Наш проводник остановил машину возле небольшого двухэтажного здания, второй этаж которого был недостроен, и представлял собой что-то среднее между хибарой жителей Чада, которые мне довелось увидеть, и сараем в саду моего отца, в котором он хранил инструменты.

Стена над дверью в дом была обложена убогой коричневой плиткой, а справа от двери в большом глиняном горшке стояла почти лысая пальма.

В двух окнах первого этажа горел свет. Изил вышел из машины, жестом попросив нас подождать. Затем что-то пояснил Сэму.

— Он сказал, что его жена не должна меня видеть, поэтому он сейчас скажет ей приготовить для нас ужин и постель, и закрыться в своей комнате. Только после этого мы можем войти в дом.

— Боже, сколько сложностей! — выдохнула я, смирившись уже со своим жалким положением приживалки в арабском доме.

Через несколько минут хозяин дома вернулся за нами.

Внутри было все очень просто, но чисто. Цвет стен немногим отличался от улицы, на полу лежали плетеные коврики, а вокруг окон была выложена традиционная марокканская геометрическая мозаика в бело-голубых и желтых тонах.

На полу нас ждали два матраса с подушками и одеялами из верблюжьей шерсти, а по центру комнаты был накрыт низкий стол с огромной тарелкой кускуса и двумя чашками чая, от которых шел ароматный дымок.

Я была готова просто упасть на свой матрас и забыться сном младенца.

Изил показал нам дверь в туалет и душ, поклонился и ушел в соседнюю комнату.

Мы с Сэмом устало плюхнулись на пол, и с жадностью набросились на еду. Блюдо, несмотря на свою простоту, оказалось божественно вкусным. Приправленная куркумой и мятой, пшеничная крупа таяла во рту. А тушеное на пару мясо ягненка сочилось и оставляло после себя нежное послевкусие лимонного сока.

После еды ко мне вернулась ясность ума. Я сделала несколько глотков бодрящего мятного чая и укуталась в одеяло.

— Я надеюсь, ты еще не отдал ему деньги? — спросила я у жующего Сэма.

— Нет. Мы договорились, что деньги он получит по возвращению в Касабланку. Независимо от того, найдем мы Кевина или нет.

— Хорошо, — я кивнула. — Это правильно.

— Я спрятал нужную сумму в подкладке рюкзака.

— Боже, Сэм! Кто же так делает? Нужно было оставить их на карте!

Сэм отставил тарелку и вытаращился на меня.

— Ты ему не доверяешь? — спросил он меня.

— Я в этой стране никому не доверяю.

— Линда, все будет хорошо. Изил порядочный человек.

— У него на лбу это что ли написано? — вскипела я.

— Тише-тише, мы в чужом доме. — Шикнул на меня Сэм.

— Я надеюсь, я очень сильно надеюсь, что мы благополучно доберемся до этого проклятого Волюбилиса, найдем там Кевина и живыми вернемся в Касабланку.

Я обижено надула губы и отвернулась к окну. Где же я нахожусь? Что это за место? Я обещала Миранде прислать этот адрес. Я осторожно выглянула за дверь и посмотрела на стену дома. Ничего. Ни улицы, ни номера дома. Единственным способом прояснить адрес остался мой телефон и встроенный в него навигатор. Я открыла карту и нажала кнопку «определить местоположение». Аппарат радостно замигал, выдав мне только координаты — широту и долготу. Что ж, Мэнди, придется тебе ознакомиться с системой координат.

Я скопировала цифры в буфер обмена и вставила их в текст сообщения. Затем нажала «отправить».

Следующий сеанс связи утром. Спокойной ночи, Мэнди. Спокойной ночи, Рэй.

Часть I. Глава 36

Глава 36.

Я проснулась рано утром, закутанная в одеяло до самого носа. Холод был жуткий. Не больше 8 градусов, да еще и в неотапливаемом помещении с открытыми нараспашку окнами. Я приоткрыла глаза и увидела перед собой тощие мужские щиколотки, покрытые густой черной растительностью. Подняв взгляд выше, я поняла, что хозяин дома убирает за нами со стола. К его уху был прижат мобильный телефон времен зарождения сотовой связи — огромный, черный, с толстой короткой антенной, напоминающий рацию. Он говорил очень тихо, к тому же на берберском, но одно слово он повторял чаще остальных — Мекнес.

Несмотря на мои нулевые познания арабского, смысл этого слова я понимала. Он говорил о городе, в который мы направлялись. И в эту минуту я начала молиться, чтобы тот, кому он твердил что-то по телефону, оказался его родственником, а не сообщником в планируемом преступлении.

Изил неудачно задел рукой железную ложку, и она со звоном упала на бетонный пол. Противный звон раздался в нескольких сантиметрах от моих барабанных перепонок. Скрывать свое пробуждение больше не было смысла, так что я присела и попыталась натянуть на лицо приветливую маску.

— Привет! — сказала я ему по-английски, надеясь, что хотя бы это слово ему знакомо.

Мужчина замешкался, кивнул мне, подобрал с пола упавшую ложку, и затем начал что-то быстро тараторить, указывая рукой на вторую дверь, откуда доносилось лязганье посуды и запах кипяченого молока.

— Завтрак? — спросила я, и, видя, что он не понимает меня, начала жестикулировать, изображая прием пищи. Он улыбнулся и одобрительно закивал.

Сэм спал как убитый, не обращая внимания ни на звон упавшего столового прибора, ни на нашу трескотню.

Я встала и прошла к умывальнику. Еще накануне выяснилось, что душа, как такового, в этом доме нет. Вместо привычной мне душевой кабины, или хотя бы акрилового поддона, меня ждала раковина, огромная дыра в полу с хлипкой решеткой, служившая сливом, и длинный шланг с лейкой, который крепился к крану на раковине, превращая ее в душ.

В комнате было сыро. Вода, которой мы с Сэмом вчера залили пол, не до конца ушла в сливное отверстие, и теперь создавала вполне реальную угрозу поскользнуться на ней и упасть.

Ступая на носочках, я прокралась к крану, пальцем почистила зубы и умыла лицо. Мы забыли в багажнике машины свои сумки, поэтому приходилось выкручиваться без привычных средств гигиены.

Когда я вошла обратно в комнату, Сэм уже уминал за обе щеки какое-то странное блюдо, нахваливая его при этом самыми красочными эпитетами.

— Линда, это божественно! Иди, попробуй! — сказал он мне, жестом приглашая присоединиться к завтраку.

Я бросила недоверчивый взгляд на глиняную миску, которая предназначалась мне, а затем на довольного Сэма, и решила, что друг плохого не посоветует.

Изил, стоявший чуть в отдалении от стола, убедившись, что я согласилась попробовать, расплылся в широкой улыбке, оголив свои пожелтевшие зубы. Посещение стоматолога в Марокко явно не входило в план обязательных мероприятий.

Я посмотрела на содержимое тарелки — большие куски булки, изюм, половинки фиников, кокосовая стружка, и все это залито горячим молоком с медом. Несмотря на свой несколько отталкивающий вид, комбинация ингредиентов пробуждала аппетит. Я положила первую ложку пищи себе в рот, и чуть не закричала от восторга.

— Сэм, это действительно очень вкусно!

— Ом-Али! — прокомментировал мой восторг хозяин дома.

— Что? — я переспросила его.

— Это блюдо называется Ом-Али. — Вставил довольный Сэм, который принялся вылизывать тарелку.

Я прыснула от смеха, наблюдая за этим странным зрелищем — крепкий, здоровый мужчина, вылизывает остатки еды с тарелки.

— Когда мы выезжаем в Мекнес? — спросила я.

Сэм повторил мой вопрос нашему проводнику.

— Он говорит, что нужно поторопиться. Мы поедем на электричке до Рабата — столицы Марокко, а оттуда на поезде до Мекнеса. Если не случится форс-мажоров, часов через пять будем в Мекнесе.

— Отлично. Я готова.

Мы встали из-за стола и вышли на улицу. Холод, царивший снаружи, сковывал до костей. Я с нетерпением ждала, когда наш проводник откроет машину и впустит нас внутрь.

При свете солнца улицы медины уже не казались такими зловещими, но грязь и мусор стали сильнее бросаться в глаза.

Вспомнив о том, что обещала связаться с Мирандой, я послала ей сообщение: «Едем на вокзал. Электричка до Рабата, оттуда поезд до Мекнеса. Пока живы и при деньгах. Как Рэй? Следующее сообщение через 12 часов».