Я слушала его рассказ, и все никак не могла поверить в происходящее.

— Но ведь ты полетишь с нами в Штаты? Ты поможешь Рэю? — задала я вопрос, который мучил меня все то время, что прошло с момента нашей встречи.

— Две недели назад мой тесть умер, и я больше не должен держать данное ему обещание. Я собирался выдержать траур, и позвонить матери и Рэю. — Он замолчал, затем отхлебнул из своей чашки горячий чай. — Конечно, я полечу. Рэй — часть меня. Вы не представляете, как я скучал по брату все это время!

Я закрыла лицо руками и тихо заплакала. Ужасное напряжение последних дней лишило меня последних сил. Мне нужны были эти слезы, чтобы выплеснуть наружу всю ту боль, что я пережила.

— Ну-ну, милая, все же хорошо! — Сэм похлопал меня по плечу и слегка приобнял.

В эту минуту мой телефон завибрировал на столе, оповещая о новом сообщении. Это была Миранда.

Я открыла сообщение и телефон выпал у меня из рук.

«Рэй умер».

[1] Заткнись — транскрипция, арабский.

Часть I. Эпилог

Эпилог.

Длинные гудки в трубке накаляли мои нервы до предела. Периодически между гудками телефон взрывался противным писком разряженной батареи.

Этого не может быть. Это происходит не со мной. Это неправда. Это дурной сон. Это…. Миллион причин, объяснявших сообщение моей подруги, бесконечным потоком сменялись в моей голове.

Я переживала первую стадию горя — отрицание.

Сэм пытался успокоить меня и Кевина, который после этого известия уселся на пол и принялся молиться, захлебываясь слезами. Мой друг предлагал нам все, что по его мнению должно было помочь осознать утрату, будь то ромашковый чай или укол морфина, но я отмахивалась от него, как от назойливой мухи, а Кевин и вовсе никак не реагировал. Наверное, я была с ним груба. Но какая теперь разница? Какая теперь к черту разница?!

Это злая шутка. Это розыгрыш. Это опечатка. Это сбой в сети. Это бред! Это….

Наконец мне ответили.

— Милая…. — голос Миранды дрожал от слез.

Нет, она не пошутила.

— Как это случилось?

У меня зуб на зуб не попадал. Меня трясло, а говорить я могла только через сжатую челюсть. Я боялась, что сорвусь в разговоре на поросячий визг. Хотя, почему я вообще думаю о том, как звучит мой голос? Какая теперь разница, как он звучит? Для кого он теперь звучит?

— Я не знаю. Меня там не было в этот момент. Но я постоянно на связи с Сильвией. Она позвонила мне и сказала, что ей пришло сообщение от постовой медсестры.

— Кто засвидетельствовал время смерти? Сильвия? — я сама удивилась, как из моих уст прозвучала эта фраза. Я произнесла это жуткое слово и даже не подавилась!? Что это? Шок? Ирония?

— Нет. Дежурный врач. Сильвия сейчас едет туда. И Кэтрин. Нужно провести опознание.

Я сглотнула.

— Я нашла его, Мэнди. Я нашла Кевина! Как же так?!

Мой голос сорвался, и я разрыдалась в трубку. Миранда молчала. Я слышала, как она тихо плачет со мной.

— Ли….

— Не нужно слов….

Я нажала отбой и сползла по стене. И завыла. Мои истошные вопли заставляли дрожать стекла на окнах. Я царапала пол, и кричала, не понимая, почему вместе с криком наружу не выходит боль.

Я билась головой о стену и хрипела, сорвав связки. Я хотела умереть и не знать, что такое жизнь и боль потери.

Мой телефон зазвонил. Я насухо вытерла рукавом глаза и взяла его в руки. То, что я увидела на экране, заставило мое сердце упасть до самых пяток, а затем подпрыгнуть до горла. Не понимая, как такое возможно, я нажала «ответить».

— Рэй?!

Часть II. Пролог

Кэтрин затянула пояс на черном, отороченном мехом песца, пуховике, и вытерла варежкой слезы с лица.

Ее серые, как у сыновей, умные глаза щипали на ветру, и слезились еще сильней из-за его резких холодных порывов. Промозглый ночной ветер качал шапки деревьев, сгоняя с них снег, который кружился в воздухе и медленно падал на землю.

Она достала из кармана ключи от своего Мерседеса и нажала на кнопку отключения сигнализации. Автомобиль радостно заморгал фарами, вызвав у женщины очередной приступ слез.

— Чему ты радуешься, глупая железяка? — прошептала она, пытаясь вставить ключ в дверной замок.

После нескольких безуспешных попыток она сильно пнула колесо ногой и вернулась в дом.

На кухонном столе стоял все еще дымящийся чайник. Кэтрин налила кипяток в термос и вернулась на улицу.

Она сняла крышку с термоса и несколько раз плеснула горячей водой на замерзшую дверь. Пар с ее поверхности испарялся мгновенно, оставляя на металле тонкую пленку инея.

Женщина вставила ключ в замок, и дверь, наконец, открылась.

Внутри было тихо, как в бункере. Кэтрин включила магнитолу и поставила диск с любимой музыкой Рэя. Из динамиков полился голос Мэттью Беллами, солиста «Muse».

— Слушай милый, твоя любимая…. — прошептала она, глотая слезы, а затем завела мотор.

Дорогая машина, несмотря на сильный мороз, завелась с первой попытки, мягко заурчав двигателем, словно большая сонная кошка.

Кэтрин нажала на газ и медленно выехала за ворота своего дома в Арлингтон Хаитс.

Она все еще не верила в происходящее, мысленно повторяя одно и то же слово — «бред». Нервы были на пределе. Она то заливалась слезами, то хохотала, как сумасшедшая, подпевая солисту:

«Услышь меня. То, что слова просто неспособны передать.

Почувствуй меня. Не позволяй солнцу в твоём сердце погаснуть».

Заехав на парковку Университетской клиники Раш, Кэтрин выключила музыку и замолчала. Она со страхом всматривалась в светящееся пятно главного входа, словно ждала какого-то знака, какого-то сигнала свыше.

Тишина в машине давила, заставляла прятать шею глубоко в воротник, прижиматься к сиденью, погружать голову в широкий вязаный шарф, словно страус в песок.

— Просто выйди и сделай это! — твердо сказала она сама себе, заглушила мотор и вышла из машины.

В холле было немноголюдно — несколько дремлющих родственников пациентов, да парочка дежурных врачей, решивших выпить кофе и перекинуться парой фраз.

Кэтрин подошла к лифту и нажала кнопку вызова кабины. Ей хотелось, чтобы лифт сломался, или застрял где-то между этажами, или был забит до отказа, но в это время он простаивал без пассажиров и с радостью распахнул перед ней свои двери.

Ее рука сама собой потянулась к знакомой кнопке десятого этажа, на котором располагалось гастрохирургическое отделение. Кэтрин резко одернула руку и облокотилась на заднюю стенку кабины. Она приложила ладонь к груди и сделала несколько глубоких вдохов. Меж ее бровей пролегла глубокая складка.

Дрожащей рукой она нажала единственную кнопку в этом лифте, на которой вместо номера этажа, высвечивалась зловещая надпись — «Морг».

Спустя несколько секунд она вышла в абсолютно белый, залитый ярким светом ультрафиолетовых ламп, коридор. В самом его конце находился пост медсестры.

Ноги отказывались ее слушаться, колени дрожали, а к ступням как будто привязали пудовые гири. Она силой воли заставила себя сделать первый шаг, задыхаясь от приступа удушья — верного признака паники.

— Мэм? Вам помочь? — медсестра, женщина средних лет с аккуратной челкой, выглядывающей из-под шапочки, приподнялась со своего места и бросила на нее испуганной взгляд.

Кэтрин передвигалась, оперевшись рукой о стену, и придерживая разрывающуюся от ужаса грудь.

— Я…. Мне… — слова давались ей тяжело, словно кто-то тащил их из ее горла тисками, — Мне нужно опознать сына, — наконец ответила она охрипшим голосом.

— Ясно. Дать вам воды? — девушка вышла из-за стола и набрала из кулера стакан холодной воды.

— Да, пожалуйста.

— Подскажите, пожалуйста, фамилию пациента.

— Скайфилд….Рэй Скайфилд….

— Минуточку. — Медсестра ловко застучала пальцам по клавиатуре компьютера. — Так, он в боксе номер 78. Идемте со мной.

— Хорошо.

Завернув за угол, девушка остановилась перед широкой пластиковой дверью. Она приложила к считывающему устройству на стене свой электронный пропуск и дверь с протяжным писклявым звуком открылась.