— Когда погаснет свет, посмотрим, где есть пустые места, и пройдём по ряду, собирая кошельки, — быстро проговорила Тара. — Украшения не трогай, пока засыпать не начнут, слишком заметно. И лучше нам разделиться. Места хватит всем.

— Не учи меня чистить карманы. Я не выпущу тебя из виду, милая.

Его пальцы нежно прошлись по позвоночнику, опять вызывая брезгливые мурашки. Кажется, ему это доставляло удовольствие. Флиртовать с ней. Тара отвернулась и увидела, как розовая дама и Шесс усаживаются в кресла. Полицейский достал часы, в свете люстры золото блеснуло спелым пшеничным колосом на солнце. Воровка прикусила губу, чтобы не улыбнуться. Безумие, конечно.

— А потом можем отметить.

— Не мечтай.

Свет погас, всё затопило густой темнотой. Шуршание и тихие переговоры стали слышны отчётливее. Эффектно зажглись софиты, заиграла лёгкая пока музыка, и занавес раскрылся. Представление началось не только на сцене.

Вместе с другими опоздавшими они прошли по ряду, будто случайно соприкасаясь с возмущёнными встающими зрителями. Ловкие пальчики кошки незаметно скользили по чужим карманам. Не по всем подряд. Чтобы не поймали за руку. Наконец они сели, на краю, поближе к проходу. Начиналась самая тяжёлая часть операции — ожидание. Но ожидали они с Кертом разного.

Неурочный подельник сидел как на иголках и постоянно оглядывался, его лощёный затылок раздражающе отсвечивал в темноте при каждом повороте. Тара медленно осматривалась и строила планы отступления. Сговорчивость вора закончится, как только они выйдут отсюда. Если с его дёрганным поведением их не заподозрят раньше. Всё, что ей было нужно сегодня — пара-тройка хороших безделушек, которые можно разобрать на камни или продать целиком. Ну, и немного мелочи на извозчика… И малюсенький сувенир на память. Улыбка снова тронула губы.

Девушка бесшумно раскрыла сумочку и незаметно вытащила маленький флакон духов с секретом. Жалко, конечно, тратить на этого назойливого идиота, дешевле убить, но таким она не занималась.

— Керт, — позвала шёпотом, доверительно наклоняясь. Мужчина резко обернулся к ней и… Тара брызнула ему в лицо травяной эссенцией с изрядной дозой сонных чар. — Отдохни, родной.

Кошка мягко уложила его голову на бархатный край кресла и куда спокойнее устроилась на своём. Цветные лучи софитов сновали по сцене, по сверкающим костюмам фальшивых драконьих королев, пытавшихся друг друга перепеть за кольцо, дающее несметные богатства и власть над всем миром. Тара хмыкнула и под подходящий аккомпанемент перепотрошила карманы подельника и утащенные кошельки. Монеты покрупнее отправились в бездонную сумочку, а бумажники — обратно за пазуху Керта. Когда поднимется шумиха, он отвлечёт внимание от скромной честной Лапушки. Она сама себе усмехнулась и остро перевела взгляд на Уильяма.

Полицейский сидел, повернувшись к аметистовой спутнице, та указывала пухленьким пальцем на сцену и что-то увлечённо говорила. В тёмном зале его профиль освещался так резко, что она могла различить даже длинные ресницы и движения губ. Красив, мерзавец. Улыбается. Её ушко инстинктивно дёрнулось, но расслышать чужой разговор за оперой и разговорами других зрителей оказалось невозможно. И к лучшему: настрой и так почти испорчен. Всё не по плану. Нужно его скорректировать.

Она медленно подняла голову и посмотрела на балкон, на одну из самых дорогих лож. Три охранника, четыре лери, два лорда. Бриллиантами ложа сверкала ярче сцены. В животе, под рёбрами разлилась холодящая опасность. Подхлестнула звериные чувства.

Тара неслышно вздохнула и подалась вперёд. Облачко духов рассеялось в дыхании сидящей впереди пары, такое же окутало и пару позади. Концентрация была ниже, и сон окутал их мягче, чем Керта, естественнее. Девушка засунула за корсаж сумочку и соскользнула с кресла в темноту зала. Чёрная фигура слилась с тенями, а затем, снова обратившись человеком, выскочила в коридор мимо увлечённых дежурных. Заготовленная сценка с дурнотой не понадобилась, яркий мраморный проход пустовал. Тара даже замерла на секунду от удивления. Но взяла себя в руки и, настороженно принюхиваясь к потокам запахов и придерживая подол дорогого платья, двинулась в сторону лестницы к фешенебельным ложам. У ближайшей стоял слуга. Везение закончилось?

— Лери, вам нельзя здесь находиться.

— О, простите, я, кажется, заблудилась. Можете мне помочь?

Она изобразила одну из самых чарующих улыбок и доверчиво подошла. Смазанный жест — и девушка осторожно уложила к своим ногам поверженного стража. Дверь ложи даже не скрипнула, звон разбитой бутылочки духов не привлёк никакого внимания, слившись с высокой нотой дивы Лорейн. Действительно, событие сезона. Тара подождала, пока зелье подействует на остальных и затащила дежурного в сонное царство.

Ни одного лишнего движения. Она собрала золото, как ягоды в саду, бережно уложила в сумочку. Спящего слугу шутливо перепрыгнула, вышла и бесшумно сбежала по ступенькам. Эликсир будет действовать около получаса и оставит спутанность мыслей и воспоминаний, если вообще оставит. Операцию можно считать удачной и завершённой. И стоило бы покинуть оперу и не испытывать судьбу. Но…

Проклиная любопытную кошачью натуру, она вернулась в зал и остановилась в углу, в тени. Её глаза блестели, как и колье на изящной шее, которое она машинально перебирала пальцами. Отсчитывая про себя минуты, Тара не отказывала себе в удовольствии незаметно следить за Шессом, гадала, действительно ли ему интересна опера.

Закончилось всё очень быстро. Быстрее, чем она рассчитывала.

Разукрашенный лепниной купол огласил уродливый сорванный вопль: «Убили! Всех убили!». Тара даже подскочила на месте, решив, что, и правда, кого-то убили. Адреналин окатил изнутри ледяной волной. Со злополучного балкона в ужасе свешивалась служанка. «Эльфа твоего за ногу», — прошипела кошка. Девчонка принесла напитки в ложу и решила, что там все мертвы. Вспыхнул свет, гости заметались. Началась сутолока, паника, интерес, истерики. Шесс тоже рванул к выходу, ничего не замечая на своём пути, пробиваясь через толпу. Такой сосредоточенный. Как ищейка, взявшая след.

Тара улыбнулась и ловко с ним столкнулась, замедляя на долю секунды. Опять эти пронизывающие зелёные радужки. Глаза в глаза. Внимательный зрачок в удивлении дрогнул, будто он узнал её, или пытался узнать. И ей показалось, или на миг он расширился? Его лёгкий вдох. Тело к телу. Живое тепло под смокингом. Это было похоже на танец. И одновременно — словно они остались одни во всём зале. Эта иллюзия восхитительным удовольствием обожгла что-то внутри неё. Она прижала ладонь к гладкому жилету.

— Извините, лери, — выдохнул Уильям, ладонь бережно скользнула по её талии, отводя девушку в сторону. И его внимание было потеряно для неё.

Только оказавшись снова среди толпы, запахов и звуков, Тара поняла, что задержала дыхание. А еще она поняла, что окончательно попалась. Окончательно. Странное оцепенение сменилось ужасом. Бежать. Она обернулась. Керт тоже уже очнулся от шума, Тара видела, как он держится за голову и озирается, не понимая, что делает в зале. Остановилась, решаясь. За кулисы? Или в коридор?

Своды сотряс магически усиленный голос, приказывающий всем оставаться на местах. Гомон возмущения загудел над толпой. Пользуясь шумихой, девушка присела и уже во второй ипостаси рванула за кулисы, тяжёлый раскрытый занавес прикрыл её бегство, а там, за сценой, приютил полумрак.

Уильям взбежал по мраморным ступеням и златотканым коврам к королевским ложам. Его попытались остановить, как и остальных зевак и возмущающихся: расторопные служители театра уже выставили охрану и вызвали стражу. За что хотелось их отдельно поблагодарить, ведь появился реальный шанс, что улики не затопчут. Капитан привычно поднял ладонь, на коже засветился голубоватый значок с вороном и волком, символом неусыпного надзора городской стражи, который открывал почти любые двери. Двери элитной ложи не стали исключением, бледные и нервные слуги расступились, пропуская служителя закона. Шесс толкнул резную створку. Едва переступив порог, почуял неладное. В прямом смысле, почуял.