Переместились курсанты на высокий холм, у подножия которого и начиналась территория полигона. С возвышенности «Карагач» виднелся, как на ладони. Наставник объяснил, что, где расположено. Два полностью очищенных от травы участка предназначены: для разбивки лагеря — меньший, и для тренировки магов земли — больший. Участок, прилегающий к оврагу, с протекающим по нему ручьём — тренировочная площадка для водников. Место скопления разной величины камней — для воздушников. Огневикам отводилось место, самое отдалённое от лагеря, причём по периметру этот участок был окопан. Как пояснил дер Тревор, чтобы избежать распространения огня при случайном возгорании. Дирк с подозрением посмотрел на наставника и обиженно шепнул Ровене:

— Это ради меня такое?

— Вряд ли. Когда полигон строился, ты ещё и не поступил, — успокоила друга девушка, хотя ей самой показалось, что земля вокруг площадки огневиков выглядит свежевскопанной.

Художницу заинтересовали две вещи: почему полигон не ограждён и что за небольшой лесок из странных деревьев к нему примыкает с противоположной от холма стороны. Она обратилась с вопросами к наставнику.

— Эти странные, как вы говорите, деревья и есть карагачи, — начал отвечать дер Тревор со второго вопроса. — Отсюда и название полигона. А насчёт ограждения… Осмотритесь вокруг, с холма обзор достаточный, думаю, без слов станет понятно.

Ровена осмотрелась. Степь во все стороны до горизонта, ни становищ, ни табунов, лишь высоко в небе парит хищная птица, да громко каркают вороны, беспокойно летая над карагачами. Действительно, отгораживать не от кого. По извивающейся тропинке курсанты спустились вниз. Пока парни устанавливали шатры, наставник обсуждал с Ровеной возможность создания иллюзорных мишеней, обычные быстро приходили в негодность.

Художница рассказала о своём новом изобретении, использованном в таверне. Будучи магом, дер Тревор моментально оценил пользу от иллюзий, которые можно включить-выключить. Наставник с Ровеной живо обсудили форму будущих мишеней, скорость и траекторию их движения. Вскоре три экспериментальных образца были готовы. Для огневиков — мишени в виде водного кольца, для водников — огненного, воздушникам же предстояло попадать камнями в растрёпанных чёрных ворон. Ровена не зря создала такой последнюю иллюзию, птицы в лесочке так и не думали успокаиваться, не прекращая каркать. Видимо, не по нраву пришлось воронам соседство людей.

Курсанты поневоле морщились от неприятных птичьих криков, но спустя не такое долгое время просто перестали замечать. Незаметно наступил вечер. Перед сном наставник отправил парней на пробежку, а Ровене позволил сходить на холм, зарисовать закат. Художница увлеклась, позабыв о времени. Солнце садилось сквозь тучи, и небо окрасилось розовым и даже багряным, лишь кое-где, в просветах между облаками сияя голубизной. Услышав покашливание сзади, Ровена вздрогнула и обернулась. Наставник виновато улыбнулся и сказал:

— Жаль прерывать, но пора спускаться в лагерь. Скоро отбой.

— Смотрите, какой тревожный закат, — показала Ровена рукой на небо, — говорят, это к беде.

— Суеверия, — ответил дер Тревор. — Такие закаты к сильному ветру. Вот увидите, через день-два задует. Хорошо бы нам до этого времени вернуться в академию.

Возвращались на полигон в быстро наступающих сумерках. Парни уже вернулись с пробежки и устраивались на ночлег. Всего жилых шатров их отделению выделили четыре — два пятиместных и два одноместных командирских, для наставника и для Ровены. Комендант, питающий слабость к художнице проявил невиданную для себя щедрость.

Ночью все спали, как убитые. Даже вороны притихли, что не помешало беспокойным птицам рано утром вновь поднять шум. Не удивительно, что азартнее всех попасть в мишени в этот день старались воздушники. Уж очень хотелось прибить настырных птиц, пусть и в виде иллюзий. Ровена, убедившись, что все мишени исправно «плавают» в воздухе, направилась к братьям, предусмотрительно прихватив с собой складной стул из шатра.

Художница любила смотреть, как магичат Лан и Ник. В её приезды орки часто проращивали для подружки цветы, распускающиеся на глазах, а она запускала над ними иллюзорных бабочек. Сейчас же братья тренировались создавать земляные волны разной амплитуды. Получалось очень зрелищно. Создавалось впечатление, что гигантский червь ползёт под землёй, пытаясь выбраться на поверхность. Не всегда магам удавалось удерживать силу, и тогда случались небольшие взрывы, выбрасывающие на поверхность рыхлые комья.

К братьям подошёл наставник, немного понаблюдал и принялся объяснять, как правильно действовать. Разговоры о векторе силы и тому подобном Ровену не вдохновили, она решила немного прогуляться. Примеченный накануне лесок так и манил в него заглянуть. Художница туда и направилась, благо располагался лес рядом с участком, отведённым для магов земли.

Вблизи карагачи выглядели так же странно, как и издали: корявые ветки, ребристые небольшие листья, ещё не тронутые желтизной. Старые, мощные, и, вместе с тем, приземистые деревья возвышались над густой молодой порослью. Девушка сделала несколько шагов в глубь, отодвигая ногой высокую траву. Вороны резко смолкли. На мгновенье мир вокруг погрузился в тишину, лишь после вернулись обычные звуки: шелест листьев, шорох травы, доносящиеся издалека голоса однокурсников.

Ровена посмотрела под ноги и замерла, обнаружив выложенную камнем дорожку. Возникла непреодолимая потребность пройти дальше туда, куда эта дорожка вела. Девушка пробиралась, спотыкаясь и уклоняясь от словно норовящих её схватить ветвей. Несколько раз пришлось выпутывать из цепких веток волосы. Ровена даже пожалела, что не надела берет. Раздвинув преградившие путь кусты шиповника, девушка обнаружила полянку, идеально круглую. Она протиснулась между веток довольно удачно, отделалась лишь парой царапин, да сдёрнутой с косы лентой. Художница не обратила внимания на распущенные волосы, её потянуло к центру полянки. Захотелось сесть прямо в траву и зарисовать открывшуюся картину. Но, сделав всего несколько шагов, Ровена обо что-то споткнулась и упала на колени и выставленные вперёд руки. Ладони обожгла острая боль. Девушка напоролась на осколки каменных плит, покрытых непонятными рунами. Она быстро поднялась и осмотрела глубокие порезы, вспомнила о целительском наборе, в сумке на поясе. Однако достать не успела. Испачканные её кровью руны засветились ярко-зелёным светом.

Ровена сделала шаг назад и замерла, не в силах шевельнуть ни рукой, ни ногой. На девушку напало странное оцепенение. Она равнодушно наблюдала, как над осколками разбитого старого алтаря поднимается зелёный полупрозрачный купол. Один взмах ресниц и внутри купола появилась тёмная фигура. «Владыка Нижнего мира», — безразлично подумала художница, вспомнив недавнее сновидение. Но если во сне тёмный бог потрясал красотой смертельно опасного хищника, наяву он выглядел иначе. В нём не осталось ничего человеческого: звериные черты лица, огромные загнутые назад рога, полыхающие алым глаза.

— Ты вернулась, моя королева, — произнёс Владыка. — Моя прекрасная фея. Приди же в мои объятия. Позволь прикоснуться к твоим шелковистым волосам, к нежной коже.

От низкого завораживающего голоса по телу Ровены пробежала дрожь, опалило жаром щёки. Тёмный бог казался самым притягательным, самым желанным в мире мужчиной. Сквозь туман в голове девушка с ужасом осознала, что на неё воздействуют, заставляя испытывать навязанные чувства. Осознавала, но не могла отвести взгляд от нечеловеческих глаз.

И Ровена силой заставила себя вспоминать о тех, кто дорог по-настоящему. Ортен. Их первая встреча, прячущийся от настырной художницы орк. Он же в костюме вождя, недовольный, но послушно исполняющий указания маленькой мучительницы. Плечистый красавец в форме коммандера-наставника. Его удивлённое: «Ро, а ты что тут делаешь?», заботливое: «Ро, ты не порезалась?».