитные очки.

— Это Фира, столица острова. — Сказал Рэй.

— Это великолепно — пробормотала я, глотая слезы, которые ручьем бежали по моим щекам.

В этот момент я не могла с уверенностью сказать, что плачу только потому, что солнце слепит мне глаза. Эгейское лазурное море, и синее небо, и Фира, похожая с высоты полета на произведение искусства, и Рэй, управляющий воздушным шаром — все это вызывало во мне бурю эмоций, как после приема наркотика. Мое сердце трепетало и щемило, крылья порхающих бабочек щекотали изнутри мою кожу, голова кружилась от переизбытка кислорода и нахлынувших чувств. Совсем рядом от нас с криками пронеслось несколько чаек. И в эту секунду я поняла, что человек может испытывать оргазм не только во время занятий любовью. Внутри меня произошел настоящий взрыв в моей кладовой удовольствий, и необычайно приятные, волшебные ощущения накрыли меня с головой. Мне казалось, я могу свернуть эти горы и переплыть это море, могу взлететь, как птица, и парить над землей. Я повернулась к мужу и поцеловала его, вложив в этот поцелуй все те эмоции, которые переполняли меня. Он с жаром ответил на мои прикосновения, прижав меня к себе так сильно, что у меня перехватило дыхание. Ветер гнал нас все ближе и ближе к кальдере, а мы продолжали целоваться, обезумев от эйфории полета и чистейшего воздуха с мельчайшими каплями соленой воды. Разве можно умереть от удовольствия? В ту секунду я однозначно ответила бы «да».

[1] Добро пожаловать на борт (греч.)

[2] Спасибо (греч.)

[3] Понятно (греч.)

Часть I. Глава 25

Глава 25.

Мы обогнули весь остров за два часа. Впечатления переполняли меня — хотелось прыгать и резвиться, петь дурацкие песенки и танцевать на пляже. Рэй ловко управлял аэростатом, направляя его в то же место, откуда мы начали свой полет. По мере того, как мы снижались и приближались к намеченной точке, все четче вырисовывались очертания нашей виллы — огромного белого пятна посреди черного песка и серых скал. Ребята из клуба воздухоплавателей ждали нас на пляже, расположившись на своей одежде, как на импровизированных лежаках.

Заметив нас, они быстро собрались и вновь начали приветливо махать, восклицая что-то колоритное на своем языке.

Рэй первым выпрыгнул из корзины, причем сделал это с ловкостью циркача.

— Ты полон талантов! Давай, расскажи мне о своем цирковом прошлом и где ты выучил греческий! — пошутила я, подавая ему руку.

Он подхватил меня обеими руками за талию и вытащил наружу с такой легкостью, как будто я была маленьким ребенком и весила не больше десяти килограмм. На долю секунды мне показалось, что его лицо скривила гримаса внезапной боли. Рэй поставил меня на землю и несколько раз потер ладонью левую сторону груди. Я напряглась, мгновенно вспомнив весь тот ужас, который пережила, пока он лежал на операционном столе у Аманды.

— Рэй, сердце? — спросила я крайне озабоченным тоном.

— Все в порядке, не переживай. Показалось. — Он слегка приподнял в улыбке уголки рта и протянул мне руку.

В то, что все в порядке, мне верилось с трудом.

— Здесь есть больница?

Мой вопрос, почему-то, вызвал у него приступ смеха.

— Соскучилась по работе? — выдал он, давясь смешком.

— Ты напугал меня! Мне не до шуток! — Я повысила голос и легонько стукнула его кулаком по плечу.

— Ай! Вот для чего тебе нужен госпиталь — собираешься нанести мне тяжелые увечья?! — Рэй продолжал смеяться, отступая от меня назад и жестикулируя, как боксер, который приглашает противника к бою.

Я не смогла сдержать улыбки. Раз он в состоянии драться, то с ним все в порядке — мысленно успокаивала я себя.

Мы взялись за руки, словно школьники, и неторопливо отправились к дому.

— Проголодалась? — спросил он меня, и в эту минуту я поняла, что просто зверски хочу есть. Кроме той маленькой чашки кофе, которую я залпом опрокинула на рассвете, у меня во рту сегодня не было даже крошки. Желудок протяжно завыл, подтверждая мои мысли действием. Под ложечкой противно засосало, вызывая приступ голодной тошноты.