Ровена вздохнула, подумав, что как-то не складывается у неё общение с орком её мечты в последнее время. Словно сами Светлые Боги ставят препятствия между ними. «Ничего, прибуду с Авалона, поговорим», — решила художница.

Чарующий аромат и щебетание птиц — так встретил Авалон Ровену. Художница шагнула из арки портала на выложенную гладким камнем дорожку и замерла. Слева обнаружился большой куст, словно обсыпанный маленькими алыми птичками. Оперенье их сияло под лучами солнца, создавая впечатление маленьких живых огоньков.

«Огненные птицы», — подумала Ровена, вспоминая слова племянника. Художнице показалось, легендарные создания изучают её с таким же любопытством, сверкая бусинками глаз. Она протянула раскрытую руку к кусту.

Самая смелая птичка порхнула с ветки на ладонь, несколько раз клюнула, затем отлетела, что-то щебеча. Вся стая сорвалась с куста, теряя интерес к гостье. Сзади раздался смешок бабушки, затем Фея Очарования произнесла:

— Юные феечки частенько их подкармливают фруктами, ты тоже сможешь, если захочешь, — а заметив, с каким интересом внучка оглядывается, добавила: — Это дворцовый парк. Сейчас сходим, засвидетельствуем почтение её Величеству, затем отправимся в наш домик.

— Разве вы живёте не здесь? — удивилась Ровена.

— Эдин сказал, что дворцы ему надоели. Кстати, будешь здороваться с дедом, не называй его Ваше Величество. Как он сам говорит: какое счастье побыть обычным человеком.

За разговором бабушка с внучкой вышли с узкой тропинки на широкую аллею. Прогуливающиеся со спутниками взрослые феи и крылатые девчушки, собирающиеся в стайки, подобно птичкам, бросали заинтересованные взгляды в сторону королевской гостьи. Если в глазах юных фей светилось любопытство, то старшие смотрели с нескрываемым презрением.

Ровена непроизвольно выпрямила спину и гордо вздёрнула подбородок. Художница, с удовольствием носившая иллюзорные крылья и одарявшая ими однокурсниц на балу, подумала, на Авалоне, она никогда не станет изображать из себя фею. Она человек, и если окружающих что-то не устраивает, это исключительно их проблемы.

Подумав так, Ровена обнаружила, что полные пренебрежения взгляды её не волнуют. Почти. Парочке крылатых ехидн, отпустившей нелицеприятную реплику, художница всё же отомстила. Она даже не обернулась, когда сзади раздался визг. Пауки и змеи у Ровены всегда получались замечательно, спасибо племянникам. Что самое интересное, Фея Очарования посмотрела на внучку с одобрением. Похоже, данные феи достали и её.

Дворец потряс монументальностью и изяществом, непостижимым образом гармонировавшими друг с другом, и невероятной красоты витражами и фресками. Всю дорогу до покоев королевы, Ровена часто останавливалась и тянулась к заветному альбому, стремясь запечатлеть обстановку. Бабушке пришлось несколько раз напоминать, что их ждут.

Королева Морана встретила гостью в Малом тронном зале. Правительница фей даже встала навстречу, что, как пояснила позже бабушка, являлось высшей степенью расположения. Похоже, королеве действительно нравились работы художницы.

Морана оказалась непривычно высокой для фей красавицей средних лет. Взрослые феи могли выглядеть на тот возраст, что их устраивал. Кто-то щеголял внешностью юной феечки, кто-то выбирал зрелый возраст, но роднило их одно — взгляд, наполненный мудростью прожитых столетий.

Рядом с королевой стояли несколько молодых мужчин, Ровена отметила светлого эльфа, дроу и представителя дриад, и чуть уступавшая в росте правительнице женщина в плаще с капюшоном. Художнице показалось, что кутающаяся в плащ фея задержала взгляд на её медальоне, но тут началась церемония знакомства. Ровена вскоре и думать забыла о таинственной незнакомке, которая, к тому же, быстро ушла.

Королева фей отнеслась к гостье куда лучше, чем её подданные. Однако её мягкость и приветливость не смогли скрыть властности и привычки повелевать. Хорошо, Ровена уже имела дело с власть имущими. Она не терялась и не мямлила под острыми взглядами.

Вскоре королева указала время, в которое сможет позировать. К заказу изобразить парадный портрет её самой, прибавился ещё один — создать иллюзии фаворитов её Величества. Фея Очарования, на лице которой промелькнуло удивление и беспокойство, сказала:

— Если позволите, Ваше Величество, я составлю компанию внучке, во время создания портретов ваших избранных. Юной деве не пристало находиться наедине с мужчинами, — окинув вышеназванных многозначительным взглядом, Главная фрейлина добавила, подпустив в голос безмятежности: — К тому же всегда мечтала понаблюдать за работой художника.

Королева удовлетворённо кивнула, тоже окинув взглядом фаворитов, и тонко усмехнувшись. У Ровены зародилось подозрение, что Морана, своим вторым заказом пыталась ухватить за хвост сразу двух драконов: получить портреты и проверить стойкость чувств возлюбленных. Художница с нежностью посмотрела на бабушку, благодаря которой не придётся принимать участие в коварных планах королевы.

Когда аудиенция закончилась, Ровена и Фея Очарования направились к главным воротам, где их ожидала карета, запряжённая двумя пегасами. Возница, по просьбе Главной фрейлины облетел дворец, давая художнице возможность вдоволь им полюбоваться. И лишь после этого направил крылатых коней в сторону холмов. На вершине одного из них возвышался небольшой дом, утопающий в кустах роз. У подножия холма карета и приземлилась.

В начале тропы, ведущей к дому, гостью уже встречали. Ровена не сразу узнала в широкоплечем черноволосом мужчине старого короля Имбора. Неожиданно в памяти всплыли строки одной из прочитанных книг, что феи дарят уводимому на Авалон избраннику молодость и жизненные силы. Художница чуть было не присела в глубоком реверансе, но вовремя вспомнила предупреждение бабушки и, ограничившись поклоном, сказала:

— Здравствуй, дедушка.

Ей почему-то легко далось это слово. Счастливая улыбка осветила лицо Эдина Первого, и он крепко обнял младшую внучку.

Первые два дня выдались настолько наполнеными радостными впечатлениями, что художнице казалось — за спиной растут крылья. Её не оставляло ощущение лёгкости, праздника. Портреты иллюзии создавались на одном дыхании. Ровена с удовольствием спешила во дворец, и с таким же удовольствием возвращалась в дом на холме. Вечерами они сидели в тесном семейном кругу и разговаривали обо всём на свете. Ровена создала для бабушки и дедушки множество портретов иллюзий своих близких и семьи Ансгара Второго. Её работы заняли почётное место в гостиной.

Третий день пребывания художницы на Авалоне ознаменовался двумя неожиданными событиями. Во-первых, встреча с матерью. Ни бабушка, ни Ровена в своих разговорах не упоминали о фее Ночи, давшей жизнь двум девочкам, и благополучно забывшей о них. Эйна до сих пор мать не простила, младшая сестра не была столь категорична, ведь её с младенчества растила любящая Гвен. Её-то Ровена и считала мамой.

Встреча случилась неподалёку от главных ворот. Ровена, с бабушкой направлялись к своей карете, когда из приземлившейся повозки вышла, опираясь на руку молоденького дроу, такая же молоденькая фея. Художница даже с шагу сбилась, так напомнила фея Эйну в юности. Похоже, их мать выбрала юный облик. Приглядевшись, Ровена заметила значительные отличия, не считая крыльев, разумеется. У старшей сестры никогда не было такого надменно-капризного выражения, да и красота Эйны была живой, а не кукольной.

Фея Ночи тоже сбилась с шага и на мгновение застыла, понимая, кого именно довелось встретить. Но лишь на мгновение. Она окинула Ровену равнодушным взглядом и проследовала дальше, не соизволив поздороваться ни с дочерью, ни с собственной матерью.

Ровена почувствовала, как напряглась бабушка, взяла ту за руку и ласково погладила. Она нашла в себе силы казаться весёлой, но сердце какое-то время сжималось от обиды. Не за себя, за своих близких. Ровена намного лучше поняла чувства сестры в отношении бросившей их феи.